Рождение городской легенды

Даже погода располагала. Солнца еще не было видно из-за зданий, свет был мягким, но прохладным, уже осенним. Редкие облака барахтались в разлившейся по небу чистейшей синеве, скатывавшейся струйками отражений по внушительным драпировкам из стекла и бетона и разводами растекавшейся по редким лужам от вчерашнего, последнего летнего дождя. Он прошел только по северной части города. И эта маленькая веранда, укрытая от дождя навесом, а потому совершенно им не затронутая, ужасно напоминала кусочек южной части, как и положено, утопающий в цветах. Как вырезка из глянцевого журнала, приклеенная в чей-то старый альбом с фотографиями, частичка мечты, неумело, но с любовью вписанная в реальность.

Мы приходили сюда почти каждое утро перед работой. За вдохновением, как говорила Юкки. Это была скорее приятная традиция, нежели реальная необходимость. И единственная возможность для подруг, не видевшихся аж со вчерашнего вечера, встретиться перед работой, чтобы поболтать, обменяться свежими сплетнями… Мое же присутствие оставалось необходимым лишь потому, что с Юкки мы работали вместе, и я должен был следить, чтобы безответственная ведущая не опаздывала на радио к своему утреннему эфиру, который ей не так давно доверили.

Девушки еще с минуту пообменивались традиционными в таких случаях охами и причитаниями в духе «как страшно жить» и «куда катится мир», а после Юкки с каким-то плохо скрываемым азартом уточнила:

— А ее целиком закапали или расчленили?

Я не сдержался и усмехнулся. Девушка резко повернула голову, тряхнув прядками жестких ядовито-розовых волос, хищно посмотрела на меня. Не дождавшись испуганных извинений, да и вообще хоть какой-то реакции, она разочарованно покачала головой, видимо, в очередной раз убедившись в моей безнадежности, и вернулась к собеседнице.

— Так что?

— Целиком, — нечаянно разочаровала ее подруга.

— А-а-а… — протянула девушка-фуксия, как будто даже потеряв часть интереса к жертве ночного маньяка.

Я снова прыснул.

— Мамо, — вспылила Юкки, решительно хлопнув ладошкой по столику, заставив ложечки на блюдцах испуганно звякнуть, на что другие посетители кафе не обратили совершенно никакого внимания. Все были еще слишком сонные, чтобы хоть как-то реагировать на окружающий их мир. Это были просто спящие на ходу тела, которые чисто на автомате забрели сюда, выпить кофе перед работой. Как и мы трое. — Что смешного ты видишь в этой ситуации?

— Тебя, — прямо ответил я, откладывая газету и серьезно глядя на Юкки. — Ты чуть слюнями не капаешь от восторга, но всё равно пытаешься притвориться, что напугана и сочувствуешь убитой, — я повернулся к ее подруге, бездумно попивавшей свой кофе. — Кто она вообще была?

— Жертва? — девушка неопределенно пожала плечами. — Никто из родственников не объявился, да и друзей не нашлось. Впрочем, слухи ходят… Говорят, что, возможно, она была, ну… скажем так, не совсем приличной… и уважаемой в обществе особой, — путано пролепетала она.

— Проститутка, что ли?

Шатенка поперхнулась и робко кивнула, отставляя чашечку с латте в сторону и заливаясь румянцем.

— Ясно. Поэтому о ней ни слова в газетах. Ведь в нашем городе такого просто быть не может. Самого такого явления ведь не существует.

— Думаешь, правительство решило замять это дело? — Юкки отставила в сторону пустую чашку от горячего шоколада и стала что-то искать в сумочке, постоянно поднимая на меня взгляд, чтобы показать, что она терпеливо ждет ответа, и отмолчаться мне никак не удастся.

— Возможно, но уже не получится, — скривился я, — на каждом углу обсуждают эту новость. Такая мощная волна слухов принесет им нестерпимую головную боль. Придется что-то предпринять. И уж поверь, они смогут использовать это удачно для себя.

Юкки на мгновение отвела взгляд, но тут же взяла себя в руки, и я подумал, что, возможно, в душе она со мной полностью согласна.

— Главное — чтобы убийцу нашли, — нечетко проговорила девушка, глядя в крохотное зеркальце и подкрашивая пухлые губки.

— Главное — чтобы нашли настоящего убийцу, — поправил я.

Юкки со звонким щелчком закрыла украшенное объемными цветами зеркальце, аккуратно спрятала его в маленькую сумочку вместе с помадой, коснулась кончиками пальцев своей зачесанной назад челки и, склонив голову к плечу, от чего украшения в ее прическе едва слышно зашуршали пластиковыми лепесточками, устало уставилась на меня. Как на человека, который упрямо несет несусветную чушь, совершенно не желая слушать умную и разумную девушку, пытающуюся научить глупого приятеля премудростям жизни.

— Полагаешь, администрация станет откровенно врать нам? — приподняв изящную, тонко выщипанную бровь, с сомнением спросила Юкки.

Ее позиция, как обычно, была мне не ясна. Юкки часто заводила меня в тупик. Я не мог понять, что она думает, ведь зачастую это никак не было связано с тем, что она мне говорила. И я даже не мог толком определиться, врет она мне или просто рассуждает, прикидывая варианты и пытаясь убедить в чем-то саму себя.

Нет, Юкки не была глупой, как многие почему-то решали, едва с ней познакомившись. Красивая еще не значит глупая. Другое дело, что Юкки и сама зачастую притворялась наивной дурочкой. А я на правах друга детства был удостоен чести лицезреть ее реальное «я».

В жизни часто бывает так. Рядом с самой красивой и популярной девушкой вечно вертится этакий наглый, по ее мнению, тип, считающий себя умнее других, опять же по ее личному мнению, один единственный совершенно равнодушный к ее обаянию тип, который ей самой всё же не безразличен. Для Юкки таким субъектом был я. Я слишком хорошо знал подругу, чтобы верить ее очаровательной улыбке. Знал все ее недостатки. Может быть, не все, но мне уже хватало. Поэтому со мной она была невероятно честная и искренняя — всегда прямо говорила всю гадость, которую обо мне думала.

Поэтому я и выслушивал все ее мысли, совершенно в них теряясь.

— Полагаю, они найдут, какую выгоду извлечь… — я постарался выбрать наиболее нейтральную фразу, не желая углубляться в рассуждения о честности правительства. Популярное кафе на шумной улице явно было не самым подходящим местом для подобных разговоров. А Юкки — не самым желанным собеседником. Мне даже стало казаться, что она специально пытается вытянуть из меня всю черноту, окутывавшую мои мысли об администрации города. Как шпион, работающий на государство, много лет втиравшийся в доверие, чтобы разжиться неоспоримыми доказательствами и обзавестись поводом, чтобы убрать неугодного мятежника с глаз долой. Если подумать, будь Юкки как-то связана с государством, полицией, тайными службами или подобной ерундой, я бы давно поплатился за свои мысли и дела. Она знала слишком много… Я подумал и тихо добавил: — Посмотрим.