Рождённая на стыке веков

На следующий день, я вышла из комнаты и прошла на женскую половину. Видела радостные лица жён Турсун бая, только Бахрихон опа и сожалела о том, что произошло.

А сам Турсун бай надежды не терял, верил в то, что следующий ребёнок, которого я должна буду родить, непременно будет мальчик. Почему именно я? Столько молодых женщин было в доме Турсун бая, любая из них была бы рада оказаться в постели хозяина и понести от него.

Тем не менее, я продолжала заходить в дальнюю комнату по приказу хозяина и через полгода опять поняла, что у меня будет ребёнок. Мне казалось, что всё повторяется и конца этому уже никогда не будет. Турсун бай с нетерпением ждал рождения наследника и относился ко мне, как к законной жене, дарил подарки и драгоценности, специально заказывая их для меня в городе. Я не носила золота, но принимала всё, что мне дарил хозяин.

Тем временем, мне шёл шестнадцатый год.

– Ты после рождения первого ребёнка очень изменилась, похорошела и повзрослела. Хозяин относится к тебе особо, к своим жёнам он так не относился. Стареет хозяин, с тобой, вроде, добрее стал, – говорила Бахрихон опа, которая по приказу Турсун бая почти не оставляла меня одну.

А он часто уезжал в город. Запрягая лошадь и садясь на неё верхом, вместе со своими людьми, выезжал из дома и пропадал по несколько дней. В такие дни, я отдыхала от него, работать он мне не позволял, но и сидеть без дела я не могла. Часто выходила во двор и принималась за работу.

В один из таких дней, когда Турсун бай уехал, у меня и начались схватки. Бахрихон опа послала за старой повитухой, которая тут же прибежала, зная, что вторые роды протекают быстрее, чем первые. К её приходу, две служанки уже вскипятили воду и приготовили чистые тряпки и простыни. Я терпеливо покусывала руку, чтобы не кричать. Как и предполагала Хатира опа, схватки длились недолго, к вечеру ребёнок появился на свет.

Бахрихон опа сидела рядом со мной и держала меня за руку одной рукой, другой, поглаживала мой мокрый от пота лоб.

– Ну вот и отмучилась. Турсун бай тебя золотом осыплет, наконец, у него сын родился, – улыбаясь, сказала она.

Хатира опа бережно искупала ребёнка и обернув его в чистую простыню, положила рядом со мной.

– Ты родилась под счастливой звездой, девочка. Турсун бай с тебя теперь пылинки сдувать будет, – сказала женщина.

Повернув голову, я посмотрела на малыша, услышав крик которого, я прониклась к нему неким чувством, доселе мне не понятным. Он сейчас мирно спал, посапывая. Я улыбнулась.

– Мой сын… это мой сын, – прошептала я.

– Я велела тебе аталю приготовить, сейчас принесу. Сама прослежу… мало ли что. А Вы оставайтесь здесь и глаз с них не спускайте. Хозяин должен сегодня вернуться, не простит, если что с ними случится, – поднимаясь сказала Бахрихон опа.

– Да что может с ними случиться? Родила благополучно, ИншаАлла, здорового мальчика. Скоро и молоко к груди подойдёт, – подняв голову и посмотрев на Бахрихон опа, спросила Хатира опа.

– Это я так, предупреждаю, – выходя из комнаты, ответила Бахрихон опа.

– Ты поспи, я рядом посижу, – посмотрев на меня, сказала Хатира опа.

Я устало закрыла глаза и ушла в глубокий сон. Проснулась от крика мальчика – слуги, четырнадцати лет.

– Суюнчи (подарок)! Хозяин! Суюнчи! Мальчик родился! – кричал он.

Турсун бай, с помощью слуги, сошёл с лошади, с волнением полез за широкий пояс рубахи и вытащив мешочек с монетами, бросил мальчику и побежал в дом. Он буквально ворвался в комнату, где я лежала и упал на колени перед ребёнком.

– О, Всевышний! Благодарю тебя, что услышал мои молитвы. Сын… у меня, наконец, сын родился, – радостно говорил Турсун бай и дрожащими руками взял ребёнка из рук Хатиры опы.

– Поздравляю, хозяин. Пусть растёт достойным своего отца, ИншаАлла, – сказала женщина.

Турсун бай бережно держал ребёнка и улыбался, кажется, совсем забыв обо мне. А я впервые видела его таким. Казалось, он сейчас расплачется. Наконец, его взгляд упал на меня.

– Халида, девочка моя! Спасибо тебе. Я знал, знал, что ты мне сына родишь. Проси у меня всё, что хочешь, – поцеловав меня в лоб, сказал он.

Я бы попросила отпустить меня домой, но знала, что сына мне не отдадут, материнские чувства, что проснулись наконец во мне, были выше всех моих желаний. Ради малыша, я была готова на всё.

В комнату вошла Бахрихон опа, держа в руках косушку, накрытую сверху лепёшкой. Увидев хозяина, она склонилась и подошла ближе.

– Поздравляю Вас, хозяин. Да пошлёт Аллах Вам здоровье и сыну долгой жизни, – сказала она.

– Аминь. Ты не отходи от них, не оставляй ни на минуту. А сейчас, покорми её, молока должно быть много, для моего богатыря, – сказал Турсун бай.

Бахрихон опа присела рядом со мной и поставив косушку на пол, помогла мне сесть, подложив под спину ватные подушки. Я была голодная и с удовольствием поела варево атали, из муки приготовленной на бараньем жире. Турсун бай протянул малыша Хатире опе, она быстро взяла его и положила на отдельную курпачу, рядом со мной. Дав женщине деньги, Турсун бай разрешил ей уйти.

– Придёшь завтра, проведать и сына, и жену, ведь сейчас всё с ними хорошо? – спросил Турсун бай.

– Я осмотрела их обоих, хозяин, с ними всё хорошо, – согнувшись перед хозяином, тихо сказала пожилая женщина.

Турсун бай, махнув рукой, велел ей идти. И когда женщина ушла, он вновь присел рядом со мной.

– Ласточка моя! Может тебе что-то нужно? Ты только скажи, всё для тебя сделаю, – сказал Турсун бай.

Я, смущённо посмотрев на Бахрихон опа, опустила голову.

– Мне ничего не нужно, – тихо отвечала я.

Турсун бай полез в карман и вытащил горсть золотых монет. Бросив их мне на колени, он опять полез за пояс. Я увидела в его руках золотые украшения.

– Это всё тебе, моя ласточка. Вот, браслет и маниста, вот ещё кольца. Тебе нравится? – спросил он ласково.

– Красивые. Спасибо, – ответила я, перебирая украшения и монеты на своих коленях.

Бахрихон опа тихо встала и взяв косушку, отошла в сторону. В доме все знали, что у меня родился сын, всем раздавали сладости и Турсун бай, наконец, встал и взяв ребенка на руки, нагнулся к его ушку. Он начал читать молитву и нарёк своего сына Абубакиром, три раза повторив его имя над каждым ухом малыша. Потом поцеловал ребёнка в лобик, передал его Бахрихон опе и вышел из комнаты. Он велел готовить плов в большом казане.