Роман… С Ольгой

— Пока да.

Приедет… Приедет… Я чувствую. Слышу нужные мне нотки в женском голосе. Прощупываю неспешный ритм. А ещё её дыхание… Ах, как тяжело, родная, врать? Её слова?

— Мать не украдёт твои побрякушки. За это не волнуйся.

— Придурок! — шипит и моментально сбрасывает вызов.

Великолепно! Значит, недолго Лёлика осталось ждать.

Итак, моё первое задание — разобраться с номерами. По-видимому, это спальное место придётся по наследству безбашенному Никитосу передать, а для нас с любимой забронировать самый лучший номер. Для новобрачных? Для давно женатых? Или тот? Тот, где всё между нами и случилось?

Задание под номером два попроще будет. Встретить босса возле областной больницы и проведать девочку, неожиданно угодившую на операционный стол. Очень надеюсь, что тот скандал, который мы с женой непредумышленно организовали в день крестин Тимошки, никак не отразился на самочувствии Аси Красовой. Потому как, чёрт возьми, не прощу себе, что случайно спровоцировали какой-нибудь разрыв или…

Блядь! У Аськи ведь случился выкидыш?

«Костя, что с женой?» — набиваю сообщение боссу.

«Ром, не до тебя, ей-богу. Ты какой-то не такой. Лёльку твою брать?» — прилетает вдруг ответное послание.

«Да. Ася потеряла ребёнка?» — наглею просто на глазах. — «Ответь, пожалуйста».

Я не заткнусь. Не успокоюсь. Не уйду в астрал. Но мне, кровь из носа, нужно знать.

«Пошёл ты, отморозок. Нет, конечно. Поплюй, Ромка. Разрыв кисты, которая давно на нож просилась, если я не ошибаюсь. Давай потом. Мне ещё твою блаженную везти, а это задача повышенного уровня сложности» — в качестве развернутого по всем фронтам послания получаю пёстрый текст, а следом тут же прилетает ехидная тирада. — «Ромка, это жесть! Она такая…».

А я ведь горд, когда читаю то, что пишет Красов. Что дальше будет, когда моя Юрьева сюда прибудет? Итак…

— Ты говорил, что мы вернемся засветло домой? — она стучит ногой, ступая с пятки на носок. — Обманул? Вошло в привычку, Юрьев?

— Марго ведь получила ключи от квартиры?

— Зачем спрашиваешь, если и так всё знаешь.

Хм! А поиздеваться? Бесится и злится. А всё из-за того, что Оленьку пугает неизвестность. Жена не посвящена в мой план — она не в курсе. Вот и мечется, активно порождая версии, среди которых, я уверен, есть и та, где безжалостный, жестокий муж продаёт непокорную в рабство, в гарем или на жуткие галеры, обменяв наложницу на здорового коня и золотой мешок в придачу.

Знаю! Конечно, знаю. Осведомлен, и даже в подробностях, о том, как сильно мать опешила, когда, открыв входную дверь, увидела невестку, да к тому же, без сынка, и на пороге у себя. Она связалась сразу же со мной — вероятно, тайком, украдкой, запершись в туалете или в ванной комнате, чтобы младшенькая Юрьева этого, конечно, не заметила — и уточнила, правильно ли понимает, что ей некоторое время придется навещать… Кота? Не повышая голоса и не увеличивая скорости подачи информации, я матери ответил, что так и есть и ошибки в этом нет, а за волосатым пакостником придется последить до нашего приезда. Марго не стала этому сопротивляться, однако тут же снарядила Лёлику небольшой, но всё равно увесистый, пакет для Аси. Что же, милые, случилось? У безжалостной Ягини жалость в сердце пробудилась? Или Лёлька согласилась, что её свекровь — не мировое зло, хотя и не без способностей к крючкотворству мудрая шефиня?

— Идём со мной, — предлагаю руку, на которую Оля смотрит, как на что-то мерзкое, противное. — Тебе понравится. Лёль?

— Это гостиница, — она рассматривает просторный холл. — Что здесь может быть настолько интересным, что мне…

— Номер 1208, солнышко.

— И что?

Она смутилась? Наша брачная ночь. А главное, те же цифры.

— Он забронирован для нас.

— И что?

— Ничего, — дёргаю внизу рукой. — Цепляйся, иначе…

— Что ты можешь, Юрьев?

— Проверить, видимо, желаешь? — прищурившись, на стерву наступаю.

— Идём, — оттолкнув меня, обходит сбоку и направляется виляющей походкой от бедра в сторону гостиничных лифтов. — Опаздываешь, — вполоборота говорит и скалится жильцам гостиницы, проходящим мимо. — Добрый вечер. Я Оля, — протягивает двум дебилам руку.

Умные ребята! Шарахаются все, как один. По-видимому, их моя злая рожа отвращает.

— Ты что творишь? — в три подскока нагоняю.

— Ничего. Не приставай, а то я закричу, что ты…

— Кричать внутри будешь.

— То есть мы сразу трахаться начнём?

— Да.

— А ужин?

— Потом.

— А шампанское, шоколад, орешки или…

— Мороженое? — нажимаю кнопку вызова и выставляю Лёлика перед собой, погружаясь носом в светлый за день разлохматившийся пучок. — Обойдёшься. Презиков нет, жена. Сразу говорю, что секс будет незащищённым. Мы работаем на результат.

— Как будто до этого секс был защищённым? Скажешь тоже. Ты всегда кончал в меня. Потому что не умеешь управлять собой. Это от недостатка баб?

— Не повезло?

— Угу. Я всё-таки сливочное хочу.

— Посмотрим, как пойдет. Если мне не понравится или я замечу, что ты не стараешься или, наоборот…

— Я всегда имитировала, Юрьев, — очень тяжело вздыхает. — Сослаться на недостаток опыта во второй раз?

А может, дать ей… В глаз?

— Что замолчал?

— Каждый раз?

— Что именно?

— Почему не говорила?

— Ты про что?

Двери открываются, выпуская наружу пожилую пару, держащуюся за руки. Женщина смеется, а мужчина тянет за собой.

— Да про твоё притворство, — подталкиваю пахом стерву. — Заходи.

— Юрьев, будь джентльменом, а не озабоченным скотом. Чтобы женщина…

Она следит за мной? Смотрит, как я нажимаю кнопку, таращится на мой профиль, пытается пылинки снять с плеча. Издевается? Врёт? Или правда? Оля никогда со мною не взлетала, не испытывала наслаждения, лежала стонущим бревном, раздвинув ноги и поплевывая в потолок, считала количество проникающих в неё толчков и мечтала о том, чтобы я побыстрее кончил и ушёл?

— … её нужно сильно возбудить, но сначала накормить и…

— Отсосёшь — получишь сливочное и даже с шоколадной крошкой.

— Что? — отпрыгивает, как от чумного.

— Я хочу, чтобы ты мне пососала. Много прошу?

— Твой член — не еда, — Ольга пятится назад и забивает ягодицы в угол, затем подпрыгивает и повисает на руках, удерживая тело над полом лифтовой кабины. — Юрьев! — кивком зовёт. — Не приближайся!

— Я полижу, — всё равно иду.

— М-м-м, — у неё дрожат предплечья, скользят вспотевшие от напряжения ладони, а сама она кубарем стремится вниз, но не успевает приложиться задом о металлическую землю, потому как я подхватываю и сразу же закидываю, как увесистый мешок с картофелем, себе на правое плечо. — Ты чего?