Романтические истории

Даже кочки нет, пригодной

Для желанной той постели.

Славный муж Калевипоэг

Стал себе готовить ложе

Из песчаников окрестных,

Стал носить песок сыпучий,

Сбил песок в большую груду,

Словно впрямь кровать поставил.

Перед сном надумал Калев

Ломтем хлеба подкрепиться,

Чтоб усталость миновала,

Чтоб скорей воскресла сила.

А когда в свою котомку

Сунул он поспешно руку,

На холодное наткнулся:

Им спасенный мужичонка

Там лежал, совсем застывший,

Уж не сонный был, а мертвый.

Беспробудно спал в котомке,

Словно рак в тени коряги.

Как пошла лихая свара

С сыновьями водяного,

Их удары колдовские,

Их тяжелые дубины

Насмерть бедного зашибли:

Он, несчастный, и не пикнул,

Умер — и не шевельнулся.

Вытащил Калевипоэг

Из котомки тело парня,

На ветру, в лучах вечерних

Осмотрел его увечья.

На щеках у человека

Тени смертные лежали,

Смерть из глаз его глядела,

Смерть ему разжала зубы,

Изо рта она зияла —

Меж кровавыми губами.

Добрый муж Калевипоэг

Слово скорбное промолвил:

— Ох ты, братец горемычный,

Бездыханный мой товарищ!

Ты, надежного укрытья

Для защиты, для спасенья

У могучего искавший,

Ждавший помощи от силы,

Если знал бы ты заране,

Если б в помыслах предвидел,

Разгадал в виденье сонном,

Как близка твоя погибель, —

Ты бы с домом не расстался,

Жил бы ты отцу на радость,

Рос под кровлей материнской,

Был бы как яйцо на травке,

Словно в горнице орешек.

Ты на кровле куковал бы,

Пел в ольховнике соседнем,

Знал бы ты язык пернатых,

Звал бы звоном соловьиным,

Пел бы жаворонком звонким,

По-утиному бы крякал.

Ты не стал бы на чужбине

Кустиком чужого сада,

На чужих песках пичугой,

Гусем на чужих болотах —

Там, куда тебя примчали

Воды бурные и ветер,

Там, где ливень злополучья,

Где несчастья град тяжелый

Злую смерть тебе судили.

Натиск адского отродья,

Злое вражье нападенье

Так мои смешали мысли,

Так рассудок помутили,

Что забыл я про котомку,

Где дремал ты рядом с хлебом…

Горе! Адские дубины,

По котомке ударяя,

Человека в ней убили!

Калевитян сын любимый

Вырыл для него могилу,

Ложе смертное устроил,

Уложил в могилу тело

На спокойный вечный отдых.

Свежим дерном холм покрыл он,

Заровнял седыми мхами,

Посадил вокруг бруснику,

Посадил он клюкву рядом,

А поодаль — куст морошки,

Чтоб росли они привольно,

Опочившему во славу.

Скудной трапезой вечерней

Подкрепившись напоследок,

Калев-сын в постель улегся,

Разогнулся, протянулся,

Чтоб дневные огорченья,

Чтоб увечья колдовские

Исцелить росой прохладной.

Тут с бровей его спустилась

На глаза завеса дремы,

Мощь у мужа отнимая,

Сладко сковывая тело.

Только зорких глаз душевных

Не опутала дремота,

Только их не полонила.

Сон, искусник хитроумный,

Ткал цветистые виденья,

Вил веревочки обмана

У ворот очей душевных.

Все недавние событья

В сновидениях вставали,

Заплелись ковром узорным,

Тонким кружевом обмана.

Битва с колдовским отродьем

Под крылом зари вечерней

В сновиденьях оживала,

Снова явью становилась,

Адских выродков удары

Победителя гневили,

Раскаляли сердце гневом…

Вдруг — привиделось другое,

Быль веселая явилась: