Рожденные ползать

Таким образом, здесь присутствовало явное противоречие между желанием быть абсолютно здоровой и желанием болеть, чтобы тебя все жалели. После мучительных раздумий Полина нашла для себя новую формулировку, способную примирить непримиримое. Звучала она так: «Быть совершенно здоровой, но выглядеть, как смертельно больная».

Беда была в том, что и эта формула в жизни не работала. Полина мечтала об идеальном здоровье, но, несмотря на все ее усилия внутри что-то время от времени скрипело, хрустело, кололо. С другой стороны, она хотела выглядеть, как поэтесса серебряного века: худая, бледная, с чахоточным румянцем на щеках и длинной пахитоской в тонких пальцах. Из зеркала же на нее смотрела полная сил и здоровья, кровь с молоком, молодуха. Ну, кто поверит, что она болеет? Это приводило Полину в отчаяние.

Точно в такое же отчаяние ситуация приводила меня. Я начал понимать, что первое и самое главное требование, которое предъявлял к своей будущей жене — хорошее здоровье, увы, горело синим пламенем. Теперь я постоянно являлся свидетелем одной и той же сцены. По утрам, Полина, еще лежа в постели, сосредоточенно ощупывала себя со всех сторон, тщательно прислушиваясь к ощущениям собственного тела, потом шла к телефону. «Светка (Ирка, Ленка), а у тебя такое было?» — слышалось мне через закрытую дверь. — «Когда вот тут режет, а здесь, как бы чешется. Я думаю это…». Далее следовал диагноз.

«Боже, до чего же бывает обманчивой внешность», — думал я. — «А на вид — такая здоровая. Или, может быть на самом деле — здоровая, а просто прикидывается больной? Ничего не понимаю!». В это время Полина лихорадочно листала подшивку журнала «Здоровье» и медицинскую энциклопедию. Затем, следовал визит к врачу. Далеко не все из них могли подтвердить диагноз или даже найти у нее хоть какое-нибудь заболевание. Однако пациентка проявляла фантастическое упорство и ходила к специалистам до тех пор, пока не находила такого, кто бы подтверждал, что она абсолютно права. Полина была полна решимости вылечиться, не смотря ни на что, мечтая умереть совершенно здоровым человеком.

В вопросах семейной жизни моя супруга проявляла достаточную гибкость и склонность к поиску взаимоприемлемых решений. Однако существовали принципиальные моменты, когда Полина стояла насмерть и не шла ни на какие компромиссы. Одним из таких краеугольных камней, как раз и являлся этот непрекращающийся процесс лечения. Ее несгибаемое упорство и моя неудовлетворенность существующим положением должны были рано или поздно привести нашу молодую семью к серьезной размолвке. И однажды, это произошло.

Когда Полина в очередной раз «смертельно» заболела, то выяснилось, что от этой болезни ей может помочь только мумие. Она потащила меня с собой на базар, где, как рассказали ей подружки, можно было раздобыть это чудо-лекарство. Пока моя супруга ходила по базару поступь ее была быстра и упруга, а глаза горели каким-то фанатическим блеском. Я обреченно тащился вслед за ней, считая эту идею абсолютно идиотской. «Да, такое интенсивное лечение может выдержать только железное сибирское здоровье», — мелькали мысли у меня в голове, но скандалить не хотелось, и я помалкивал.

Наконец, мы остановились возле какой-то толстой тетки. Перед ней на прилавке лежала расстеленная газета, а на газете, что-то разложенное маленькими кучками. Это «что-то» сильно напоминало куриный помет.

— Вот! — радостно ткнула в ближайшую к ней кучку Полина. — Покупаем?

— Сколько стоит? — без энтузиазма спросил я продавщицу.

— Двадцать пять рублей, — не моргнув глазом, отвечала та.

— Сколько?! — закашлялся я. Стоимость этого куска явного дерьма равнялось почти четверти моей зарплаты инженера. — А это точно мумие? Что-то не похоже.

Тетка смерила меня презрительным взглядом с головы до ног и процедила сквозь зубы:

— Молодой человек, если вы не разбираетесь, то лучше помолчите. Мне брат привозит из Киргизии. Он там живет и сам его лично в горах собирает. Так что, двадцать пять — это еще дешево. И вообще, когда речь идет о здоровье жены, цена не должна играть никакой роли. Если вы, конечно, любите ее и счастья ей желаете.

Эти слова упали на хорошо удобренную почву. В глазах у Полины блеснули слезы. Она резко развернулась и пошла прочь. Возле выхода с рынка скучал пожилой мужчина, продававший лотерейные билетики. Моя жена уже прошла мимо, но вдруг вернулась и подошла к нему.

— Один, — сказала она, протягивая деньги.

Продавец счастья покрутил ручку. Пестрые билетики начали весело пересыпаться перемешиваясь. Когда барабан остановился, мужчина открыл маленькую дверцу. Полина решительно засунула руку внутрь и вытащила билетик. Я с недоумением наблюдал за происходящим. Моя супруга, между тем, разорвала защитную оболочку и достала небольшую бумажку, которая находилась внутри. Кинув на нее взгляд, она удовлетворенно кивнула головой, довольная результатом.

— На, подавись! — с этими словами, клочок бумаги перекочевал из ее рук в мои.

Все еще до конца не понимая, что происходит, я развернул смятый билетик. Там значилось: «Выигрыш — 25 рублей».

Всю дорогу до дома мы молчали, а потом Полину прорвало:

— Ты сегодня совершил очень подлый поступок. Ты пожалел денег для самого близкого человека, когда он находится в таком тяжелом положении… Ты просто не любишь меня! Это хорошо, что я умираю. Все равно, не хочу жить с таким жадобой!

— Ты умрешь, конечно! — не выдержал я. — Такие, как ты, стонут, болеют постоянно… Потом, глядишь, уже здорового мужа похоронила, затем детей. Вот уже и внуки на подходе, а она все болеет и болеет… Да ты со своим здоровьем нас всех еще переживешь. Но если все-таки такое чудо случится, не волнуйся, я тебе хорошую надгробную надпись придумал: «Саша, а ты не верил, что я болела!». Нравится?

— А я тебе напишу на памятнике: «Он прожил дешево!».

Мы отвернулись в разные стороны. «Идиот!» — со злостью думал я про себя. — «Экзаменационную зачетку у нее перед замужеством проверял. Надо было лучше спросить справку от врача!».

Полина в это время смотрела в окно. Ее взгляд был устремлен куда-то в даль. По щеке катилась большая слеза. «Я больше уже никогда не буду счастлива!» — тихо шептали ее губы.

* * *

Неожиданно наступила ясная теплая и солнечная погода, около +15 градусов. Никогда бы не поверил, что на дворе конец ноября.

Сегодня — день предварительной подготовки, время — сразу после обеда. Мы, с Женькой Петровым сидим на самолетных подвесных баках, неторопливо беседуя. Разговор крутится вокруг сцены, которую я наблюдал сегодня.

Перед обедом возле эскадрильского домика появился мотоцикл особиста. Рекун подошел к инженеру и о чем-то спросил. Они перебросились несколькими фразами, и затем Тихонов зашел в домик. Через некоторое время он вернулся обратно, неся в руках трехлитровую банку с некой прозрачной жидкостью. Начальник первого отдела радостно заулыбался, осторожно погрузил хрупкий груз в коляску мотоцикла, затем пожал инженеру руку и уехал. Я догадался, что в банке был технический спирт и возмутился: