Рождённые на заказ

– Покажешь, чему научилась? – вернул на шею хозяйки кулон, следуя неизменному желанию узнать её и новые способности в том числе. До того, как мои пальцы успели в полной мере насладиться прикосновениями, развязывая верёвочный узел на её лодыжке, мне на голову опустилась пустая, семидесятилитровая пивная кега.

– Впечатляет, - похвалил, убирая с плеча выгнувшуюся дугой алюминиевую бочку, внутренне ужасаясь её мастерству: «Жуть-то какая - настоящая ведьма с отточенным десятилетиями мастерством, ей даже плетения не понадобились! Пальцем не пошевелила, управляя потоком!»

– Может, не будем дома мусорить? – спросил вполне миролюбиво.

– Прибираться не буду!

Обнадёживающий ответ. Что это? Примерка прежних отношений?

– Сенечка, что-то случилось, правда?

– Решила убить тебя собственными руками, - выдумщица, она ни сколечко не верила, что такое возможно.

– А, что потом? – поинтересовался, развивая диалог.

– Вернусь домой, - была поставлена ещё одна точка.

– Один раз уже ушла и вот чего понабралась! – Не поддался я на провокацию и, демонстративным шлепком, ударил её по руке в момент, когда напряжение на кончиках пальцев нацелило в меня сотню снарядов по всему периметру склада.

«Пусть выбирает сама: уйти ей или остаться», - внушал себе, хотя чувствовал, что никуда её не отпущу.

Магия в руке, брошенная мебель, раскуроченная тара были отвлекающим манёвром. За секунду до того, как меня успел поглотить мощный пылевой поток, я пробил спиной стену и, увлекая за собой виновницу торнадо, разбушевавшегося на отдельно взятом складе, ввалился в смежный зал. Я упал на спину между рядами серых от пыли полок, удерживая Есению на груди. Мощные удары и гул за стеной стихли вместе с воинственностью Есении. Мне было фиолетово, что происходит вокруг, лишь бы она подольше не опомнилась, не сбросила мою руку, пока я прижимал к себе её маленькое, нежное тело.

– У тебя все комнаты так безвкусно обставлены? – голос по-хозяйски недовольный, в глазах вызов.

– С некоторых пор в моём доме сплошная пылища, сладкая моя, - пропел сердито, имея в виду мир в целом.

Послушание, воспитанное семьёй, проступало сквозь налёт несвойственного ей пофигизма, она слегка присмирела под моим строгим взглядом. От этого я воспарил в мечтах и потянулся к её губам, за что тут же получил по «загривку». Удар кирпичом не мог мне повредить, но поцелуй смазался. Я уткнулся губами в скулу.

Атака на нежные губы возобновилась. Снова, и снова, подбирался к цели, приспосабливаясь к частоте падающих на меня ящиков, бочек и цементных блоков.

– Любимая, пока ты будешь драться, мы будем жить в этом бедламе. Тебя такую опасно приличным людям показывать. Поняла?

Не поняла. Мой поцелуй - удар сзади. Моё непроизвольное «Ай!» - шаловливая улыбка напротив, а на лице ни капли сожаления.

С момента нашей последней встречи что-то произошло. Я понял, что ненависти больше нет. Её презрение сплошь показное, скорее привычка так вести себя со мной, но былая враждебность пропала, причём моей заслуги в этом не было.

– А это за что? – спросил я, когда поставив её на ноги, получил ещё раз обломком полки по спине.

– За то, что так долго не приходил! – заявила моя паранормальная, поднимаясь на ноги.

– То есть?! Я ей клятву соблюдаю - она упрекает! Я ей угодить пытаюсь – она подарками разбрасывается! Чем ещё недовольна-то?!

– А нечего через своих подружек мне побрякушки подсовывать!

– Ревнуешь?!

– Нужно больно! – В сердцах, отступила на шаг.

– Ну, полно тебе, Солнышко. Стал бы я с любовницами тебе подарки слать?

– Значит, были любовницы?! – Теперь напёрла на меня, хоть картину пиши «Руки в боки – жена в гневе».

– Что ты?! Нет, конечно, - выдал единственно правильный в такой ситуации ответ и даже глазом не моргнул.

Она ещё долго спорила сама с собой, решая глуп ли я, как пробка или просто тупой, не имевший понятия, чего хочет женщина. Спорила, несмотря на то, что я сразу согласился на оба варианта. Я её действительно не знал. Чего от неё ожидать? Сидела, отчитывала меня как школьника, а я сидел на полу, окруженный обломками, смотрел на её губы и ничего не слышал.

«Вот сейчас доберусь до них и остановлю этот поток слов. А если опять отвернётся от меня, как бывало уже много раз?»

И я просто дал ей выговориться. Она ругалась и ругалась за все прошедшие в разлуке годы. Потом ещё и ещё, кажется, на век вперёд, бурчала как горный поток, порой всхлипывала от обиды, бубнила про папенькино предупреждение, про никудышных мужей из Яви, а я от души поддакивал. Незаметно провоцируя её на продолжение, вставлял пару слов, и она тут же перебивала и конечно уже не соглашалась с тем, что я лишь позволил себе подтвердить. К счастью моё Сердитое Золотце не замечала, как я скрывал улыбку, очередной раз подтвердив её последнюю фразу, на каком-нибудь из знакомых мне языков. Уморительно видеть как воинственное чудо ростом мне «по пояс», до рассвета перечисляло мои прегрешения, а я, двухметровый детина, воспринимаемый тем же Буйволом или Дарком, как самый опасный из людей, смиренно сидел и внимал, вернее, делал вид признания вины, а сам просто наслаждался её присутствием.

«Вообще-то жену опасно распускать, привыкнет пилить по любому поводу», - подумал, едва сдерживая смех, когда она вслед за мной перешла на итальянский язык с его выразительными интонациями. «Се-неч-ка, - про себя смаковал я каждый слог родного имени. – Неужели решила остаться?» - Не смея поверить, замечтался, как покажу ей модифицированного крокодила и других обитателей международного парка природы на Озере Селигер, расскажу, что озера давно нет, но сохранилось название места: «Чем бы ещё удивить?»

Она дёрнула меня за рукав.

– Что? – спросил я по-русски, очнувшись.

– Я уже пять минут чушь несу, а ты головой машешь. Значит, не слушал?!

– Слушал, - признался, блаженно улыбаясь.
– Просто ни слова не понял, ты на итальянском её несла, а я единственное, что из него помню «Si, mia bellezza», - повторил я «Да, моя красавица», которыми соглашался на что-то ранее сказанное.

Она открыто встретила мой взгляд, в её зелёных глазах не осталось и капли гнева.

– И на каких языках я тебя ругала?

– Кроме русского, на английском, немецком, итальянском и китайском.

– Ты и половины не понял?

– Угу, - признался я крайне довольный ситуацией. – А ты по-прежнему переходов с языка на язык не чувствуешь?

– Я тебя без переходов сейчас прибью!

– За что?

– Второй раз не перечислить! Теперь сам свои грехи вспоминай!

Я поймал металлическую трубу на подлёте к лицу, отвел руку и, продолжая ухмыляться, направился к ней. Нас разделил шквал мусора, скрывая её новый манёвр. Я притянул пространство, оставив её оборону за спиной, прижал к себе, увлекая в портал.