Рожденные ползать

— И все-таки Женька, не понимаю. Спирт в полку в дефиците. Почему Тихон дает его Рекуну? Он же никак особисту не подчиняется. Да и в друзьях у него явно не ходит.

— А что тут понимать? Особист, он и в Африке — особист. Любому жизнь может испортить. Что там, Тихону. Хоть и самому Нечипоренко.

— Служи честно, тогда и Рекуна бояться не нужно.

— Да ты как не старайся, все равно где-нибудь проколешься. И тогда во многом от него будет зависеть, как твой промах классифицировать. Ведь одно и то же можно расценить, как служебную халатность, а можно, как умышленное вредительство. Чувствуешь разницу? Даже если ты и совсем без греха, все равно однажды захочешь поехать послужить в какую-нибудь там страну Лимонию. А без согласования с начальником первого отдела, тебя могут послать только в Забайкалье. Эх, неплохая у Рекуна должность. Я бы и сам сейчас от такой баночки не отказался!

— Выпить захотелось? В это воскресенье у Шувалова день рождения. Придешь? Он приглашал.

— Нет, не могу. Вечером в наряд заступаю — начальником гарнизонного патруля, — вздохнул Петров.

— Ну, попатрулируешь немного и давай подваливай.

— А бойцов я своих патрульных куда дену? Нет, рисковать не хочется. Лучше похожу, подышу свежим воздухом. Может быть, какую-нибудь молодую красивую и временно свободную бабенку удастся задержать. За нарушение форм… одежды.

— Откуда в гарнизоне свободные бабы? Пара незамужних официанток, да школьницы. Все остальные — жены офицеров и прапорщиков.

— Я сказал не «свободную», а «временно свободную».

— Что ты имеешь в виду?

Женька посмотрел на меня, хитро прищурившись, потом нараспев проговорил:

— ВПП — одна, а полка — два…

— А причем здесь это? — не понял я.

— Чего тут непонятного? Полеты в основном ночные, так? Оба полка летают по очереди. Сегодня братский полк работает, а мы в это время пасемся у их жен. Завтра ночью летаем мы, так они окучивают наших. Хорошо, что я холостой!

— Ты что это, серьезно? — я смотрел на Петрова, стараясь понять, шутит он или нет.

— Куда уж серьезнее. Зато, все довольны. Мужики думают, что они самые хитрые — двух мамок сосут. Женщины от двойной ласки расцветают. Процент разводов в гарнизоне самый низкий по ВВС. Сам подумай, ну какой смысл разводиться. Сейчас у тебя и муж, и любовник. Оба, заметь, герои-авиаторы! А разведешься, то останутся только сладкие воспоминания.

— Ну, ты и загнул!

— Загнул или не загнул, а только…. Шухер!

За разговорами мы не заметили, как к укрытию подъехал эскадрильский тягач. Из его кабины вылез Тихонов и направился к нам. Мы встали с нагретых солнцем баков.

— Петров, Анютов, какого хера вы тут расселись? Что, в Сочи на пляже? Почему не работаем? — еще издали заорал капитан.

— Предварительная подготовка на девятнадцатом самолете выполнена, — бойко отрапортовал Женька.

— Чего? Петров, не компостируй мне мозги! Я сам — бывший техник самолета. На авиационной технике хоть 24 часа в сутки работай, все равно мало будет, однозначно.

— А у меня все в порядке, — заупрямился мой коллега.

— Я тебе покажу порядок! Дай мне свой ЖПС. Хочешь, я тебе сейчас запишу десяток дефектов, однозначно, стопроцентно? Даже не подходя к твоему самолету!

— Записывайте, — Женька был спокоен, как удав. — Я их устраню также — не подходя к своему самолету.

Инженер выматерился:

— Погоди, доберусь я до тебя! А ну, вы оба, по укрытиям бегом марш! Чтобы через секунду я вас здесь не видел, однозначно!

Славкин день рождения праздновали в гостинице. Собралась почти весь техсостав второй эскадрильи, без инженера. Из первой, был только друг Шувалова — Лихоткин. Из третьей эскадрильи не пригласили никого.

Мы быстро накрывали на стол. Вместо скатертей стелили газеты, открывали банки с консервами, расставляли водку. Славка подготовился к празднику основательно. Чтобы удивить приятелей, он где-то раздобыл жуткий дефицит: баночку черной икры и немного малосольной семги.

Светило в окно заходящее солнце и у всех было прекрасное настроение, располагающее к интеллигентной беседе.

— Шувалов, — подкалывал Славку радист Филонов, — ты, что хочешь сказать, что это настоящая икра? Скажи честно, наверное, просто купил несколько банок кильки и выковырял из нее глазки.

— Точно, Филон! — поддержал друга Телешов. — А вот это — не красная рыба, — офицер ткнул пальцем в семгу. — Это — селедка, вымоченная в марганцовке.

Шувалов сделал вид, что жутко обиделся:

— Эй, орелики, быстренько отошли от стола! Дед, проследи, чтобы ни одна сволочь им не налила.

— Да и водки, маловато будет! — встрял Лихоткин. — Зажался Шувалов проставиться по-человечески. Зажался!

— О, еще один тормоз появился. Так, уже три человека не пьют. Теперь уж всем точно хватит, — парировал именинник.

— Это все из-за того, что в плохом месте служим. На самолете всего только 3 литра спирта. Да и тот, инженер керосином разбавляет, чтобы не сливали, — сокрушенно покачал головой Борзоконь.

— А ты дружи с начальником группы радистов и все у тебя будет, — посоветовал кто-то.

— Ладно вам, ребята. Сами знаете, спиртом Тихон заведует. Я только разливаю, что дадут, — скромно опустил глаза главный радист эскадрильи.

— А что, и так сойдет. Правда, Телешов? — снова подал голос Филонов, который после Славкиного замечания подвинулся еще ближе к столу. — Спирт с керосином, — начал он, довольно правдоподобно копируя голос Птицына, — лучшее средство от глистов и империалистической пропаганды.

Офицеры дружно рассмеялись.

— Помню, мы как-то раз, летели на учения и сели в Барановичах — там перехватчики МиГ-25 базируются. Вот где лафа! — мечтательно произнес Телешов. — Почти 200 литров чистого спирта на самолет! Представляете? Там для заправки спиртом ездит такой же заправщик, как у нас керосином, с вечно пьяным прапорщиком за рулем. Технота ее так и называет — «пьяная машина».

— Аналогичный случай на тему спирта произошел лет семь примерно назад, — поддержал разговор Борзоконь, как обычно делая ударение на букве «а» в слове «случай». — Служил я тогда в полку, где на вооружении стояли истребители-перехватчики Су-15. Есть такой маленький городишко в Латвии, Вайнеде — называется, с ну о-о-о-чень большим аэродромом первого класса.

— Дед, где ты только не служил! — удивился Шувалов. — И в Забайкалье, и на эстонщине, и на латвийщине…

— А тянет все равно к женщине! — невозмутимо продолжил фразу капитан. — Я сейчас не об этом. Так вот, в самолет заливается примерно 40 литров спиртеца. Не МиГ-25 конечно, но тоже приятно. То есть, спирт у нас водился. Следили за ним, конечно, контролировали, но понемногу все имели. Однако служил у нас технарь Славик, со странной фамилией Слюнявый. Так этот кадр тащил нагло, по-крупному. И была у него традиция — как в отпуск едет, обязательно с собой канистру спирта тащит.