Роковые иллюзии

Филби также завязал хорошие связи с чиновниками германского посольства и вскоре стал регулярно посещать роскошные приемы в его освещенном люстрами салоне на Карлтон-хаус террас и оказался тут как тут, когда весной 1936 года в Лондон в качестве нового посла Германии прибыл фон Риббентроп. Бывший торговец ликерами и шампанским произвел сенсацию в дипломатических кругах, когда вместо обычного поклона королю в Букингемском дворце он отдал ему нацистское приветствие. Поэтому было неудивительно, что Филби чувствовал себя весьма неуютно в белом галстуке и фраке среди украшенных свастикой столов на официальной фотографии, сделанной на банкете в гостинице «Дорчестер», который давало Общество англо-германской друлсбы для делегации нацистских сановников 14 июля [325] .

325

«The Tatler and Bystander», Лондон, 19 июля 1936 г.

Однако личную неприязнь и эмоции в разведывательной работе часто приходится подавлять.

«В Лондоне я часто встречался с немецким послом в Англии Риббентропом, который создал специальную разведгруппу в посольстве (т. н. «Бюро информации Риббентропа»), — вспоминал Филби. — Я был знаком со многими сотрудниками этого бюро — графом Дюркхеймом, Вернером фон Рейнбабеном, Вольфом и др.» [326] .

Кембриджские друзья Филби пришли в ужас, узнав, что он, с их точки зрения, стал поклонником Гитлера. Его объяснение, что он редактирует пронацистский журнал лишь ради денег, звучало неубедительным оправданием такой смены политических привязанностей. Но подобный скептицизм лишь упрочивал прикрытие, которое Филби создавал, чтобы хранить в тайне свои услуги Москве. Он передавал Дейчу сообщения, открывавшие Сталину глаза на истинный размах неофициальных связей между Англией и Германией. Благодаря своим контактам в обществе дружбы он узнал, что множество финансистов, промышленников и специалистов по экспортно-импортным операциям заинтересованы в установлении и поддержании хороших отношений с Гитлером и «третьим рейхом». Филби часто бывал в Берлине: он посещал столицу Германии почти ежемесячно и каждый раз проводил там около недели, встречаясь с нацистскими официальными лицами. Его друзья из германского посольства в Лондоне позаботились о том, чтобы его принимали как почетного гостя по просьбе посла Риббентропа, которого в 1938 году Гитлер введет в должность министра иностранных дел рейха. Филби вспоминал, как трудно было ему скрывать презрение, встречаясь с высокопоставленными подчиненными Геббельса из нацистского министерства пропаганды. Как бы ни были такие встречи полезны для советской разведслужбы, он вспоминал их как психологически тягостную обязанность [327] .

326

Дело № 100605, т. 5, с. 228.

327

Там же.

То, что Филби на личном опыте убедился в самоуверенной жестокости нацистского режима, способствовало укреплению его преданности делу коммунизма и уверенности в том, что его помощь Москве в конечном счете ведет к уничтожению гитлеризма. Такое четкое понимание цели было отмечено Дейчем, который сообщил, что «Сынок» теперь готов пойти на любые жертвы, необходимые для выполнения его миссии. Это мнение было поддержано Теодором Малли, новым начальником лондонской «нелегальной» резидентуры, который прибыл в Англию в апреле 1936 года, чтобы взять на себя руководство кембриджской группой [328] .

328

Малли дважды посещал Лондон — в 1935 году и в январе 1936 года — в связи с руководством работой шифровальщика министерства иностранных дел Кинга (псевдоним «Маг»). Позднее в том же году ему было приказано взять на себя руководство группой Орлова, и он обосновался в Лондоне в апреле 1936 года. История лондонской резидентуры. Дело № 89113, т. 1, с. 76, АСВРР.

Малли является еще одним представителем «великих нелегалов», чей портрет выставлен в кабинете истории российской разведки. Орлов, который к тому времени осуществлял контроль за кембриджской группой из штаб-квартиры на Лубянке, был уверен в том, что Малли в высшей степени пригоден для того, чтобы довести начатую им работу с Филби и его товарищами до успешного завершения. Он хорошо знал Малли и в «Пособии» воздавал должное своему преемнику на посту лондонского резидента, которого называл «первоклассным офицером разведки НКВД». Он с любовью описывал своего друга как человека с «волевым, мужественным лицом и большими детскими голубыми глазами» [329] . Высокая статная фигура Малли и располагающая внешность усиливали его природное обаяние. Малли выработал себе некоторый космополитизм мышления, что производило неотразимое впечатление на Филби и его кембриджских друзей, которые «его боготворили» [330] .

329

Orlov. «Handbook», p. 64; «Stalin's Crimes», p. 236.

330

Райт цитирует допрос Бланта в «Spycatcher», p. 205. В конфиденциальном разговоре Блант также сказал Райту, что Малли уехал из Англии до того, как его завербовали. Это неправда, поскольку Блант стал полноправным агентом советской разведслужбы до того, как Малли был отозван в Москву в июне 1937 года.

Пока не были рассекречены документы НКВД, показавшие роль Орлова как первоначального организатора и вдохновителя кембриджской агентурной сети, существовало предположение, что «серым кардиналом» был Малли. Это неправильное предположение было впервые поставлено под сомнение Дж. Костелло в его книге о деле Бланта «Mask of Treachery», Morrow, New York, 1988, pp. 279–280. Два года спустя Кристофер ЭндрЮ и Олег Гордиевский в своей книге «Inside the KGB», pp. 56–59 также затронули этот вопрос. Гордиевский, утверждавший, что он имел доступ к архивным документам по истории лондонской резидентуры, высказал ту же мысль о приоритете Малли, основываясь на воспоминаниях о своей работе в 1-м Главном управлении. Как установили авторы из разговора с Гордиевским, его неспособность оценить подлинную роль Орлова объясняется тем, что ни он, ни кто-либо другой, кроме сотрудников КГБ самого высокого уровня, никогда не видели дела Орлова до лета 1990 года. Поскольку рядом с фотографией Филби в мемориальном музее КГБ висит портрет Малли, Гордиевский считал, что именно он был организатором кембриджской агентурной сети.

По словам Орлова, Малли пользовался в своих поездках «настоящим австрийским паспортом, добытым обманным путем в Вене» до 1935 года, когда допущенная им оплошность заставила на какое-то время прекратить операции. Однако Малли не был ни австрийцем, ни русским. Он был венгром, бывшим капелланом австро-венгерской армии, и сменил христианство на коммунизм в лагере для военнопленных в царской России, где находился в заключении до 1917 года после пленения на. Карпатском фронте. Пережив лишения и ужасы лагерной жизни, Малли утратил веру в Бога и перенес свою преданность на большевиков. После революции он участвовал в гражданской войне в рядах Красной Армии, а затем, примерно в одно время с Орловым, был отобран Дзержинским для работы в ЧК. Малли тоже нелегально работал в Австрии, Германии и Франции, судя по архивным документам НКВД, часто пользуясь голландским паспортом на имя Вилли Брохарта. Он был талантливым членом отборного подразделения НКВД, известного как «летучий эскадрон», состоявшего из «нелегальных» офицеров разведки, которые выполняли особо опасные задания. Согласно документам МИ-5, приезд Малли в Англию был замечен властями, которых насторожило то, что он и его жена пользовались подозрительными австрийскими паспортами на имена Пауля и Лидии Хардт [331] .

331

Orlov. «Handbook», p. 64. Малли пользовался в Лондоне паспортом на имя Пола Хардта. Но в деле Малли указывается, что в 1936 году, когда он приезжал в Лондон, у него был голландский паспорт на имя Вилли Брохарта. Это является либо ошибкой в результате неправильной записи, либо объясняется тем, что Малли имел несколько паспортов и, возможно, для въезда в Англию использовал имена как Брохарта, так и Хардта. Дело Малли № 9705. т. 1, с. 14, АСВРР.

Малли подписывал свои сообщения в Москву псевдонимом «Манн», но Филби и другие члены кембриджской группы знали его как «Тео» [332] . Он разделял уверенность Дейча в том, что рано или поздно Великобритании придется воевать с Германией, и внушал эту мысль Филби, которому было сказано, что надвигающаяся война даст ему возможность выполнить свою миссию и вступить в британскую разведку. В результате тот никогда не упускал из виду своей конечной цели и не пытался изобразить из себя оголтелого сторонника нацизма. Если бы Филби сделал это, он, возможно, оказался бы в списке лиц, подлежащих интернированию, когда война наконец разразилась, — именно такая судьба постигла редактора по имени Кэролл, ставшего его преемником, когда журнал переименовали в «Нацистский листок».

332

Дело Малли № 9705, т. 2, с. 58, АСВРР.

«Спустя некоторое время стало известно, что журнал закрывают, т. к. Геббельс приступил к распространению своей нацистской газеты», — вспоминал Филби свое расставание с людьми из министерства пропаганды в Германии. Эту новость он узнал во время очередного визита в Берлин в конце 1936 года. Однако Филби не пришлось долго сидеть без дела. Его ожидала новая работа, которая на сей раз безошибочно вывела его на цель — британскую разведку. «В декабре 1936 года в Берлине я встретился с Дейчем и получил от него задание поехать в Испанию в качестве корреспондента-стажера», — писал Филби в своих воспоминаниях.

В кровавом испанском состязании, которое так привлекало иностранных журналистов, тореадоров и быков сменили сражающиеся армии. Корреспонденты хлынули в Испанию для освещения ужасной гражданской войны, которая разразилась в середине 1936 года после начала военного мятежа фашистских сил генерала Франсиско Франко против левого республиканского правительства. Когда Гитлер и Муссолини направили вооружения и войска, чтобы помочь Франко раздавить новое законное правительство и государство, республиканцы обратились за помощью к демократическим странам. Безразличная Англия и обеспокоенная Франция старались избежать открытого столкновения с Германией и Италией. Вся помощь, которую республиканцы получали от демократических стран, была неофициальной. Интернациональная бригада была собрана из иностранных добровольцев, чьи социалистические и марксистские убеждения привели многих из них к гибели среди оливковых рощ Испании. Она пополнялась людьми из Англии и других европейских стран, включая большой контингент из США, называвший себя батальоном Авраама Линкольна. Тем летом Сталин тоже откликнулся на призыв из Мадрида и направил в Испанию оружие и военных советников, в том числе и Александра Орлова, чтобы помочь испанскому правительству в вопросах контрразведки и ведения партизанской воины [333] .

333

Hugh Thomas. «The Spanish Civil War», pp. 439–444.

Решение Центра направить Филби в Испанию под видом свободного британского журналиста правого направления было принято не только для того, чтобы использовать его для сбора свежей информации и разведданных о военной и политической обстановке в лагере Франко. Как и в неудавшихся планах с Саудовской Аравией и Индией, Филби предполагалось внедрить в британскую разведслужбу, заинтересовав ее возможностью использовать его в качестве осведомителя. Именно поэтому «Сынок» получил указание завоевать себе репутацию блестящего и бесстрашного репортера. Каким образом можно было с большим успехом достичь этой цели, как не посылая репортажи с полей сражений в Испании, которая к осени 1936 года превратилась в линию фронта великой борьбы против фашизма?

Ни Дейч, ни Малли не могли дать Филби должные наставления в отношении этой миссии, поскольку ни тот, ни другой никогда не бывали в Испании. Для внешнего мира он должен был сделать вид, что поехал туда для освещения военных действий в качестве свободного журналиста, который сам оплачивает связанные с этим расходы в надежде получить компенсацию от публикации статей, которые он будет посылать с фронта. На самом же деле, как показывают архивы НКВД, его поездку полностью финансировала советская разведслужба. Но поскольку его «легенда» требовала, чтобы Филби зарабатывал на жизнь продажей своих рассказов, он добился аккредитации от лондонской газеты «Ивнинг стэндард». К моменту отъезда он также мог уже представлять два агентства новостей — «Лондон сентрал ньюз» и «Континентал ньюз сервис», а также немецкий журнал «Геополитика», который время от времени печатал его статьи. Его связи в германском посольстве помогли ему выйти на герцога Альбу, бывшего посла роялистской Испании, который был теперь представителем Франко в Лондоне. Он снабдил Филби рекомендательным письмом к своему сыну, Пабло Мерри дель Валю, который был националистическим главой военной цензуры [334] .

334

Там же. Согласно письму Малли Центру 24 января 1937 г. Дело Филби № 5581, т. 1, с. 38, АСВРР, «„Сынок" [Филби]… получил рекомендательное письмо от Хаусхофера (сотрудника министерства иностранных дел Германии, который впоследствии сыграл главную роль в подстрекательстве заместителя Гитлера Рудольфа Гесса к поездке в Англию с неудавшейся миссией мира в мае 1941 года) и два рекомендательных письма от представителя Франко в Лондоне маркиза Мерри дель Валя: одно — к лиссабонскому правительству, а другое — к сыну маркиза, который возглавлял военную цензуру в Талавере».

«Моя первоочередная задача заключалась в том, чтобы добывать информацию из первых рук обо всех аспектах фашистской военной деятельности», — утверждал Филби в опубликованной автобиографии. Однако его досье, хранящееся в архивах НКВД, показывает, что на него было возложено более зловещее задание [335] . Цель всех тех рекомендаций, которые ему удалось получить, заключалась, как оказывается, не только в том, чтобы расширить его возможности как свободного журналиста. Цель заключалась в том, чтобы внедрить Филби в окружение Франко, где, как предполагала Москва, он мог бы помочь организовать покушение на него [336] . Из изученных архивных документов неясно, предназначало ли руководство НКВД «Сынку» роль исполнителя акции против Франко или же ему отводилась лишь роль агента, который откроет дверь тем, кто нанесет смертельный удар. Учитывая сравнительную неопытность Филби, более правдоподобным является второй вариант, поскольку исполнителями предположительно должны были стать диверсанты, которых Орлов готовил для республиканцев [337] .

335

Philby. «My Silent War», p. 17.

336

Сообщение Малли 24 января 1937 г. Дело Филби № 5581, т. 1, с. 38, АСВРР.

337

Для борьбы в тылу Франко НКВД создал центры подготовки диверсантов в республиканской Испании. Орлов, возглавлявший всю испанскую операцию, имел в своем распоряжении десятки опытных боевиков, которые куда больше подошли бы для покушения на Франко, чем Филби, не обученный для подобного дела выпускник Кембриджа.