Роман о Лондоне

После этого разговора графиня поднялась.

Жена доктора Крылова предложила отвезти Репнина в Лондон на своей машине. И хоть он всячески отказывался, пришлось предложение принять.

В дверях появился дворецкий.

Репнин хотел уйти, не прощаясь со своими молодыми соплеменниками. Однако младший из братьев подошел к нему и, протянув руку, сказал, что наслышан о нем, как о большом знатоке лошадей. И очень рад был с ним познакомиться. Когда же приблизился старший красавец, у Репнина возникло желание шепнуть ему какую-либо грубость, намекая на его неблаговидную роль альфонса, но, к сожалению, он не успел это сделать.

Старуха, уходя, задержалась в дверях, ведущих в сад, и стояла на фоне холмов, обрамленная зеленью кустарников и сосен. Она явно поджидала старшего из братьев, который, учтиво заверив ее, что сейчас идет, протянул руку Репнину.

И в то же самое мгновение изумленный Репнин услышал, как тот, обращаясь к нему, тихонько произнес:

— Низко мы упали, князь, не так ли? Мы, русские?

В его взгляде, брошенном на старуху, не было ни любви, ни иронии, а лишь нескрываемая, страшная, какая-то дикая ненависть.

Репнину почудилось, что он снова слышит покойного Барлова. В нем вдруг пробудилось чувство жалости. Сочувствия к этой старой, вырядившейся в светло-голубое платье, роскошной женщине, которая медленно погружается в зелень парка и ждет.

И как бы ни была отвратительна ее похоть, ее страстная тоска по мужчине, он ощущал, что в этом ее безумном, не укладывающемся в мозгу томлении все же присутствовало искреннее чувство, искренняя любовь, в том числе и материнская.

БАЛЕТ НА ЛЬДУ

Садясь в машину, он думал лишь о том, как бы поскорей и навсегда отделаться от жены доктора. Его раздражала ее огромная, как яйцо, голова, огромный, толстенный нос. Вызывали скуку и большие, темные, как у коровы, грустные глаза, но в то же время он не мог про себя не отметить удивительную стройность ее фигуры и влекущее тело древнегреческой гетеры.

Она ехала медленно, не спешила, и он никак не мог понять — куда они направляются. Наконец спросил ее об этом. Она ответила: в Ричмонд. Неужели она ему так неприятна? У нее просьба — теперь, когда он остался один, без жены, уделить ей час-другой. Им надо кое о чем поговорить. Впрочем, это желание и графини Пановой.

Она должна у него кое-что спросить. Должна. Ей это необходимо. Она знает, и графине это тоже известно, что он был вчера у ее мужа, в больнице. Он единственный во всей русской компании, в которую она вошла после своего замужества и из которой теперь хочет как можно скорее выпутаться, чье мнение она хочет услышать.

Она прибавила скорость. Ехала все быстрее, словно, выкрав Репнина у графини, спасалась от погони. Он, однако, не посмел ее остановить или отобрать баранку, понял: она скорей перевернется, чем замедлит движение. Вспомнил, что и в Корнуолле миссис отличалась упрямством. Впрочем, тут же смирился с той ролью, которую ему на этот день определила старая графиня. Зачем только? Сердито повторил свой вопрос — куда они едут?

Она, так же весело и спокойно, ответила: в Ричмонд. Так посоветовала сделать графиня. В его интересах, прибавила, ее выслушать.

Она разводится с мужем.

Беляев и Сорокин вовлекли в это дело и Репнина. Они будут свидетельствовать на суде, что муж ее бил. А от Репнина требуется подтверждение, что в Корнуолле она отвергла его притязания.

Что ему не известно о каких-либо ее любовных связях. Что их просто не было. В том числе и между ними. А эти двое намерены показать, что вы уговаривали меня бежать с вами в Россию. У них есть какие-то компрометирующие нас пляжные фотографии, из Корнуолла. Откуда они взялись, — не известно. И графиня поражена, но что есть, то есть. Невероятно, но это факт.

Репнин снова лишился дара речи.

Мысленно спрашивал себя, что это за чертовщина, что такое с ним происходит? Конечно, он вовсе не испугался, но его явно превращают в какого-то брачного комедианта. Он мог лишь беспомощно повторять: почему? Разве это все не ложь? Не глупость! Разве это не смешно? Он абсолютно не придавал значения всей этой истории, однако чувствовал, что должен всерьез подумать о роли, которая ему уготована. И даже улыбнулся.

Тем временем они приблизились к ричмондскому мосту, и госпожа Крылова остановила машину на берегу, у моста. Она была совершенно спокойна. Будто по дороге просто болтала, будто рассказывала ему что-то совсем незначительное. Но тут же заметила — дело, мол, нешуточное. И графиня считает, что дело очень серьезное и что все будет зависеть от него. От того, как он выступит на суде.

Когда машина остановилась и Репнин взглянул на свою спутницу, она ему показалась какой-то слишком смуглой и печальной — вылитая португалка. Ее большие, темные глаза теперь рождали ассоциации не с загрустившей коровой, а с черноокой жительницей Португалии. Будто в этой любовной трагикомедии она превратилась в португалку. Она сидела и смотрела на воду под мостом.

Темза здесь текла спокойно.

Не надо спрашивать, зачем она привезла его сюда, в Ричмонд. Так ей посоветовала сделать графиня. Пусть он наберется терпения. Может быть, больше до суда они уже не сумеют увидеться. Она только скажет ему все, что нужно, и сразу же отвезет обратно в Лондон, сразу же. А пока пусть потерпит. Она знает, что он встречался с мужем. Медсестра в больнице все слышала. Поэтому она и решила поговорить с ним лично.

Репнину показалось, что рядом сидит совсем незнакомая женщина, которую он впервые увидел нынче утром, и было невероятно, что он оказался с ней здесь, у моста, в Ричмонде. Она объяснила, что привезла его в Ричмонд потому, что именно в этом городе несколько лет назад завоевала звание чемпионки. Ей необходимо объяснить, что у них произошло с мужем, почему она разводится, и почему Репнин вынужден, вопреки своему желанию, присутствовать в суде. Вот и все.

Она знала — с глазу на глаз они могут поговорить только здесь. Знает, что его жена уехала в Америку. Знает, что он по-прежнему влюблен в свою жену. Должна признаться, Надя очень хороша собой, но кажется холодноватой. В том, что его вызовут в суд, она не виновата. Это дело рук Беляева и Сорокина, да еще ее супруга, Крылова, старого эгоиста, который хочет отнять у нее детей. В этот момент она небрежно стянула со своих черных волос нечто, напоминающее тюрбан с длинным лошадиным хвостом, и Репнина поразило, как спокойно она это сделала и как спокойно обо всем этом болтала.

Только сейчас он, так сказать, хорошенько рассмотрел ее лицо и уже порывался ответить, но она не дала ему даже открыть рот. Он по-прежнему не понимал, зачем она притащила его в Ричмонд, но сейчас это уже не имело значения. Свой нынешний визит к старой даме он рассматривал как некую обязанность. Что там о нем болтают, ему, мол, безразлично. С точки зрения мужчины, все, что между ними произошло, — просто смешно, и она должна это признать. А про себя он спрашивал, чего она от него на самом деле хочет? Почему они с Крыловым так лезут в его жизнь? В недоумении он еще пристальней вглядывался в ее лицо.

Репнин хорошо помнил это лицо по Корнуоллу, но сейчас, когда она снова подобрала волосы под свой странный черный тюрбан, ему показалось, будто он видит ее впервые. На ней был шерстяной жилет до талии и легкая, выше колен юбка. Опустив глаза, он увидел, что на ногах у нее какие-то зимние, словно эскимосские, сапожки. Все на этой женщине выглядело как-то странно и печально.

Из-под тюрбана на висках выбились черные густые пряди волос. Густые ресницы прикрывали глаза. Вероятно, потому, что они с женой целый год прожили в Португалии, ему вспомнились португалки. Несмотря на красивый, тщательно продуманный костюм, глаза, так ему казалось, выдавали в ней какую-то лиссабонскую рыбачку, или танцовщицу из ночного бара. Под шерстяным жилетом явно просматривались ее роскошные груди, чудесные груди. На этом странном лице с толстым носом и большими ноздрями блестели устремленные на него красивые и печальные, словно у коровы, огромные глаза. Над ними подымался слишком высокий лоб. Ее пристальный, грустный взгляд было трудно выдержать. Он отвернулся.