Рожденная умереть

Как выяснилось позже, у него были ночные смены всю неделю из-за того, что кого-то из его отделения уволили, и теперь пришлось отдуваться всем. Волк не ограничивал себя в выражениях, жалуясь на то, что не переносит ночные смены в травматологии, куда его время от времени отправляли. В основном пациентами того отделения были несчастные, кто «случайно оступился» или подрался. Бесконечная череда разбитых голов, сломанных носов и вывихов всех возможных суставов.

Не находя себе места от скуки, все время, которое я проводила не в телефоне, я проводила в лесу. Места завораживали своей красотой и даже смогли отвлечь меня от монотонного течения времени.

Проходя из ванной в свою спальню, я в очередной раз обратила внимание на закрытую комнату, куда в этот раз, все-таки поддавшись любопытству, заглянула.

Это оказалась вполне себе полноценная звукозаписывающая студия. На стенах висели музыкальные награды и фото мировых знаменитостей. На некоторых рядом с ними стоял как всегда строго одетый и галантный Виктор Ван Дер.

Я раскрыла рот в немом удивлении. Еще ни разу не размышляла о роли вампиров в мировой культуре, а ведь на самом деле кто-то из великих художников или композиторов мог бы оказаться бессмертным. Или, может, оборотнем. На секунду перед глазами встала картина средневекового бала. Шелк, кружево и драгоценности богатых господ под сонаты Бетховена или Моцарта окрасились багровым в секунды мимолетного движения, похожего на поцелуй. Я тряхнула головой. Может, Анна Райс все-таки что-то знала? Или даже видела? Все теперь кажется совершенно другим.

Я села за дорогой с виду синтезатор и прошлась кончиками пальцев по прохладным клавишам, отыграв несколько аккордов, дрейфующих на краю памяти. Где-то там, где папа учил меня играть детские песенки. Ниоткуда взявшаяся грусть поселилась у меня в ладонях и передалась синтезатору с кавер-версией «Dusk Till Dawn». Музыка завладела мною, от чего я погрузилась в саднящую тоску по своей жизни. По той, что у меня могла бы быть, если бы папа отказался от контракта. Или даже по той, которую у меня отняли в подворотне ночного клуба. Со словами песни волю нашли и слезы.

Увлекшись музыкой, я не услышала ни подъехавшей к дому машины, ни даже стоящего в дверях вампира. Когда боковое зрение выхватило наконец силуэт в проеме, я чуть не подавилась воздухом. Потерянная бдительность встрепенула все инстинкты, отчего загудело в голове. Я неловко вскочила, смахнув слезы.

— Виктор, прости, я просто…

— Все в порядке. Благодаря Элейн я смог привыкнуть к тому, что если дверь закрыта, это вовсе не значит, что сюда никто не войдет.

Он улыбнулся краешком губ. Сдержанно, но достаточно дружелюбно, чтобы мне стало спокойнее. Хотя определенно я чувствовала себя неловко из-за того, что вторглась на чужую территорию.

— У тебя необычный голос.

— Спасибо. Папа любил музыку и учил меня, когда не был на заданиях.

Заметив, как на меня действует эта тема, Виктор ее мгновенно перевел.

— Стефани, есть новости из клиники.

Я подняла взгляд на вампира. Как всегда спокойное и хладнокровное выражение лица не выражало ничего такого, что могло бы мне подсказать характер этих новостей. От этого мне стало не по себе.

— И?

— Идем вниз. Скоро должны приехать Элейн и Шон. Выпьем чаю, пока ждем их.

— Шон тоже?

— Да, я позволил себе заметить, что вы в хороших отношениях. К тому же, ему тоже следует знать.

— Что-то мне подсказывает, что новости паршивые, не так ли?

— Я бы выразился иначе. Идем.

Виктор мягко дал понять, что хочет дождаться приезда Элейн и Шона до того, как скажет, в чем дело, но все же мне удалось уловить за его самоконтролем некое смятение. От этого каждая минута ожидания давила на плечи, как мешок с песком. Наконец послышался шорох шин по гравию, и через несколько минут в дом вошли оборотень и Стражница. Шон, как ни в чем не бывало, развалился на диване, на котором сидела я.

— Ну что? Какие новости? Какая муха укусила коротышку?

Я пнула волка локтем в бок. Элейн явно забавляло за нами наблюдать.

— Как я уже говорил, — начал Виктор. — Мы всячески спонсируем развитие медицины и генетики. В двадцать первом веке наше сосуществование с людьми должно быть максимально комфортным для обоих сторон по понятным причинам.

— Не томи, Ван Дер. Что там? — небрежно бросил Фолл.

Вампир, у которого ни один мускул не дрогнул на лице, спокойно продолжил.

— Мы провели генетическую экспертизу для того, чтобы понять, кем стала Стефани: вампиром или же стражем сумерек, но, как оказалось, ты не являешься в полной степени ни тем, ни другим.

Что-то напряженно скрипнуло у меня в голове.

— В каком смысле «ни тем, ни другим»? А кто я тогда?

Виктор поднял глаза и взглянул мне казалось бы в самую душу с каким-то немым вопросом. Элейн ерзала на диване и с недоумением на лице смотрела на мужа. Выражение лица Шона и вовсе не поддавалось описанию.

— Ты была обращена вампиром, но по крови являешься оборотнем.

Воздух вокруг нас словно превратился в стекло и норовил разбиться от любого вздоха. Четверо в гостиной застыли с немом шоке.

Глава 6. Дежавю

Все сидели и, разинув рты, смотрели на Виктора в немой надежде, что это какая-то странная вампирская шутка.

— В каком смысле «оборотень»?

— По крови ты была рождена волком, — повторил Виктор.

— Вот так поворот. Даже не инициированная? — Шон явно был в не меньшем шоке.

— Нет! Этого быть не может. Мой отец — обычный человек.

— У тебя еще есть мать, о которой ты ничего не знаешь.

Я поперхнулась застрявшими в горле словами.

— Виктор, это вообще возможно? — спросила Элейн.

— Я с таким никогда не сталкивался. И даже не слышал о подобном.

— Но я не оборотень. Я не превращаюсь в волка и спокойно переношу фазы луны.

— Но при этом у тебя отточены инстинкты и нюх, как у хищника, — хладнокровно проговорил Виктор.

— И буйный нрав, видимо, тоже не в папочку, — хохотнул Шон.

— Подождите, — прервала Элейн. — Давайте по порядку. Стефани обладает дарами вампиров, и вампиры чувствуют ее. Дары не слабеют на солнце, значит, она все-таки страж. Но такое вообще возможно, чтобы оборотень был обращен вампиром?

— У меня сейчас голова взорвется, — выдохнула я. — То есть я какой-то гибрид?

— Я думаю, нам пока не стоит распространяться об этом. Мы не знаем, какая последует реакция на подобное, — сказала Элейн. — Мне в свое время тоже приходилось скрывать, кто я, пока не удалось разобраться.