Рожденные в СССР. Откат

— Сейчас тебя Паша накормит. Его мясо по сычуански — это нечто!

Сметанин обернулся и с довольным видом осклабился.

— Ты бы знал, каким макаром я этот соус доставал!

— Ну что, парни, вздрогнем!

— Понеслась душа в рай!

Мужчины с отменным аппетитом отдали должное мясу и сейчас подкладывали себе жареный картофель.

— Обалдеть! Павел, тебе надо в ресторане трудиться!

— Я типа и работаю!

— Чего?

— Николай, он у меня в приложении кулинарную рубрику ведет. На телевидение хочет пролезть, шнырь камбузный. Кулинарные традиции народов мира!

— Ну так я где-то только не бывал. Местному люду все в диковинку. За них вон Сенкевич путешествует.

— Паша, ты никак здешним блогером намерен заделаться?

— Почему бы и нет? Сам знаешь, люблю быть во всем первопроходцем!

— Только здесь тебя за рубеж уже не выпустят. Сидим как тюряге.

— Ну а ты чего хотел? Время пройдет, начнут выпускать. Послезнания уже устаревают. Не видишь по событиям? Придется Брежневской камарилье самой кашу расхлёбывать, а мы будем посмотреть.

Геолог внимательно взглянул на Рекона.

— Ты чего, Руслан, здесь? Я думал, давно в родных краях отжигаешь.

— Пятигорск и тогда был провинцией, нынче и вовсе деревня. Съездил, познакомился с предками. Вина вот привез. Не мое это, привык уже жить в гуще событий. У вас тут хоть и холодно, но горячо.

— И где сейчас? Ты вроде как по торговым делам был?

— Так он у нас нынче в Московском Озэпе в Торговой палате и сидит, — с усмешкой пояснил Игорь Дивов

— Не понял?

— Мы там не торговлей занимаемся, помогаем принимать стандарты будущего. Даже не представляешь, до чего тут люди дремучи. Элементарного не знают. Сначала вот за колхозные рынки взялись, сейчас кооператорам помогаем.

— На хозрасчете? — понимающе кивнул Геолог.

— Нет, ставка у нас, — Руслан не выдержал ехидных взглядов остальных мужчин и пояснил, — ну, люди бывают благодарными.

— Ничего в России не меняется! — нарочито безрадостно вздохнул Игорь.

После сытного обеда расселись в гостиной на диванах и креслах. Редкое в Питере солнце по причине ворвавшегося из Арктики морозца светило ярко и настойчиво, создавая в комнате приподнятое настроение.

— Чего там у тебя случилось, Колян. Колись!

— Да ожидаемо. На коммунаров наехали сверху. Анонимка к ним пришла. Больно мол необычно и по-антисоветски.

Геолог хмыкнул:

— Серьезно? Они там совсем офонарели? Было же коммунарское движение в семидесятые!

— Так, то под комсомольцами! И в рамках допустимого, да и ерунда в целом самодеятельная. Влияния на общество никакого.

— Как будто твое повлияет?

— Паша, понимаю твой скепсис, но просто так сидеть на месте не могу. Времени же у меня хватает. Буду по паре своих книг в год издавать, с голода не помру.

— Еще бы! — Дивов усмехнулся. — Ты по гонорарам меня раз в десять обогнал!

— Поэтому и сидим здесь, а не в кабаке! Я почти все деньги тетке на кооперативную квартиру отдал.

— Понятно. Поэтому дед свое мнение о тебе поменял?

— Ну и потому тоже. Он привык людей по их делам проверять. Словесами-то все горазды.

— В нашу, парни, сторону камень!

— Снайпер, мы все, что могли этим балбесам на блюдечке выложили. Вспомни, как спорили летом, какие трактаты написали. Если эти бестолочи и после такого подгона страну не спасут, то на кой тогда она и нужна?

— Руслан, дело не только в этом, — Истомин встал и подошел к окну. На его открытое лицо тут же легли желтоватые лучи неяркого северного солнца. — Мы же нашли решение, только вот никто за нас его не исполнит.

— Во как тебя задело!

— Да, представляешь, задело! Наливай!

— И что теперь?

— Отбиваться будем. Вчера к куратору на Лиговский вызывали. Новый, упертый дуб.

— Старый куда делся?

— Повышение получил. У них там тоже с кадрами не очень. Эти же за столько лет привыкли со всякой швалью возиться. Борзый, короче, дядечка.

— Ну и ты его типа на место поставил? — насмешливо глянул на друга Павел.

Николай вздохнул, сделал глоток и припечатал рукой по подлокотнику старого кресла

— Ну типа этого. Разговор вышел горячим. По глазам было видно, что куратор предельно желает меня «закрыть» суток так на пятнадцать!

— И чего не закрыл? — с интересом уставился на питерского товарища Дивов. Он всегда уважал Снайпера за прямоту и бесстрашие. Страх тот на войне оставил.

— Распоряжения нету! Они же все по инструкции, низшее звено. Была установка — провести собеседование, поставить на место, шобы помнил свой шесток. Ну а в итоге товарищ чекист был открыто послан на хуй, далеко и конкретно.

Сметанин не выдержал и рассмеялся, Аликбетов же, наоборот, насупился.

— Коля, эта тварь тебе же не простит. Повяжут на валюте или чем-нибудь другом. Они в первую очередь о своих креслах думают, а уж потом о Родине.

— Руки коротки, Русланчик! Им уже в райком обращение от коллектива завода пришло. Заметь — открытое. Завтра в малотиражке выйдет. Там многие из родителей коммунаров работают. И депутат оттуда мужик честный и деловой. Тут же безо всякой рекомендации бучу поднял. Но ох, сколько он из меня информации вытянул — Что да как и почему? Въедливый товарищ попался, зато сейчас за меня горой. Он еще людей с района подтягивает. Живет ведь на Васильевском всю жизнь, всех знает. Общественность, я вам скажу — это сила. Особенно, если её порыв в нужное русло направить.

— Думаешь, рабочий класс тебя прикроет? Это дело «Солидарностью» попахивает. Комитетчики тебе не простят.

— Да и хуй с ними!

Истомин в волнении заходил по комнате.

— Сколько можно бояться и оглядываться? Они сами сейчас всего опасаются. Как Андропова с его сворой на Лубянке грохнули. Установка ведь была — живыми не брать! Не задумывались почему?

— Грызня на Олимпе обычное дело.

— Ну вот пока они там друг с другом разбираются за собственное светлое будущее, на земле надо семена сеять.

— Взойдут?

— Что-то обязательно. Дети — это пластилин, ну а если туда вдобавок стальной стержень выковать, то хрен потом с пути свернешь.

— Много их нужно, чтобы такую махину повернуть.

— Ты же читал проект матричной системы. Там много и не надо. Это как скрытое фотоизображение. В эмульсионный слой при его изготовлении всегда закладываются центры, на которых потом сильнее идет проявка засвеченной пленки. Вспышка света и вокруг темной маленькой точки образуется целая матрица, которая при дальнейшей химической реакции становится на порядок больше. Так появляется четкое изображение. Вы же это со мной тогда под Москвой обсуждали!