Роман с призраком

— Почему? — поинтересовалась Лисса. Для неё мать не была человеком, способным притянуть взгляды: апатичная, лишённая внутреннего огня, миссис Уинстон никогда не обладала в глазах дочери качествами, делавшими её душой общества.

— Ты, милая, не знала Арабеллу, — покачала головой тётушка Элизабет. — Но в том нет твоей вины, скорее — беда. Тебе досталась её фигура, хотя лицом ты похожа на маркиза. В огромном бальном зале радостные, красивые маркиз и Арабелла кружились в танце, сияя молодостью. Он — высокий блондин с серо-синими глазами, она — хрупкая брюнетка с чёрным чарующим взором.

— А почему они не поженились? — задала следующий вопрос Лисса, пытаясь представить мать и незнакомого мужчину, который, как оказалось, был её отцом.

— Маркиз был помолвлен, — пояснила миссис Хернли. — Да и договорённость нашего отца с сэром Артуром уже существовала. Вспыхнувшие чувства ничего не могли изменить. Никто и подумать не мог, что Арабелла решится на опрометчивый шаг.

— Маркиз… знает? — Лисса пыталась сдерживать волнение, но получалось с трудом. Она усмехнулась про себя: если бы не Себастьян, реакция была бы куда более живой.

— До недавних пор — не знал, — покачала головой тётка. — Но теперь он в курсе, я написала ему после смерти Артура. И хочет познакомиться с тобой. Он овдовел несколько лет назад, так что вашей встрече ничто не препятствует. Поэтому из Уинстон-Мэйнора мы отправимся в Стоув-хаус.

Лисса кивнула, соглашаясь, про себя надеясь, что поездка не состоится. Она хотела бы познакомиться с настоящим отцом, но все простые желания меркли перед мыслью о свободе Себастьяна. Об одном она молилась: о прощении для него и о возможности докоснуться, встретиться глазами, увидеть мельком его человеком.

Тем временем лошади остановились у главного входа, и девушка выпорхнула из кареты, стремясь скорее оказаться там, куда стремилось сердце.

Дом был пуст и тих. Мебель укрыта чехлами, в вазах не было цветов. Плотные шторы не пускали в сумрачную обитель солнечный свет. В холле никого не было, и Лисса побежала вверх по лестнице. Каждый шаг отдавался эхом в опустевшем доме, тревожа вновь уснувшее в комнатах Уинстон-Мэйнора время.

Достав из сумочки заветный ключ, Лисса открыла дверь и подбежала к зеркалу, по пути скидывая на пол плащ. Сильным движением она сдёрнула пелену, отбросив в сторону тяжёлую ткань.

— Себастьян! — позвала она, внутренне сжимаясь от страха, что он не ответит.

— Да, милая, — глухо прозвучал знакомый голос. — Я рад, что мы с тобой встретились. В последний раз.

— Почему? — Ладони с силой ударили по поверхности зеркала, которое отозвалось возмущённым глухим звуком.

— Род угас, — ответил дух. — С новыми владельцами дома мне рядом нет места. Я уйду в засыпанные катакомбы, чтобы там влачить вечность.

— Но я же могу тебя спасти, — возразила Лисса. — Для этого я приехала! Род угас, ты прав. Мне не исполнилось семнадцати. И я…

— Ты не можешь. — Повеяло холодом. Дух не позволил ей произнести заветных слов. Первый раз за много лет общения тон потерял теплоту. Даже когда они ссорились, искра ласки таилась в глубине. Сейчас она исчезла. — Чувства должны быть взаимны, ты должна это знать, если раскопала легенду. А ты для меня… развлечение? Наверное, так. Да и я для тебя просто друг. Для меня нет пути спасения, я проклят навечно.

— Нет! — Горячие слёзы потекли по щекам. — Нет!

— Прости, — проговорил Себастьян. — Ты всего лишь маленькая девочка…

— Нет! — вдруг взвился вихрь протеста в голосе Лиссы. — Ты обещал мне рассказать всё. Я узнала многое, но не подробности ритуала.

— Да, это я обязан сделать, — хмыкнул равнодушно дух. — Но зачем тебе?

— Не важно, — замотала головой девушка. — Ты должен.

Отчаяние терзало сердце, но маленькие ростки надежды не давали опустить рук. Лисса слишком долго общалась с духом, чтобы поверить в его слова об отсутствии чувств. Вот в то, что он защищал её — пожалуй. Не было сомнений: ради её жизни он мог и пожертвовать возможностью своего спасения.

— Есть лишь один путь, — заговорил Себастьян чужим голосом, явно подражая кому-то. — Девушка, которой семнадцати не исполнилось, должна полюбить искренне и по-настоящему. Но и в твоём бесплотном сердце должна остаться лишь любовь. Тогда она сможет надеть на руку браслет и увидеть тебя. И если она открытой душой отдаст тебе жизнь, всё закончится. А что будет — ведомо лишь богу, — закончил уже знакомыми Лиссе словами он. — Я выполнил обещание, ты всё знаешь. Теперь уходи.

— Где браслет? — требовательно спросила Лисса. — Скажи мне.

— Я не знаю, — чуть слышно обронил Себастьян. — Его нет, ты не найдёшь его. Уходи, живи нормальной жизнью, далёкой от проклятого семейства. Ты не имеешь к нему отношения.

— А если я не хочу? — Серо-синие глаза смотрели в зеркало, не мигая. — Если мне нет жизни без тебя? Если я люблю тебя?

— Ты не должна… Я не мог нарушить обещания, поэтому рассказал. Но я не имею право губить твою жизнь! — голос из зеркала впервые на памяти девушки перешёл в крик. — Я чуть не стал причиной смерти трёх невинных девушек за эти долгие годы, надеясь, что условие угасания рода не обязательно, а уж слова о взаимности — и вовсе глупость. К счастью, ничего не удалось, на моей совести остались лишь сердечные раны. Потом появилась ты. Да, чёрт побери, родилась взаимность, но теперь я не хочу, чтобы ты собой рисковала. Я проклят не единожды, мне нет пути назад! Проклинающий понимал, что, по-настоящему полюбив, я не смогу отправить любимую на смерть ради спасения. Он поставил невозможное условие, заранее зная об этом.

— Почему ты мне всё рассказал? — Лисса старалась сдержать волны дрожи, возникшие в теле от признания Себастьяна. Заветные слова, которых она так долго ждала, прозвучали, но было не время наслаждаться.

— Ты была выбрана мной, и с тех пор я не мог не отвечать на твои вопросы, — усмехнулся невесело Себастьян. — Я опрометчиво выбрал тебя ещё тогда, при первой встрече. Не зная, что полюблю… А когда осознал, было уже поздно…

Лисса перебрала в памяти их разговоры и поняла: дух не лгал. На прямой вопрос он всегда отвечал, максимум, что мог — это отложить ответ, если была возможность. А на сей раз возможности не осталось, поэтому он не смог промолчать.

— Как выглядит браслет, скажи мне! — взмолилась она.

— Я не знаю… — донеслось из зеркала. — Лисса, не делай этого. Не губи своей молодой жизни ради того, кто должен был закончить существование много веков назад. Человеческая память — дым, он рассеется, когда мы расстанемся.

— Я уже сказала тебе, когда уезжала после похорон матери: ты слишком долго был не человеком, — упрямо покачала головой она. — Ты забыл слишком многое…

— Ты не ведаешь, что творишь! — Голос зазвенел отчаянием и гневом. — Тот, кто проклинал, не думал давать мне даже шанса на спасение. Я готов никогда тебя не видеть, зная, что ты счастлива, но не влачить вечность в подвалах, понимая, что ты погибла из-за меня… Ты не найдёшь браслет.