Рождение городской легенды

Мои надежды оправдались. Парень проснулся. И смотрел на меня своими огромными глазами, полными такого ужаса, что казалось, он предпочел бы оказаться снова в том темном переулке, где я его вчера подобрал.

Его можно было понять. Чужое место и чужой человек. В такой обстановке не очень-то приятно просыпаться. Однако испуг в его глазах граничил чуть ли не с безумием, что мне не польстило — никогда еще не ощущал себя настолько страшным.

— Эй, спокойно, — зачем-то ляпнул я, натянуто улыбаясь и вдоль стенки пробираясь в комнату, — без паники, все нормально…

Он послушно замер, сел на кровати и подтянул колени к груди, морщась от боли. Кажется, он понемногу начинал соображать, и я не решался мешать процессу осознания. Парень переводил взгляд с предмета на предмет, изучая обстановку комнаты и время от времени косясь на меня. Никогда еще мне не было так неуютно в собственной спальне. Я неуверенно шагнул к нему — парень встрепенулся. Я подошел к кровати — он шарахнулся в сторону, прилипнув спиной к стене и, видимо, пытаясь в ней раствориться.

— Успокойся ты, — не выдержал я. — Я тебе ничего не сделаю. Я просто спросить хотел. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — глухо ответил он через какое-то время, которое потратил, очевидно, на обдумывание моей фразы.

— Ладно, о самочувствии поговоришь с доктором.

Паника моментально вернулась, парень дернулся и сжал край одеяла пальцами, сдавленно охнув от новой волны боли.

— Скажи мне хотя бы, кто ты, — не обращая на это никакого внимания, продолжал я.

Мне не было смысла успокаивать паренька, доказывать ему, что все будет хорошо, что доктор всего лишь посмотрит его раны. Если боится — его проблемы. Мне нужно было только удостовериться, что спасенный будет жить, а его шрамы — заживать.

— Ну?

Брюнет пожал плечами, покачав головой.

— Ясно, ты никто. А зовут тебя как?

Он повторил свой жест. Я усмехнулся. В тот момент мне показалось, что сосед был прав.

Может быть, та банда вышвырнула паренька, а он еще не смирился, чувствует себя ее частью, поэтому не хочет разговаривать. Тогда, наверное, не стоит ему засиживаться у меня.

— Те парни, — я с трудом прятал презрение в голосе. — Ты, получается, был в их шайке?

Уже знакомый жест повторился в третий раз. Я не выдержал.

— Ты нормально разговаривать можешь?

— Я даже не знаю их, — как-то жалобно выдавил он, обняв поджатые ноги и положив подбородок на колени.

Я и сейчас не могу объяснить, почему поверил ему в тот раз. Да, я боялся, что ошибусь, но верил, что поступаю правильно. И скажу, пожалуй, что столь же важных и судьбоносных решений в моей жизни было мало.

Тяжелые густо-серые тучи за окном, неаккуратно размазанные по болезненно бледному небу, весь день цепляли мой взгляд. Их становилось все больше, к вечеру, сидя на полу, из своего окна я не видел уже ничего кроме туч. Только разные серые. А дождь все не шел.

Сосед переживал утром, стоя у окна в моей гостиной, что недавно потерял свой зонт, боялся промокнуть по дороге на работу.

— Он поправится, — как-то неискренне заверил мужчина, наматывая резко пахнущий парфюмом черный хлопковый шарф на худую длинную шею. — Но, знаешь, надо бы в больницу его… Ты узнал, кто он?

— Нет, пока нет, — уклончиво ответил я. Мне было непонятно, как объяснять ситуацию. Просто он не захотел рассказывать. Это бы вызвало подозрения.

Я пообещал заняться этим в самое ближайшее время и буквально выпихнул опаздывавшего на работу врача за дверь.

Как оказалось, задачка передо мной стояла не из легких.

После нескольких неудачных попыток выспросить у своего «гостя» имя я взялся за его рюкзак. Парень только мельком глянул на меня, когда я сел напротив, и спокойно вернулся к завтраку. Сидел он очень странно, неестественно ровно, все время ерзая в попытке усесться удобнее и сдавленно кашляя. Я демонстративно положил рюкзак на стол, за которым мы сидели, открыл и задумчиво заглянул вовнутрь, даже запустив руку и пошарившись по содержимому, а сам продолжал краем глаза следить за реакцией. Реакции не было никакой. Я не мог понять. Я так беспардонно ковыряюсь в его вещах, а ему плевать!

И только когда я достал из рюкзака пухленький блокнотик, парень обратил внимание на происходящее — замер с кружкой в руке, склонил голову к плечу и внимательно посмотрел на находку.

Блокнот был пустой. Белоснежные страницы, и ни одной записи или пометки на них. Я ждал какого-нибудь расписания занятий, списков покупок, умных мыслей, адресов и телефонов, имен жертв, в конце концов. Чего угодно. А получил — ничего. Пустоту. Я старательно перелистал все странички от начала и до конца под удивленный взгляд брюнета. И единственное, что я нашел — атласная ленточка-закладка.

— Что ты делаешь? — осторожно спросил парень, когда я начал листать страницы в обратную сторону.

Я поднял на него взгляд. Должно быть, я выглядел пугающе. Сгорбленный и недовольный, с безумными глазами и пустым блокнотом в руках. Не удивительно, что он чувствовал себя неуютно.

— Прости, конечно, что залез в твои вещи, — монотонно пробубнил я, — но ты отказываешься со мной разговаривать. А я должен знать, кто ты такой и нужно ли тебя вообще здесь держать. Мало ли, чего мне это потом будет стоить. Но, как я вижу, вещи твои не намного общительнее, чем ты сам.

Кроме блокнота в рюкзаке был такой же пустой кошелек, несколько ручек в пенале, испачканный кровью платок, контейнер для линз и разбитый фонарик, зато с батарейками. И никаких документов.

— Да кто ты, черт возьми?

Моя усталость уже превратилась в беспрерывное нервное напряжение. Тяжелая рабочая неделя сменилась тяжелыми выходными, и никакого просветления, судя по всему, не предвиделось. Голова болела от бессонной ночи, порез на щеке ужасно щипало, руки совершенно не слушались, и хотелось просто упасть на стол и, накрывшись одеялом с головой, заснуть. Но меня начинало раздражать, что я не знаю, кто сейчас ест из моей тарелки рис с овощами.

— Человек, — тихо и мягко проговорил он, — это же очевидно.

— Кто знает, — ворчливо и недовольно бросил я, продолжая терзать несчастный блокнот.

В тот момент я все же заметил одну деталь, которая ускользнула от меня в прошлый раз. Одна единственная выведенная шариковой ручкой буква «Z» на форзаце в верхнем углу.

— Вот, — сказал я, перегибаясь через стол и демонстрируя парню свою находку. — Зэт, - я пальцем показал на пухлую синюю букву. — Что это?

— Буква, — предельно честно ответил он.