Рожденный бескрылым. Рожденный летать. Трилогия

Уже не осталось ничего, что могло бы скрыться от его взгляда. Халиа были теперь понятны ему как никто - но не становились от этого друзьями.

Что толку от всей этой силы, если она даже не поможет своему носителю выжить?..

Или поможет?

Волна энергии сорвалась с пальцев Флея и швырнула пятерых противников на землю. Только вот уже не пятеро их было - все, у кого было с собой оружие, стремились вступить в этот бой. Опытные воины, вместе они сражались ничуть не хуже, чем поодиночке.

И сил на всех не хватит даже спириту.

Флей прыжком вырвался из окружения - и оказался загнан в угол. Впрочем, здесь у него как раз появились шансы: в узком проходе противники могли подходить лишь поодиночке.

Один из противников шагнул вперед, одержимый жаждой крови. Флей промолчал и продолжил рубиться, лишь с большей яростью нанося удары, когда узнал лицо бывшего друга...

Предатель нанес удар, Флей отвел меч противника в сторону.

Кривые мечи сплелись. Противники сдавили рукояти, пытаясь пересилить один другого. На секунду они замерли... Замерли и воины за спиной бывшего друга.

Флей удивленно усмехнулся, когда прочел их мысли: у соперника оказалось гораздо больше врагов - никто не ударил его в спину лишь потому, что это считалось недостойным.

Спирит внезапно, вместо того, чтобы продолжать выворачивать меч, резко рванул его в свою сторону. Халиа не хватило реакции, чтобы удержаться на ногах...

На землю он упал уже мертвым. Эльфийский клинок сделал свое черное дело.

– Кто следующий?!
– выкрикнул Флей. Он с недовольством отметил, что голос чуть дрожит.

– Я!
– раздался голос со стены напротив.
– Сдавайся, спирит.

Флей поднял глаза. Прямо на него смотрело черное дуло пушки...

– Снаряд зажигательный, не надейся увернуться! Так и так сгоришь. Ну как, стрелять мне - или все же не станешь предавать свой народ?

Смерть была прямо перед ним, воплощенная смерть в лице стального орудия...

И выбора нет. Смерть - или служение.

Что делать? Эфир уже не поможет. Никто не поможет...

И вдруг лицо Флея разгладилось. Спирит без испуга посмотрел в глаза халиа.

– Стреляй!
– крикнул он.

Воин выстрелил без колебаний. С грохотом из пушки вырвался снаряд... он прочертил огненную линию в воздухе и упал на камень мостовой. Раздался взрыв. Жидкий огонь разлился вокруг и мгновенно вспыхнул, превращая тихую улицу в ад, испепеляя все, чему не повезло оказаться рядом...

Вот только Флея на этой улице уже не было.

В тот самый миг, когда снаряд ударился о землю, спирит совершил самый длинный прыжок в жизни - на три своих роста в высоту, и, ухватившись за край стены, поднялся наверх.

Халиа не сразу поняли, что на кромке стены, прямо над бушующим пламенем, стоит не кто-нибудь, а приговоренный спирит.

Флей же не стал ждать криков "держи его" и стрельбы из луков.

Он шагнул со стены вниз, за пределы города, как не осмеливался ни один человек - и ни один Древний - до него, и понесся вниз, к земле.

Спирит не коснулся земли. Крылья Эфира, крылья, чьи имена - Вера и Воля, развернулись в миг падения, и подняли человека ввысь... Человека, рожденного бескрылым, рожденного летать.

ЭПИЛОГ

...Тихо выругавшись, спирит встал на ноги.

Это только говорят, что летать легко. Попробовали бы сами.

Он подошел к имперской крепости и ногой постучал в двери.

– Что надо?
– спросил страж.

– Позови Кариана.

– Кого?! А императора не хочешь?

Легионера можно было понять: выглядел Флей жутко. Из одежды - только подштанники да ножны, весь в синяках и свежих ранах. Достаточно трудно признать в таком имперского посла.

– Мне нужен Кариан, - повторил Флей. Как будто бы так же, но воин, только что хохотавший во все горло, бросился исполнять приказ немедленно.

– Вот и славно...
– пробурчал Флей себе под нос.

Через несколько минут распахнулись ворота, и появился Наблюдатель. Увидев бывшего посла, он удивленно вскрикнул:

– Что с тобой?.. Убью этих телохранителей.

– Мне не понравился посольский костюм, - усмехнулся спирит.
– Не суть важно. Телохранители тут ни при чем. Скажи им принести мою одежду, а пока... расскажу, что узнал.

– Что-то важное?

– Эти сведения кардинально изменят ход войны. А теперь слушай внимательно, ибо...
– спирит подхватил свою одежду и начал быстро ее натягивать, - ...ибо такого тебе не скажет больше никто. Лучшим выходом для империи будет... сдаться. Да, Кариан, не смотри на меня так. Сдаться, оставить гордому народу их земли, оставить их знания. Потому что получить их вам не удастся все равно.

У них нет слабых мест. Поверь, Кариан, я узнал о них все. Они никогда не сдадутся, они костьми лягут, чтобы только не пустить вас. Если очень постараетесь, удастся изничтожить халиа (таково их самоназвание), но желаемого вы не получите.

У тебя, у Наблюдателей есть выбор... точнее, видимость выбора. Потому видимость, что я уже знаю твое решение.

Ты не дурак, Кариан, и способен отличить истину.

Остается лишь одна беда - те дураки, что сидят выше тебя. Пока еще не в твоей компетенции решать. Но - пока. Повышение твое уже очень близко, а, достигнув второго ранга, когда над тобой будет лишь император и личный его советник, вспомни мои слова.

Спирит развернулся и побежал, не слушая ответа Кариана - прочь, в глубь Империи...

На десятом шаге ноги его оторвались от земли.

Флей навсегда оставил свой народ...

Но оставить - еще не значит предать.

Повесть третья.

Кровь души.

Только помни: ты будешь один

И на самом краю.

Только помни, что правда всегда победит -

Даже если погибнет в бою.

Машина Времени, "Пой".

I.

Фаруэлл всегда был красивейшим из городов Лорандийской империи. Ровные мостовые из красного гранита, высокие каменные здания, каждое из которых будто стремилось по красоте архитектуры и роскошности украшений перещеголять соседей, фонтаны, статуи, буйная зелень среди камня... этот город как будто существовал для того только, чтобы оттенять остальную Империю.

По странной прихоти основателя Фаруэлл был выстроен на месте города Древних. От старого города, впрочем, остались только руины, а новые здания использовали в лучшем случае камень от старых... Зато катакомбы, хоть наполовину и обрушившиеся, постоянно привлекали как исследователей старины, так и обычных дураков.

Шел последний день первого месяца по Имперскому календарю, и восьмой день Иглы - по эльфийскому. Странник, что брел по улицам Фаруэлла в этот солнечный день, впрочем, придерживался иного мнения относительно даты.