Рождённые на заказ

Подобрать пароль дело трёх минут. Не успел Стипа рассказать историю до конца, дангвей откликнулся, пробормотав женским голосом заковыристое приветствие. Интерферентные глазищи виртуальной блонди уставились на меня, как живые.

Современнику Миши Бодрова из двадцать первого века, не знакомому с подобными биотехническими новшествами, чудак, говорящий с невидимым другом, показался бы, по меньшей мере, блаженным. Ятрик предпочитал голосовое и визуальное общение со своим дангвеем, поэтому когда я заговорил с невидимой родителю подружкой Ятрика, судя по нескромному виду его сексуальной игрушкой в том числе, сто раз пожалел, что решил переступить черту, за которой начиналась частная жизнь и, кажется, начал краснеть. Как и большинство пользователей, я мог обходиться прямой связью: кора мозга – паратрансуз - дангвей. Хозяину - подростку из-за хаотичности мыслей, специалисты рекомендовали управление через голосовое приложение, поэтому мне пришлось заговорить с программой.

– Отмени удаление на внутреннем уровне. – Отклика не последовало, каким-то образом дангвей отклонил исполнение. Если бы я не был так уверен, что раздетая голограмма – это отображение бездушной программы, существующее в Гоутонге, воспринял бы её взгляд как недоумевающий.

– А я что говорю? – переспросил Стипа, по моему чрезмерно-сосредоточенному виду допетривши, что дангвей не слушался.

– Без подтверждения, любые сообщения кодируются в локальной памяти устройства, - я ответил Стипе, он имел право знать, что происходило между мной и личной программой его сына.
– Если Ятрик больше им не управлял, сообщение можно активировать. Восстанови последнее сообщение, - скомандовал я дангвею, называя универсальный кодовый набор.

– Вероятность не правового доступа. Введите дополнительный код подтверждения, - верная хозяину программа запустила сразу несколько протоколов защиты. Привязка была качественной, по мере взросления Андрюшек изменял образ дангвея, тратил на совершенствование программы все свои карманные деньги, и теперь я имел дело с быстрым, мальчишеским ходом мыслей, прикрытым пошловатым сексилуком.

– Последнее сообщение, Селигер!
– повторил я, набирая управляющую комбинацию на коммуникаторе, не позволившую провести манипуляцию с окончательным уничтожением сообщений, и Селигер ничего не оставалось, как послушно передать затребованное.

«Агидель – пятый по численности населения полис Российской Федерации…», сообщение содержало подробные сведения о месте, где сейчас находился Андрюшек, стандартная информация, возможно взятая из энциклопедии, была отправлена прошлой ночью.

Кнопка коммуникатора для внешнего управления, переключила программу на прямое включение, и теперь я, не отвлекаясь более на картинки и звуки, углубился в изучение чего-то нового и ранее не известного.

Найденная мной форма общения машины и человека являлась вопиющим нарушением всех писаных правил, так как в данном случае дангвей управлял деятельностью мальчишки, а не наоборот. Используя биоинформационные потоки оргпода гектары писем, фразы и меткие выражения, исторические факты, синонимы к словам, тексты стихотворений снятые с проекций оргпода, обработанные по количеству слогов в строчках и отправленные назад в виде рассеянной коротко-волновой информации – всё это внедрялось через вживлённый элемент паратрансуза непосредственно в кору мозга Андрюшека.

Прежде, чем я смог добраться до искомого видео сделанного машиной при последнем сообщении, отправленном Стипе, пришло понимание неприятностей, грозящих Андрюшеку. Мне были знакомы лишь несколько их совместных работ из тысяч других, потому парень и не мог заснуть. Несмотря на то, что я заблокировал соединение с Гоутонгом, Селигер ещё раньше нашла способ восстановить связь, используя биоинформационные потоки человеческого разума. И ещё… что-то промелькнуло едва уловимо. То, что программа прятала с особой осторожностью… это… Я нырнул почти на месяц вперёд, после прощальной записки, в памяти дангвея приоткрылось нечто с отголосками запрещённого вольнодумства, я распознал «Вардлесс». Я уже слышал это слово со шведско-английскими корнями. Вардлесс - поисковик без хозяина обычное дело в интернет пространстве, мне они попадались постоянно, существовали службы по утилизации программ, паратрансузы извлекали, но не все хозяева успевали «сдавать» пароли, как далеко не все дангвеи были установлены легально. Селигер нашла способ остаться полезной Андрюшеку, не способная знать о причиняемом ему вреде. Стараясь сверхмеры, она реагировала на любую мысль мальчишки, перегружая его мозг информацией, которую он не отличал от собственных идей.

Сколько же дангвеев осталось без хозяина, если вардлессы образовали такую необъятную громадину, как безграничный Гоутонг? Для этого им не нужно было строить новую сеть. Они, как деревни староверов затерянные в советских лесах, населили МАС под камуфляжем накопителей, абсолютно неиденцифицированные никем, ни контрагентами Вирбеза, ни моими хакерами.

Я активировал динамик коммуникатора:

«Папочка,

Ты знаешь, как сильно мы с мамой тебя любим. Не грусти, пожалуйста. Сегодня мне опять не выдали ИПД, но мама сказала, что нашла выход. Не знаю о чём она, пап, честно. Она просто вернулась к обеду и стала собирать мои вещи. Она говорит, что так надо. Всё будет хорошо. Прощальная записка от мамы - рядом с визором. Не храни её.

Пока, пап»

– Оно?

– Да, - подтвердил Стипа, полным слёз голосом. – Сынок, куда же вы могли уйти?

– Селигер, спасибо, - поблагодарил искренне. Не просто виртуальный помощник – личность, с необычайной верностью хранившая установленные функции. Поисковик, самостоятельно принимавший решения заслужил толику человеческих почестей. Она была частью альтернативного мира, созданного машинами и вопреки всему, осталась с человеком. Научный прорыв в области связи виртуального и реального мира грозился быть просто революционным, открывая скрытые функции Гоутонга.

Коммуникатор прорезало красной неоновой дорожкой, проводник Андрюшека «склеен». Крейн переписал его составляющие, не оставляя места для загадок. Всё что стало известно мне, стало известно МАС.

– Уничтожение подтверждаю.

– Рада быть полезной, - индивидуальность Селигер уже разрушилась, и о пользе из динамика нам ответил стандартный голос. Я набрал семь цифр кода.

– Прощай! – вымолвил, словно попрощался с живым существом. Спасая психику парня, запустил вирус полной ликвидации связи дангвея и трансуза.

Хозяин каморки уже поужинал, но позаботился и о госте, оставив часть трапезы и приготовив чашечку напитка, который совсем остыл. Я отклонил предложение сменить чашку.

– Что было в записке?
– Спросил я, хлебнув холодного пойла, со вкусом кофе.

– Она просила сделать всё, чтобы в МАС нас троих никогда не было.

Он потратил деньги, которых не хватило системе для лечения сына на то, чтобы выполнить наказ жены. Нанятый другом-начальником специалист подчистил Гоутонг и МАС, виртуально Ятрышник и его родители перестали существовать. Я спросил новое имя Стипы, в планах, надеясь, что когда-нибудь Андрюшек сможет найти отца и посоветовал уехать, так как не понаслышке знал, что прожив много лет на одном месте, нельзя вдруг поменять имя незаметно для всех.

– Чтобы прошлое не всплывало, нужен не только хороший мошенник с доступом к Сети.

Стипа не хотел брать в расчёт здравый смысл, простодушие и доверчивость опять взяли верх. Сказав, что просьбу супруги он выполнил, а дальше будь, что будет, он махнул рукой.

– Здесь их ждать буду. Свои не выдадут, - отозвался он о работниках цеха.
– Система, знаете ли, простых людей не замечает, вот мы и держимся своим кругом.

Так как сбережений на авантюру Берёзки не хватало, Стипа сменил жильё и теперь жил скромнее некуда. Его комнатушка в шесть квадратов вмещала узкую кровать, выдвижной санузел, стул и столик у самого порога, потому, как два угла от пола до потолка занимали коробки.

– Всё, что они любят сюда перенёс, - извинился он за тесноту в комнате.
– Вот её вещи.

Собственно ради них я к нему и пришел.

– Меня интересует, что-нибудь похожее на записную книжку. У неё точно не было своего дангвея?

– Нет, мы сами считаем привязку вредной, но молодёжи разве докажешь, - посетовал он, пересматривая вещи из очередной коробки.

– Что это?
– обрывок бумажной страницы в руках Стипы отозвался на прикосновение тёплым всполохом и погас.

– А это?
– отмахнулся от моего интереса к пустяковине Стипа.
– Не сторонник я этого поклонения вещам из прошлого. Понимаю, что жили люди раньше на поверхности, горя не зная. Что толку, деньги а бы за что отдавать, даже если этот мошенник пообещал, помощи в трудный час. Я согласился купить старую, газетную вырезку, только потому, что мы сами, вроде как, тем же делом заняты, что мастера печатавшие бумажные книжки. А Берёзка верила, раз хранила. И что за артефакт — обгорелая бумажка.