Россия и русские в мировой истории.
Шрифт:
Сравнивая США и Англию, Майский прогнозирует стремление США, <находящихся в стадии динамического империализма>, к широкой экспансии в различных концах мира и в Европе, где эта экспансия примет иные, чем в других местах,формы. Что касается Англии в ее стадии <консервативного империализма>, то она, выйдя из войны <обедневшей>, вынужденной <платить за американские миноносцы базами и территориями> и <снять для США имперские преференции>, попадет в зависимость от США и в остальном мире <будет стремиться сохранить то, что у нее уже есть>. Майский возлагает огромные надежды на противоречия и конкуренцию между западными странами и на заинтересованность США в экономических отношениях с СССР, что проявилось в общем выводе о возможности <дружественных отношений с США и Англией и использовании в советских интересах англо-американского противоречия с перспективой все более сильного контакта с Англией>396. Такой подход, логично вытекающий из марксистской интерпретации истории и ленинской доктрины обострения межимпериалистических противоречий, был свойствен
""Там же, с. 125, 126, 131, 140-143.
20 – 2528
305
должно подсказывать им необходимость наилучших отношений е нами, <чтобы не допускать нашего длительного объединениях одной из них против другой>. Впрочем, как показывает переписка Купера и Идена, расчеты на возможность англо-советского сотрудничества Ц были не чужды и британскому Форин оффис. г
Однако после 1944 г. планы послевоенного устройства, изложена ные в документе <Безопасность Британской империи>, уже открьч вают период истории XX века, известный как холодная война. Будучи директивой Министерству иностранных дел и военным министер> ствам Великобритании, доклад официально называл СССР главныц противником и, как пишет О. Царев, намечал ряд военно-политич>т ских мероприятий, которые позднее с удивительной точностью была реализованы Западом, а именно <установление особых отношений> с США и притягивание их к обороне Западной Европы, участие зам падноевропейских стран в защите Великобритании, создание блоков НАТО, СЕНТО и СЕАТО и сети баз по всему миру. Учитывая постоя янную стратегию англосаксонских сил на евроазиатском простран> стве, можно представить себе, насколько эти схемы были подорващд новым могуществом СССР и невиданным расширением сферы ег политического и военного контроля. Вместо яруса слабых и непод* контрольных ни Германии, ни России государств от Балтики до Черного моря, вместо <буфера между тевтонами и славянами> итогд Второй мировой войны и Ялтинско-Потсдамские решения бьищ ударом по этим схемам и оформили подчинение влиянию России-?? СССР всей Восточной Европы. .-.?\
Аналогичный процесс разработки проходил и в кабинетах Ва шингтона, где прагматически и без всяких вильсонианских прикрас анализировали новое соотношение сил и новые геополитически реальности. Секретная теоретическая разработка Госдепартамент США от 16 февраля 1944 года посвящена сравнительному анализ геополитических концепций устройства мира и Европы, Германии Японии и СССР, конфликтующих с интересами США, с доктрина Монро, которая по-прежнему трактуется как основополагающая кощ. i цепция и уже экстраполируется на Восточное полушарие. Разра ботка интерпретирует доктрину Монро как вариант геополитичед"! ского мышления, включающего большие пространства в зоны своего ". преобладающего и решающего политического влияния. При этом она рассматривается в одном ряду со всеми существующими концеп циями: с вырисовывающейся в итоге войны советской концепциЦ <дружественной> Восточной Европы и даже с внешнеполитическими!, видами гитлеровского рейха и <милитаристской> Японии. АвтйЦ;
исходит из того, что до середины XX века доктрина Монро был> первой и единственной в своем роде доктриной, провозглашавшее целый огромный регион – континент и суверенные государства –, зоной своих национальных интересов и единоличного контроля.
306
В записке признается, что хотя доктрина не требовала обязательного <вмешательства в европейские владения в Латинской Америке, но запрещала их расширение, передачу неамериканским государствам и дальнейшую колонизацию>397.
Появившиеся в XX веке очевидные представления о <зоне безопасности> у России-СССР и откровенные претензии на присоединение сопредельных территорий у Германии, не говоря уже об азиатских и дальневосточных притязаниях Японии, всегда вызывавших тревогу в Вашингтоне, стали для американской концепции мирового устройства и ее ведущей роли везде некоей узурпацией самого принципа глобализма, на который имели право лишь США. В разработке откровенно признается один и тот же характер доктрины Монро и <немецкой доктрины Grossraum. Более того, даже гитлеровская идея подчинения своему контролю и управлению всей Европы от Гибралтара до Урала, от Норвегии до Северной Африки именуется всего лишь как <нацистская доктрина Монро> и спокойно разбирается как такая же геополитическая концепция, хотя и имеющая свои специфические идеологические и философские обоснования и методы достижения, но нацеленная на такую же, как и в доктрине Монро, большую, подчиненную своему контролю зону.
Сравнивая американскую и гитлеровскую концепции достижения <Америки для американцев> и <Европы для европейцев>, автор указывает, что <нацистская доктрина Монро> предполагает огромный район, управляемый господствующим народом, обосновывающий это <естественным правом>, при этом многие народы утрачивают свою самостоятельность. <Международное право теряет свой смысл и означает узаконивание прав рейха править по усмотрению. Такой Гроссраум, экспансивно динамичен и отвергает границы>. В отличие от такого <беззакония американская доктрина Монро была продуктом либеральной идеологии, и ее последующее использование объективно обусловливалось преобладанием таких же или подобных направлений либеральной политической мысли в капиталистических
странах>. В противоположность немецкой и японской доктрине Монро американский вариант <не является доктриной господства, но доктриной равенства и покровительства независимости> (очевидно, от неамериканских держав), предполагает равный статус, признание разнородных типов общества. Автор отмечает как отступление от идеологии тот факт, что на протяжении истории <США признавали режимы, отклонявшиеся от американской республики, если они контролировали территорию и выполняли международные обязательства>, как бы извиняясь, что США проводили свою доктрину в соответствии с принципом невмешательства во внутренние дела государств и обществ.20*
397 АВП РФ. ф. 0512, on. 4, док. 212, п. 25, л. 7.
307
При упоминании периода президента Вильсона во внешней политике США в косвенной форме признается заложенный в вильсонианской идеологии глобалистский мотив навязывания везде единых радикально-либеральных идеологических стандартов, что есть фактическое вмешательство во внутренний строй общественной и национальной жизни. <Доктрина Монро чуть было не была затронута новым идеологическим импульсом>, ибо <Вильсон разработал друч гую политику, основанную на конституции, которая предусматрд вала признание инструмента политики, обеспечивающей либералиэд в Латинской Америке>. На том этапе это еще не удалось внедрите как и многие инициативы в Европе, ибо политика Вильсона быд>– отвергнута Государственным секретарем Стимсоном.
Признавая <частичную справедливость> критики в отношении Ц доктрины Монро <как инструмента господства и подчинения>, автор отмечает, что в целом Соединенные Штаты <умеренно и ограниченна использовали ее и это было благоприятно по сравнению с исполу зованием этой доктрины Германией, Японией и Россией при один>} ковых обстоятельствах>. Но доктрина по-прежнему существует какодносторонняя политика, по крайней мере как политика в резерва как <туз в руке>, который может быть использован в случае необход , димости, поскольку основной целью доктрины всегда была <защита собственной национальной государственной безопасности>. Повдв тие <туз в руке> расшифровывается как возможность и готовнос-д к военному вмешательству и войне за пределами собственной тердЦ ритории. .ч
Наконец, приведем суждение, весьма красноречиво демонстрия" рующее подлинную цену в собственных глазах мнимо гуманистиед>] ских формулировок, применяемых Соединенными Штатами, начвй j ная с Вильсона, для сокрытия обычной и более чем амбициозной>;
Realpolitik с глобальными устремлениями: сколько бы Киссинджер и менее тонкие авторы ни пытались восславить <новый идеалиэЖ;
Америки>, неведомый Старому Свету, внутри Государственного д@й" партамента США откровенно признается, что ограниченное .wss пользование доктрины Монро и однотипных концепций в прошло>*, <объясняется лишь более высокими стандартами международно морали, господствовавшей в девятнадцатом веке>. А вот и откро? венное суждение о непризнании Соединенными Штатами чьих-лий;
доктрин <больших пространств>, кроме собственной. В случае с ЯпоиЗ нией, у которой подобие доктрины Монро появилось после успед1я ной Русско-японской войны, это не маскировалось, так как тихо океанские позиции США были всегда объектом бдительной охрайН Вашингтоном. Япония стала настойчиво выдвигать идею, что, ??? скольку Япония признает положение США в американском полуя шарии или Германии в Европе, <другие правительства должны прй знать особое положение Японии на Дальнем Востоке… и поэто>
308
Япония отклонит все акции любой державы… или <любой международной организации>. В 1933 году в Ассамблее Лиги Наций японская делегация сделала официальное заявление, что <Япония несет ответственность за сохранение мира и порядка на Дальнем Востоке>, а в 1938 году объявила о <новом порядке в Восточной Азии>. Что же Соединенные Штаты с совершенно аналогичным тезисом в отношении Западного полушария? Автор аналитической записки прямо называет причиной войны между Японией и США категорическое непризнание Вашингтоном японского <Гроссраум>, выраженное <в самой обидной форме для японской доктрины Монро>, когда правительство США указало, что этот новый порядок производит нарушение договорных обязательств и установившихся прав других заинтересованных держав.
Спокойно анализируется и геополитическая сфера безопасности СССР после уже очевидного победного завершения войны. Характерно, что записка, в отличие от будущей пропаганды, признает отсутствие в реальности всемирных амбиций СССР: <Хотя основные принципы стратегии и тактики ленинизма-сталинизма являются универсальными по своему характеру, в практике они действуют лишь в зоне безопасности Советского Союза>. Записка метко характеризует специфические идеологические постулаты, применяемые Советским Союзом: <Согласно доктрине… многонациональное советское государство является федерацией народов, национальной по форме и социалистической по содержанию, квторая должна расширяться как освободительная сила… Красная армия рассматривается как классовое оружие для советского <народа>. Последняя тенденция к национализму в Советском Союзе может только подчеркивать позиции советского господства в Восточной Европе. Новая доктрина, которая вытекает из войны и которая имеет некоторые корни в традициях царизма, весьма проницательно отмечается в анализе, <приняла форму покровительства и защиты славянских народов, причем русские изображаются как старшие братья>. Не осталось незамеченным и некоторое возрождение роли Русской православной церкви <как части протекционистской роли Москвы на Балканах, и в частности среди славян>.