Россия и мусульманский мир № 9 / 2014

К аналогичным выводам приходят и в Чечне, однако социологические данные по этой республике на данный период отсутствуют. Тенденция к так называемой арабизации культуры заметна сейчас на всем Северном Кавказе. Зримым проявлением этого феномена является постепенная экспансия типично арабского варианта хиджаба, приобретающего (в некоторых случаях – насильственным путем) все большую популярность среди женского мусульманского населения северокавказских и поволжских республик.

Влияние «арабской весны» и активная деятельность федерального исламистского лобби

Определенное влияние на развитие российского мусульманского сообщества оказывают и последствия «арабской весны». По мнению активистов федерального исламистского лобби, России необходимо изменить свое отношение к происходящему в арабском мире, сосредоточившись на «налаживании отношений» с умеренно исламистской организацией «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»), представители которой (ихваны) уже пришли к власти в Египте, Тунисе и Марокко, а также непосредственно с идеологом этой организации Юсуфом аль-Кардави. Согласно идеям лоббистов, российское исламское сообщество якобы ориентируется на общеисламский тренд, и если Россия не изменит своей политики на Ближнем Востоке, то фактически получит внутри себя «пятую колонну». Одновременно Москву настоятельно призывают отказаться от поддержки шиитского Ирана, не вписывающегося в планы создания арабского (иногда упоминают и Турцию) суннитского халифата.

Отметим, что решением Верховного суда РФ от 14 февраля 2003 г. организация «Братья-мусульмане» признана террористической, а ее деятельность на территории РФ запрещена. Целью ихванов является «устранение неисламских правительств и установление исламского правления во всемирном масштабе путем воссоздания “Великого исламского халифата” первоначально в регионах с преимущественно мусульманским населением, включая Россию и страны СНГ». Позицию «Братьев-мусульман» по отношению к России также нельзя назвать дружественной или хотя бы нейтральной. 12 октября 2012 г. идеолог «Братьев-мусульман» и проекта «умеренного ислама» «Аль-Васатыйя» шейх Юсуф аль-Кардави в эфире катарского телевидения заявил, что «Москва стала врагом номер один для ислама и мусульман, потому что она выступает против сирийского народа. Арабы и исламский мир должны выступить против России. Мы должны объявить России бойкот. Мы должны рассматривать Россию как нашего врага номер один… Иран – это тоже наш враг. Он враг арабов, он воюет с сирийским народом. Иранцы и русские убивают нас, арабов… Поэтому нашими врагами являются русские и иранцы».

Реализуемый в России на протяжении последних двух лет (особенно активно – в текущем году) кувейтский проект «Аль-Васатыйя» (срединность, умеренность) является вторым важным направлением, на которое исламистское лобби пытается переориентировать российскую умму.

25–27 мая 2012 г. (первые два дня в Москве, последний в Грозном) в России прошла Международная богословская конференция «Исламская доктрина против радикализма». Ее итогом стало принятие Московской богословской декларации мусульманских ученых по вопросам джихада, применения норм шариата и халифата, объединившей содержание нескольких фетв (частных богословских заключений). Организаторами конференции выступили Международный центр «Аль-Васатыйя» (Кувейт), научно-просветительский центр «Аль-Васатыйя-Умеренность» (Россия), являющийся филиалом кувейтского, и Международный союз исламских ученых (председатель – Юсуф аль-Кардави) при финансовой поддержке Фонда поддержки исламской науки, культуры и образования и Фонда им. Ахмата Кадырова. В конференции участвовали несколько сотен «исламских ученых международного уровня», исламоведов и экспертов из 23 стран мусульманского мира, в том числе ближайшие соратники аль-Кардави.

В резолютивной части декларации констатируется, что «не являются джихадом и не имеют к нему никакого отношения убийства, покушения, взрывы, совершаемые фанатиками на Кавказе и в других регионах под лозунгами джихада, борьбы с вероотступниками, под которыми они понимают всех, кто лояльно относится к немусульманам». Несмотря на, казалось бы, верные положения декларации, она не удержала радикалов от убийств Якупова и Чиркейского. В ней приводятся многочисленные цитаты отца-основателя идеологии салафизма Ибн Таймии, т.е. в документе, призывающем к отказу от религиозного радикализма, обильно использованы слова проповедника, заложившего основы этого учения. Очевидно, что реализация проекта «Аль-Васатыйя» в его нынешнем виде означает дальнейшее усиление чуждого иностранного влияния на российских мусульман.

Все перечисленные тенденции свидетельствуют о серьезности намерений фундаменталистов. Ясно также, что после того, как новые арабские режимы окончательно сформируют структуры власти, они обратят пристальное внимание на российский Северный Кавказ и Поволжье с целью распространения там исламистских идей. Обострение борьбы традиционного ислама с исламистами, подкрепленное финансовыми вливаниями с Арабского Востока, представляется практически неизбежным. Информационная подготовка к реализации подобного сценария ведется уже сегодня.

Важнейшими направлениями развития российской уммы должны оставаться укрепление позиций традиционного ислама и ориентация российских мусульман на внутренние, а не на внешние исламские авторитеты. Кроме того, необходимы ликвидация федерального исламистского лобби и недопущение пропаганды абсурдных идей о «налаживании отношений» с ихванами и лично шейхом аль-Кардави.

«Москва», М., 2014 г., № 1, с. 174–178.

Место и роль ислама в регионах Российской Федерации, Закавказья и Центральной Азии

Роль исламского фактора в современном адыгском движении

Р. Патеев, кандидат политических наук (Южный федеральный университет)

Актуальность данного исследования обусловлена широко дискуссионными вопросами о роли ислама и других сопутствующих религии факторов в адыгском национальном движении. На сегодняшний день, несмотря на некоторые совпадения, у исследователей есть разные точки зрения по данному вопросу. Не менее спорными являются и мнения адыгских национальных активистов, которые также по-разному смотрят на роль ислама в общественном сознании своего народа. Попытаемся раскрыть особенности проявления «исламского фактора» в адыгском национальном движении, проанализировать позиции активистов, ученых и представителей зарубежной диаспоры.

Теоретическими предпосылками в анализе роли исламского фактора в адыгском 4 национальном движении, по нашему мнению, может стать теория социального конструирования, предложенная западными социологами П. Бергером и Т. Лукманом [1]. В данном контексте создание этнических концептов с использованием религиозного (исламского) элемента является целенаправленным конструированием определенной воображаемой реальности среди этнических групп. Она представлена в виде конструкта, предполагающего определенные формы солидаризации. Этнические и религиозные традиции выступают основой в процессе формирования и институционализации подобных социальных феноменов в виде идейных конструктов [3]. В данном контексте можно выделить два проекта, которые существуют, скорее, виртуально – «Имарат Кавказ» и «Великая Черкесия».

4

Следует отметить, что в данном случае под понятием «адыгский» автор подразумевает всю совокупность данных этнических групп. Речь идет об адыгейцах, кабардинцах, черкесах и т.д. При этом сама дискуссия о соотношении данных понятий, вопросах идентичности и конкретных этнонимов-самоназваний остается за рамками рассмотрения.

Интересными также представляются идеи о социальной аномии, изначально разработанные Эмилем Дюргеймом, а потом развиваемые Робертом Мертоном. Социальная аномия – феномен отказа от устойчиво действующих общественных норм, по мнению Дюргейма, проявляется в результате распада системы ценностей, которая может проявляться в различных формах девиаций [3]. Мертон, в свою очередь, указывал, что элементы социальной системы, неспособные отвечать на ее запросы в процессе саморегуляции, выполняют роль дисфункций (расстройства системы). Однако если данным элементам не удается перестроить систему или выполнять функции ее саморегуляции, они неизбежно погружаются в социальную аномию [4]. В нашем случае данные идеи получают новое звучание. С одной стороны, после распада СССР все постсоветские этногруппы оказались в определенной степени погружены в состояние социальной аномии. Распад идеологической системы, которая за годы СССР была воспринята, в том числе, этнонациональными элитами на местах, породил целую волну «этнических» концепций с теми или иными элементами религиозного содержания.

Опустевшую идеологическую нишу стали заполнять достаточно радикальные концепции. Значительная часть предложенных концепций так и не смогла найти реализацию в повседневности в силу неспособности выполнять свои функции в сложившейся структуре постсоветских этнонациональных сообществах. В конечном итоге это привело к адаптации отдельных боевиков, совершивших атаку на город, их численность составляла не менее 250 человек. В результате нападения погибли 35 сотрудников силовых структур и 15 гражданских лиц, 129 силовиков и 66 гражданских лиц были ранены. В результате боев в городе были убиты 95 боевиков [9]. Среди лидеров экстремистского джамаата КБР были кабардинцы Анзор Астемиров (обучался в Саудовской Аравии) и Муса Мукожев (обучался в Иордании).