Рожать, так рожать

– А-а-а!..
– хитро ухмыльнулся бывший разбойник.
– Так то, за разбойника и взяли. Для примеру. Сторожем я при энтих вот, - мотнул он головой.
– А ежели что, так и по-шеям могу. Мне-ить без разницы, барон ты там или херцуг, а всё одно - не балуй! Да вот сами спросите у наших прохвессоров...
– указал Клёшт, поступаясь местом следующим членам делегации.

Иванушке при упоминании "профессоров" представилось нечто солидное и благообразное, призванное нести светоч знания в тёмные массы, но действительность ни на солидность, ни на благообразие не тянула. Зато тянула вовсе на другое...

– Фы, уфашаемый коллега, фоспитыфаете троглодитофф!
– патетически вопрошал низенький кругленький румяненький мужчина в синей мантии.
– Чему может научить фаш "учёный" - только какой палкой сподруччнее лупить по голофе!

– Протестую, коллега!
– горячо возражал молодой человек с творческим беспорядком в причёске и потёртой "учёностью" на сюртуке.
– Мои, как вы изволили выразиться, "троглодиты" - это просвещённое будущее сего государства, а вот ваш "этикет" - это, как раз, его безрадостное прошлое!

Иванушка приподнялся было навстречу, опять позабыв про груз ответственности на коленях. "Груз" напомнил и усадил его обратно с дружным писком: "Дядя Ваня, не вставай, они так всегда ругаются!"

– Боярин Геннадий?
– удивлённо воззрился он из сидячего положения на молодого человека.

– Иван-царевич?
– удивился в свою очередь Гена Парадоксов, собственной персоной.
– Вот уж не ожидал встретить в наших пенатах. А мы тут, понимаете, открыли первое в мире реальное училище! Будем учить детей настоящей, так сказать, науке.

– Ух ты ж!
– восхитилась с высоты повозки Сенька.

– Позфольте!.. Фаши фысочества, позфольте предстафиться!
– отодвинул учёного румяный толстячок.
– Мессир Мормизо, к фашим услугам, - изобразил он брачный танец колобка, узревшего пышную свеженькую плюшку.
– Я есть преподафатель этикета здешней Фысшей школы манер и скромный настафник будущей элиты этого богом забытого царстфа.

– Богом забытый фигляр...
– буркнул боярин Геннадий, а Сенька постаралась скрыть усмешку от воспоминания о первом учителе этикета этого царства.
– А ещё позёр, франт и вообще - выпендрёжник.

– А фы фообще, сударь, прозектёрщик и нигилист, да! И ещё - осквернитель могил!

– Это называется - археолог!

– Фсё рафно - гробокопатель!

Её высочество царевну Серафиму от этой перепалки разобрал смех. А тут ещё живот, который тоже активно стремился участвовать в научном диспуте... Она уже совсем было собралась остановить спорщиков истинно царским "Ша!", как в переулок, вырвавшимся из запруды горным потоком ринулись волны местного дворянства, отрезая пути к отступлению и надежду на спокойную жизнь.

– ВАШИ ВЫСОЧЕСТВА! КАКАЯ РАДОСТЬ!

Профессора были моментально оттеснены к заборам, дети вытеснены на заборы, а вокруг повозки зарябило от геральдических цветов и парадно-выходных платьев.

– Ах, ваши царственные высочества!..

– Боже мой, ваши царственные высочества!..

– Как мило, ваши царственные высочества!..

– Ваши царственные высочества, что же вас сюда, в Школьный занесло! Вы бы предупредили, и мы бы вам устроили приличествующую царским особам встречу!

– Потому и не предупредили...
– хмуро буркнула Сенька, с тоской оглядывая бьющийся о повозку дворянский прибой. Впереди всех оказалась высокая худая дама, словно каланча, возвышавшаяся над обществом.

– Жирафля Жермон, - представилась она.
– Племянница нашей несравненной баронессы Иудавии, и покровитель сего храма истинно дворянских манер.

– И так видим, что жирафля...
– опередил Сенькин комментарий голос Кыся из-за спины.

Иванушка опять попытался привстать, чтобы ответить на приветствие, но в который раз не смог, остановленный возмущённым писком: "Ай! Ой! Дядь Ваня, да ну её, эту Жирафлю!" Двойняшки снова его усадили и принялись настороженно, как мышки, поглядывать на даму из-под вцепившихся в Иванову шею рук.

Дама усмехнулась с натянутой снисходительностью.

– Ох, да оставьте вы этих маленьких простолюдинок, ваше высочество, их же прикормишь, потом не отвяжешься. Здесь есть представители подрастающего поколения более достойный вашего внимания.

Она обвела взглядом присутствующих, споткнулась о группку дебелых баронетов и чего-то закашлялась, видимо, представив тех на высочайших коленках. Иванушка поторопился загладить неловкость, найдя иную тему для светской беседы.

– А что же барон Жермон не смогли подойти? Да и остальных не видно...

– О, ваше высочество, его милость барон Бугемод как раз изволили ускакать по срочному делу. А их милости Дрягва и Карбуран с соседями ещё не вернулись с охоты. Ну, вы же знаете этих мужчин! Когда нужно, их никогда нет рядом - всё на нас, всё на нас... Впрочем, что это я!.. Разрешите, ваши высочества, пригласить вас приятно провести время в нашей скромной усадьбе, соблюсти, так сказать, приличествующий вашему положению этикет.

– Сень, ты как?
– оглянулся за поддержкой Иванушка.

Супруга в ответ скривила вымученно-светское согласие.

– Ах, ваше высочество!
– поспешила успокоить её баронесса.
– Вы напрасно сомневаетесь. В вашем положении вы не найдёте места удобнее. К тому же, буквально на днях нам доставили из самой Стэллы замечательное блюдо, от которого вы, несомненно, будете в восторге. Называется шпинат, и особенно полезно при беременности. Словно специально для вас угадали!

В предвкушении замечательного блюда шпината Серафима позеленела.

– Ваня, увези меня отсюда, - прохрипела она.

– Сенечка, тебе плохо?!
– взвился Иванушка прямо с двойняшками на руках.

– Ну, не то чтобы очень...
– начала Сенька... и тут её живот активно потребовал от мамы внимания к своей ещё не родившейся персоне.
– Оййй... Ой!.. О-О-ОЙ!.. Ванюша, если не хочешь, чтоб твоя дочь появилась на свет в окружении Бегемотов, гони к Находке. Быстрее!
– выдавила она, хватаясь за Мыську с Вороньей. Те бережно опустили её на сиденье и подпёрли с боков.