Рождественская Ведьма

Я прижала к груди свёрток красно-белой материи и шмыгнула носом.

— Ладно. Но я делаю это только по доброте душевной, — я повернулась и направилась в уборную.

— Просто думай об этих ангельских личиках, Иви, — крикнул он мне вслед. — И о той радости, что ты привнесёшь в их невинные сердца.

***

Два часа спустя я бы с радостью убила бы Мэйдмонта прямо средь бела дня. Я бы большими пальцами выдавила ему глаза, после чего вздёрнула бы его под ближайшей веткой омелы на длинной мерцающей розовой мишуре. И я бы смеялась, делая это. Он, несомненно, вдоволь насмеялся из дальнего угла шатра, где он наблюдал за происходящим.

Моим первым ребёнком был розовощёкий мальчик со стрижкой паж. Когда оказалось, что его подарком стал игрушечный солдатик, а не железная дорога, как он хотел, он заорал мне в лицо, и у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. Второй была девочка со светлыми косичками и ямочками. Её вырвало какой-то вязкой радужной массой мне на бороду, прежде чем я успела сказать хоть слово. Третий оторвал мою замененную бороду и потребовал объяснить ему (пихнув меня несколько раз для пущего эффекта), почему я выдаю себя за Санта Клауса и что я сделала с настоящим Святым Ником. Четвёртый был таким тихим, словно ему звук выключили, но его лучезарные родители потратили лишние пятнадцать минут, требуя фотографии в странных и весьма неловких позах. К тому времени, как блестящий занавес шатра распахнулся, пропуская моего пятого клиента, я уже продумывала сложные планы побега. Убив Мэйдмонта, я пробегу марафон, если потребуется, чтобы выбраться отсюда. Всё было настолько плохо.

— Иви! — бесячее лицо Тарквина светилось от счастья, когда он ленивой походкой вошёл внутрь. — То есть, Санта. Рад тебя видеть!

Никакой крошечный ребёнок за ним не следовал. Тарквин явно был один. Когда он подошёл ко мне и попытался сесть мне на колени, я вскочила.

— Нет! Ни в коем случае!

— Я оплатил вход, Санта, — произнёс Тарквин, растягивая слова. — Я ожидаю получить то, за что заплатил.

— Я верну тебе деньги.

— Деньги не возвращаются, — покачал он головой. — Так говорится в табличке снаружи. Это работает в обе стороны.

— Мне всё равно, — указала я на выход. — Убирайся.

— Но я в этом году был очень хорошим мальчиком, — он улыбнулся ещё шире. — Я даже спас девушку Ипсиссимуса, прикончив серийного убийцу.

— Тебе повезло, — прорычала я.

— Всё же я спас тебя. Ты должна мне.

Я бросила на Мэйдмонта свирепый взгляд поверх плеча Тарквина.

— Мы здесь закончили. Я ухожу.

— Ты прекрасно справляешься с работой, — запротестовал библиотекарь. — Дети любят тебя.

— Они ненавидят меня.

— Я люблю тебя, Иви, — глупо ухмыльнулся Тарквин.

— Ты не в счёт, — рявкнула я. — К тому же, ты меня не любишь. Ты любишь только себя самого, Тарквин.

Он бросил на меня взгляд, отчего одна прядь золотистых волос упала ему на лоб, и широко улыбнулся.

— Но это потому, что я невероятно привлекательный. Ты знаешь это, Иви.

Я закатила глаза. После утра, с которым я вынуждена была столкнуться, последнее, что мне нужно — это ввязаться в разговор с Тарквином Вильнёвым о степени его привлекательности. Что мне действительно нужно, так это выбраться отсюда. И быстро.

— Вообще-то, — сказала я, склонив голову набок, — сегодня ты выглядишь особенно обворожительно. Мне нравится, что ты сделал с волосами, они выглядят такими блестящими и мягкими. Ты должен рассказать мне, каким кондиционером ты пользуешься.

Мэйдмонт, стоявший в углу шатра за спиной Тарквина, уставился на меня. Его лицо омрачилось подозрением, но через несколько секунд он понял, что я замышляю. Он начал тревожно махать руками. Мой предполагаемый друг, старый добрый библиотекарь лучше наблюдал бы за моим и страданиями до самого Дня Подарков, чем стал бы работать с Тарквином. Мой бывший бойфренд, может, и не самый предпочтительный вариант на роль Санты, но и я тоже. Если я уйду, Тарквину придётся занять пустующее место и взять на себя бразды правления северным оленем. Я покажу этому Мэйдмонту.

(День Подарков — 26 декабря, второй день Рождества, — прим.)

В любом случае, Тарквин слишком раздулся от своей собственной значимости, чтобы заподозрить, что я пытаюсь сделать. Он слегка приподнял брови и прошёлся языком по белым зубам, словно подчёркивая свою внешность. Спустя столько времени Тарквин всё ещё думал, будто мне не всё равно, как он выглядит, и будто внешность людей важна для меня. Учитывая тот факт, что я была ведьмой, которая на прошлой неделе бродила между зданиями Ордена в пованивающем спортивном костюме с зияющей дырой в паху, с причёской, что смотрелась бы кстати в какой-нибудь рок-группе восьмидесятых, и с размазанными по щеке остатками томатного соуса от куска пиццы, на котором я уснула, пока ждала возвращения Винтера с работы, можно было подумать, что Тарквин мог бы и сообразить.

— Я бы сказал тебе, — промурлыкал он, — но тогда мне пришлось бы тебя убить, — он рассмеялся, явно восхищаясь своей шуткой.

К сожалению, Мэйдмонт воспользовался этим моментом, чтобы встрять и попытаться спасти себя. Одной рукой он обхватил Тарквина за плечо и начал разворачивать его, подталкивая к выходу.

— Ну, — сказал он, — рады были видеть вас, Младший Адептус Вильнёв. Однако нам не хотелось бы задерживать вас. Спасибо, что заскочили к нам, — он практически выпроводил Тарквина из шатра.

— Эй! — запротестовала я. — Я с ним ещё не договорила.

— Я прекрасно знаю, что ты задумала, Иви Уайлд, — погрозил пальцем Мэйдмонт. — Не прокатит. Не со мной. Ты останешься здесь Санта Клаусом, как и обещала.

У меня поникли плечи.

— Сколько дней до Рождества? — спросила я.

Тарквин шагнул назад в шатёр.

— Всего тринадцать, — радостно ответил он, не обратив внимания на то, что у меня перехватило дыхание от несчастливого числа. — А сейчас я вспомнил, зачем вообще сюда пришёл, — добавил он. — На площади какая-то проблема. Что-то связанное с рождественской елью, — он внимательно осмотрел свои ногти и нахмурился, обнаружив крохотную пылинку. — Я бы помог, но я важная ведьма в Ордене. Папуле не понравится, если меня будут отвлекать от моих прямых обязанностей.

— Не понимаю, причём тут твой отец, — сказала я, забыв, что собиралась сделать всё возможное, чтобы убраться от шатра и подальше от детей. Если это означает выполнение рабочих обязанностей Тарквина, пусть будет так.

— Я имею в виду, — спешно сдала назад я, — что полностью понимаю, — я кивнула, чтобы подчеркнуть, насколько глубоко я понимаю. — Ты ведьма Второго Уровня. Я всего лишь чья-то девушка. Я — ничто. Ты — всё. Я совершенно не хочу разочаровывать твоего отца.

Любой другой прыснул бы со смеху. Собственно, именно это Мэйдмонт и сделал. Следует признать, что его смех больше был похож на нервное хихиканье, но он молча поаплодировал мне, когда Тарквин серьёзно и задумчиво кивнул.

— Очень рад, что ты понимаешь, Иви, — сказал он. — Ожидания, что лежат на моих плечах, действительно тяжелы. Знаешь, во многом это твоя вина. Если бы мне не пришлось спасать тебя от гнусного серийного убийцы, меня бы не воспринимали как героя, коим я сегодня являюсь. Я мог бы быть инкогнито, — он мелодраматично вздохнул. — Но мы не можем изменить прошлое. Всё, что мы можем — это играть с теми картами, что нам выпали. Поэтому ты должна нарядиться Санта Клаусом и разобраться с проблемами, связанными с рождественской елью, пока я должен буду откланяться и заняться более серьёзным вопросом — как раздобыть большое количество жгучей крапивы для сложных травных заклинаний.