Рожденные в СССР. Откат

В укромных местах Кремля были установлены огневые точки, бойцам выдан тройной боекомплект. Хищные дула пулеметов и станковых гранатометов взяли под прицел дорожки и подъезды Кремля. На окрестных зданиях насколько можно удобно устроились на вахту снайпера и наблюдатели. Вскоре к ним присоединились сонные и зевающие оперативники КГБ и ГУ МВД. Правда, весь сон из них напрочь улетал после полученных с оказией новостей. Служивые тут же начинали дотошно проверять табельное оружие, запасные магазины, рации и приступать к наблюдению. Неподалеку в автомобилях прибыло усиление, вооруженное уже автоматами.

Маховик, предусмотренный на случай чрезвычайных ситуаций, все сильнее и сильнее закрутился в Москве и Подмосковье. Поднимались в ружье воинские части, выезжали из ворот грозные боевые машины. На аэродромах прогревали двигатели самолеты, на развязки и перекрестки выезжали дополнительные наряды ГАИ. Во многих домах этой ночью спозаранку зажегся свет, раздавались женские охи и причитания. Они, однако совершенно не мешали суровым мужчинам быстро собираться, захватывать с собой «тревожные чемоданчики» и выходить к ждущим у подъездов автомобилям, а затем сосредоточенно смотреть в окна, размышляя о близком будущем. Все отчего-то тотчас понимали, что в этот раз тревога не учебная.

Глубоко под землей задвигались эскалаторы, бригады рабочих спускались в метро, обсуждая, что это такое и зачем их подняли в неурочное время. Только самые опытные и пожившие понимали в чем дело и мрачно помалкивали. Они еще помнили, что творили в столице с паникерами всего четверть века назад. Постепенно ощущение опасности и чего-то страшного начало окутывать весь город. Ранние звонки, первые и какие-то странные покупатели в магазинах. Водители пассажирского транспорта, отстающие от графика, нервничающие и с изумлением наблюдающие идущие мимо колонны военных машин. Группы пенсионерок, обсуждающие страшные слухи. Еще не легшие спать представители пьяной богемы, накручивающие ручки радиоприемников и злобно ругающие власти за включенные глушилки. Откуда в Этой стране брать новости?

Огромный город сегодня просыпался в неясной тревоге. Легкий туман накрывал его, делая общее смятение еще более жутким.

Щелоков и Ахромеев вошли в кабинет вместе. Брежнев поднял свои знаменитые брови вверх и с мрачневаиым вниманием уставился на обоих. Ничего хорошего главный человек от этих двоих явно не ожидал.

— С добрым утром, товарищи. Хотя какое оно к черту доброе! Мы тут уже давно ждем вас. Садитесь, сейчас Вадим Алексеевич подойдет. Косыгина не будет, плохо ему стало. Возраст сказался.

— Что-то серьезное?

— Давление. Погода сменилась, видимо, циклон идет. Так что начнем без него.

Ахромеев обеспокоенно глянул в окно. Как бы не метель над аэродромами пошла. Им еще сегодня самолеты отправлять. Кириленко, наконец, оторвался от исписанного вкось блокнота и спросил генерала армии.

— Ивашутин где?

— У себя пока, будет на связи.

Второй секретарь ЦК кинул вопросительный взгляд на Брежнева, но промолчал. Генсек же начал в ответ бросаться прямыми упреками.

— Что же это такое товарищ Щелоков? Ваши люди ни с того, ни с сего стреляют в своих грузинских коллег? Убито два офицера милиции, еще один тяжело ранен! Вы кого туда набрали? Отъявленных головорезов? Вы представляете, что сейчас в Грузии начнется? Меня уже ночью засыпали звонками и телеграммами! И далеко не самые последние люди в республике. Нам Армении мало? Это же полный подрыв основ советского государства!

Щелоков был нарочито спокоен, невозмутимым и мерным голосом ответил:

— Леонид Ильич, я твердо уверен, что это провокация. Четко спланированная провокация.

Ни один мускул не дрогнул на лице министра. Он хотел показать, что обстановку продолжает контролировать.

Брежнев некоторое время молчал, несколько ошарашенный таким ответом от министра внутренних дел. Но Генсек умел, когда надо, соображать быстро.

— Конкретика есть?

— Так точно, Леонид Ильич, — Щелоков задумал в этот раз действовать быстро и решительно, тем более что некоторые вопросы с Ахромеевым они успели обсудить подробно. В кабинет в это время незаметно проскользнул Председатель КГБ и тихо сел за стол. Людей за ним сегодня было не так много, поэтому помещение казалось еще больше, чем есть. Министр внутренних дел протянул Генеральному секретарю несколько бумажек. — Вот здесь расшифровка донесения опергруппы Разведки МВД.

— Что еще за разведка? — недоуменно спросил Брежнев. — У вас там война намечается?

— Она создана недавно для противодействия организованным преступным группам. В том времени её планировали сформировать в начале восьмидесятых, в связи с ухудшением криминальной обстановки, но не успели. Причины, думаю, вам понятны, — Щелоков бросил взгляд в сторону Кирпиченко. — Трения между спецслужбами помешали.

— С мафией боритесь? — усмехнулся Кириленко.

— Зря смеетесь, Андрей Павлович. Как только наша опергруппа наступила этой мафии на хвост, они тут же начали действовать. Настоящий инцидент — именно хорошо продуманная провокация. Два человека из оперативной группы капитана Растопина после ужина были усыплены неким препаратом, еще один член опергруппы оказался под его воздействием, но индивидуальные особенности организма помешали ему уснуть крепко. Возвращающегося с деловой встречи старшего оперативника ждали в холле. У них были корочки нового подразделения, — министр специально выделил интонацией, — сотрудников только что созданного управления по борьбе с оргпреступностью. Они хотели его незаконно арестовать и привезти к себе на базу для пристрастного и совершенно незаконного допроса. Ни ордера, ни иного документа они не предъявили.

В наступившей тишине еще весомей прозвучал голос Председателя КГБ.

— Химический анализ подтвердил наличия барбитуратов в крови оперативников Разведки.

Брежнев потрясенно молчал, все было еще хуже, чем виделось сначала. Против их линии выступили с оружием в руках. В тоне Кириленко явственно проявился металл.

— Это что получается, работники грузинской службы хотели похитить старшего из Московской.

— Так и получается, товарищ Секретарь ЦэКа.

— Суки! Это хуже прямого предательства, товарищи. Это подлый удар нам в спину! Его нельзя прощать!

— Докладывайте дальше, — Брежнев был сейчас предельно внимателен и сосредоточенно смотрел на острие карандаша. Хватит бесполезных истерик, надо делом заниматься!

— Старший оперуполномоченный Растопин сумел избежать ареста, но во время сопротивления ранил одного из сотрудников грузинской милиции и захватил их старшего. Затем на помощь ему пришел вовремя очнувшийся товарищ по группе. И в этот момент их с улицы и обстреляли из автоматического оружия.

— Из какого оружия? — вскинулся Ахромеев.

— Судя по докладной записке, это был АКМ, номер также прислали, уточняем по базе. Наш старший был вооружен нештатным пистолетом Стечкина, поэтому смог в ответ поразить стрелявшего. — К сожалению, насмерть.

— Блять, у нас что, Сицилия? — бросил в сердцах Кириленко, он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и ослабил галстук. Щелоков метнул в сторону секретаря ЦК осуждающий взгляд и продолжил.

— Старший группы оказал помощь товарищу, разбудил водителя, и они в срочном порядке покинули Кутаиси.