Роман с призраком

Лисса с трудом сдержала радость: раньше Себастьян никогда не называл конкретной даты. Теперь же она могла жить, считая дни… С другой стороны, она не собиралась по возвращении в пансион бросать попытки достать заветную книгу.

— Неужели ты думаешь, что книги могут изменить моё мнение о тебе?

— Я совершил слишком много ошибок в жизни, — печально ответил дух. — И немало, когда жизнь закончилась.

— Себ, — нахмурила брови девушка. — К чему ты ведёшь?

— У тебя впереди вся жизнь, — голос словно надломился и теперь звучал глухо. — Ты должна выйти замуж, родить детей. А моё присутствие в твоей жизни лишь мешает! Обещай, что начнёшь общаться с людьми.

— Я не могу тебе этого обещать, — упрямо отвернулась Лисса, скрывая глаза.

— Лисса! Наша дружба зашла слишком далеко, — мрачно продолжил дух. — Пока ты была ребёнком, одиноким, заточённым в старом доме, я мог найти оправдание. Но теперь…

— Мне никто не нужен, кроме тебя! — возразила она. — Зачем мне другие, когда есть ты?

— Так не должно быть… — мрачно возразил Себастьян.

— Уже есть, понимаешь? — голос девушки сорвался на крик. — Я…

— Нет. Не произноси таких слов! — Дух был непреклонен. — Иначе я вынужден буду прекратить общение совсем, перестану откликаться. Я не имею права на ещё одну ошибку…

— Но Себастьян…

Слёзы лились нескончаемым потоком.

— Уходи, Лисса, — холодно ответил дух.

Она развернулась и опрометью кинулась прочь с чердака. Боль разрывала на куски. Первое сильное чувство, в которое переросла детская дружба, было не спрятать. В пансионе девочки шептались о кавалерах, а она думала о Себастьяне. Они говорили о танцах, а она в фантазиях танцевала на балу с ним. И вот теперь он решил, что Лисса должна его покинуть? Отнял надежду?

Лишь под утро потоки слёз сменились редкими всхлипами, и Лисса, окончательно обессилев, смогла провалиться в неспокойный сон, в котором голос Себастьяна бесконечно повторял „нет“.

***

Рано утром начали съезжаться родственники. Лисса сошла вниз, зная, что при посторонних будет проще держать себя в руках, а заплаканное лицо все объяснят потерей матери, и лишних вопросов не возникнет.

Она встречала приезжающих, а сама думала об одном: что сломалось в отношениях между ней и Себастьяном? Почему они ни разу не поссорились за семь лет, а теперь вторая встреча заканчивается хлопком двери и стуком каблуков по лестнице? Ответ пришёл быстро: она не желала быть ребёнком рядом с Себастьяном. А он по какой-то причине не хотел её взросления, боялся его. Лисса твёрдо решила задать вопрос духу, а если ответа не последует —, а интуиция подсказывала, что так и будет, — найти объяснение самостоятельно.

Похороны прошли тихо. Хмурое утро перешло в дождливый день. На кладбище Лисса стояла рядом с отцом, прямая как стрела, даже не пытаясь укрыться от слёз, льющихся с неба, которое плакало вместо девушки, выражая находящиеся под запретом эмоции. Тонкие ледяные струи стекали за воротник пальто, прочерчивая дорожки по спине под крепом траурного платья. Совсем не летний холодный ветер сжимал и сжимал объятия, заставляя дрожать под промокшей насквозь одеждой.

Когда всё закончилось, силы остались лишь на то, чтобы дойти до кровати и упасть. Слёз не было, словно и здесь, в тишине знакомой с детства комнаты, на неё смотрели строгие глаза отца, а в ушах звучали требования вести себя соответственно правилам, принятым в семье. Она знала, что одобрения не будет, но ослушаться не могла…

Наутро, стоило большей части родственников разъехаться, отец снова вызвал Лиссу к себе в кабинет. Комната правильной квадратной формы, обшитая тёмным дубовыми панелями, огромные окна которой выходили на юг и восток, с детства внушала девушке трепет соразмерностью и строгостью обстановки. Сэр Артур Уинстон большую часть времени проводил здесь, среди бумаг и книг. Вот и теперь Лисса застала отца за столом, со стопкой деловых документов. Взгляд девушки скользнул по полкам, тянущимся вдоль стен: никаких сомнений, что среди томов личной библиотеки отца могли обнаружиться искомые книги, но доступ сюда получить куда труднее, чем в закрытую секцию библиотеки пансиона. Если бы остаться на несколько дней дома в отсутствии отца… Но о таком не стоило и мечтать.

— Садись, — сэр Артур жестом указал Лиссе на стул. — Я пригласил тебя, чтобы сообщить о дальнейших планах.

— Да, отец, — кивнула девушка, устраиваясь на краешке жёсткого стула. — Я слушаю.

— Завтра я покидаю Англию, — проронил сэр Артур. Лисса с трудом сдержала радостную улыбку, но следующие слова отца убили повод для радости на корню: — А ты проведёшь каникулы у тётушки Элизабет — она согласилась за тобой присмотреть.

Миссис Элизабет Хернли, старшая сестра умершей матери Лиссы, недавно овдовела, жила одиноко и замкнуто. Дом её был большим, но почти пустынным, обвешанным портретами мужа тётки и его предков. Единственный сын миссис Хернли, Джон, всё время проводил в Лондоне, отказываясь появляться в семейном склепе.

Лисса с трудом подавила неподобающий вздох и нашла в себе силы покорно кивнуть, понимая, что возражать бесполезно.

— Меня может не быть долго, миссия может затянуться, — слегка нахмурился отец. — Если вернусь раньше, чем рассчитываю, ты сможешь приехать сюда на следующее лето, но большая вероятность, что я буду в стране отсутствовать. Я извещу тебя о планах заранее. Поэтому веди себя хорошо, чтобы миссис Хернли не отказала тебе в приюте через год.

Сэр Артур бросил на дочь колючий взгляд, словно сомневаясь в её благоразумности. Лисса закрыла глаза, с трудом сдерживая рвущиеся наружу протесты. Ситуация была куда хуже, чем представлялось. Если она не вернётся домой по достижении шестнадцатилетия, Себастьян не сможет выполнить обещание… Раньше отец отказывался от дипломатических миссий в других странах под давлением жены, теперь ему ничего не мешало покинуть страну надолго.

— Со всеми вопросами можешь обращаться к мистеру Хатчесу, моему секретарю, — продолжил отец. — Ему же можно передать письма, если вздумаешь мне писать. Но учти: быстро ответить я не смогу. Предупреждая вопрос: сказать, куда я еду, я не имею права.

— Я поняла, отец, — покорно наклонила голову девушка.

— Я доволен твоим благоразумием, — позволил себе чуть слышную улыбку в голосе сэр Артур. — А теперь иди собираться. Вы отъезжаете через два часа. Доброго пути. Надеюсь, по возвращении я услышу о тебе лишь хорошее.

Жестом сэр Артур отпустил дочь. Предстояла долгая разлука, но ни один мускул его лица не дрогнул, ни единой тёплой ноты не проскользнуло в голосе.

Понимая, что никаких слов больше не прозвучит, Лисса покинула кабинет. Все душевные силы ушли на то, чтобы спокойно дойти до двери, не споткнувшись и не перейдя на бег. И только когда за её спиной закрылась дверь, девушка устремилась наверх, куда уже давно привыкла приходить со всеми случающимися в её жизни проблемами.

Добежав до чердака, уже не заботясь о скрытности, она дрожащими руками вскрыла дверь, проскользнула внутрь и привалилась с обратной стороны, пытаясь глубокими вздохами восстановить дыхание. Когда способность связно разговаривать вернулась, Лисса подошла к зеркалу.

— Я уезжаю, Себастьян, — спокойно проговорила она. — На год, возможно — дольше.

— Я рад решению Артура, — раздалось из зеркала. — Так должно быть.

Очевидно, что для него новость не стала неожиданностью, в чём удивительного ничего не было: разговаривать Себастьян мог только тут, но слышал он всё, что происходит в доме.