Ротмистр Гордеев

Огорчать его не хочется. Если я действительно оказался в прошлом (правда, если вспомнить демонов, то в каком-то уж больно альтернативном прошлом), война с Японией окончится позорным миром. Хотя, считается, что повоюй наши ещё немного, и экономика Страны Восходящего солнца уже бы не выдержала и рассыпалась, а вместе с ней посыпался бы и фронт. Однако слов из песни не выкинешь.

– Слушай, - прошу я, - расскажи, пожалуйста, что ты обо мне знаешь… Может, мне так будет легче вспомнить, что и как.

– Эх, Николя, я бы с радостью тебе помог, но мы оба тогда с тобой так набрались, что вспоминать-то нечего… - огорчает сосед по палате.

Ну вот, а я-то надеялся, что может он меня чему-то просветит.

– Тогда расскажи хоть, как дела на фронте обстоят?

– Дела как сажа бела, - признаётся капитан. – Ломят нас япошки. Берут не умением, а числом! По своим же трупам лезут и только вперёд. Ты бы знал, сколько их одна моя батарея накосила, а что толку?! Всё равно пришлось отступать…

Чувствуется, что я задел больное место.

– Ничего! Военная фортуна – переменчива. Будет и на нашей стороне виктория! – коротко бросает он. – Кстати, Николя, у тебя как – закурить найдётся?

– Не знаю, - пожимаю плечами я. – А тебе можно?

– Мне теперь всё можно, даже если нельзя! – туманно отвечает он.

– Сейчас посмотрю, - говорю я и, приподнявшись на локтях, начинаю рыться в тумбочке.

Первым же делом натыкаюсь на серебряный портсигар с вензелем в виде двуглавого орла на крышке. Открываю – он битком набит папиросами с неизвестными названиями.

Прежде никогда не курил, да и сейчас при виде табачных изделий курить не тянет. Уже хорошо, но вдруг возникнет соблазн? Надо избавляться от этой заразы раз и навсегда.

Недрогнувшей рукой отдаю портсигар соседу.

– Дарю!

– Благодарю, Николя! – расплывается в улыбке он.

– Слушай, а как тебя зовут-то?

– Мишель.

– Миша, значит.

Продолжаю рыться в тумбочке.

Что тут у нас: пачка писем, бережно перехваченных тесёмкой. Надо будет почитать, в них может находиться полезная для меня информация. Документов, увы, нет. Они наверняка на хранении у главрача, как и моя медкарта. Тоже не мешает бы на неё взглянуть, но чуток позже.

Кошелёк. Открываю – ну… не богатства пещеры Алладина, несколько бумажных купюр и какая-то мелочь. Хрен знает, что на эту сумму можно купить. Может, полцарства, а может, на проезд в трамвае не хватит.

Ещё какая-то бытовая ерунда, в моей ситуации бесполезная.

Покончив с поисками, ложусь на спину и, закрываю глаза.

Меня никто не беспокоит и можно спокойно подремать.

Сам не замечаю, как проваливаюсь в глубокий сон.

Вечером, после ужина, за разговором выведываю, где у нас кабинет главрача. Оказывается в этом же здании.

Сам госпиталь одноэтажный. Уже хорошо, не придётся корчить из себя альпиниста.

Часа в два ночи по моим прикидкам, я приподнялся с кровати и на цыпочках подошёл к дверям, приоткрыл их, высунул голову и осмотрелся.

Неподалёку находился медпост. Дежурная медсестричка спала, уронив голову на руки. Умаялась видать, бедолага.

Тихо, чтобы не разбудить женщину, я подкрался к кабинету главрача.

Та-дам! И сразу первое препятствие – дверь оказалась заперта.

Жаль, я не вор-медвежатник, способный вскрыть любой замок ногтем мизинца.

К счастью, преграда оказалась так себе, мне удалось отжать язычок замка и отпереть дверь. Видимо, меньше всего здесь опасались чьих-то нежданных визитов.

Так же тихо проскользнул в кабинет. Для подстраховки, снова отжал замок и заперся. Теперь ни одна собака не догадается, что внутри кто-то есть.

Что будет со мной, если тут застукают, думать не хотелось. В расход, конечно, не пустят, но проблем не оберёшься.

Занавески были отдёрнуты, в окошко глядела тусклая луна. Её света было недостаточно для моих поисков, и я включил настольную лампу.

Вот и полка с медкартами пациентов.

Найдя свою фамилию на обложке (то есть Николая Гордеева), взял её, положил на стол и углубился в чтение.

Больше всего меня интересовал титульный лист и информация о том, как я… ну или тот, в чьём теле я вдруг оказался, угодил в госпиталь.

Удалось выяснить, что мне двадцать пять годков от роду, служу я во второй отдельной кавалерийской бригаде (не жандарм то есть) на должности командира взвода разведки драгунского полка, был ранен в столкновении с японской конницей.

Под Гордеевым (то есть мной) убили лошадь, при падении я потерял сознание от сильного удара и был спасён своим ординарцем нижним чином Кузьмой Скоробутом, коему со слов главрача должен проставиться штофом горячительной жидкости (не проблема, хоть два штофа!).

Тут я услышал чьи-то мерные шаги - кто-то грузно шёл по коридору.

Он остановился напротив кабинета главрача и, вставив ключ, начал поворачивать, чтобы открыть дверь.

Глава 3

Глава 3

Я лихорадочно закрутил головой. Есть! Врачебная кушетка для осмотра пациентов, а с неё до полу свисает белая простыня. Успел в последний момент, ноги пришлось подтянуть, чтобы не торчали – коротковата кушетка под мой рост.

Дверь открылась, шаги замерли в середине кабинета. Я задержал дыхание, прикинулся ветошью, стараясь не отсвечивать ничем. Послышался стук ведра, поставленного на пол. Плескание воды в ведре.

– Как сладко с тобою мне быть

И молча душой погружаться

В лазурные очи твои.

Зашаркала по полу половая тряпка на швабре. Слава богу, не японский шпион, не наша контрразведка – простая ночная приборка. А неплохой у приборщика санитара баритон. Фальшивит, правда, малость.

– Всю пылкость, все страсти души

Так сильно они выражают,

Как слово не выразит их.

И сердце трепещет невольно

При виде тебя!

Мокрая тряпка въехала под кушетку и ткнулась мне прямо в лицо. Чудом сдержался, не чихнул.