Рожки и длинные ножки

– Мы были уверены в честном слове дяди Володи. И считали, что эта сумма будет прописана в завещании.

– И что же? Этого не случилось?

– Нет. В завещании все имущество доставалось Жанне.

– Что же, – вздохнула Алена. – На то была воля дяди Володи.

– Это была не его воля! – вознегодовала Надя в ответ. – Это противная Жанна так все подстроила!

Может быть, Жанна и была противной, но сейчас родственники вели себя тоже не лучшим образом.

– Дядя Володя накопил эти пять миллионов и всегда говорил, что это не очень большие деньги, но это все, что ему удалось скопить за жизнь.

– И он обещал их вам?

– Да. Вернее, не нам всем, а конкретно Вите как своему любимому племяннику.

Любимому и нуждающемуся в помощи богатого дяди, невольно прибавила про себя Алена, вновь обведя глазами бедную обстановку квартиры своих родных.

– И нам бы эти деньги сейчас очень пригодились. Наверное, их дядя Петя и пытался забрать.

– А Жанна не отдавала?

– Нет. Когда дядя Володя умер, она заявила, что никаких денег нет и вообще она не понимает, о чем идет речь. Начала кричать, что мы хотим обидеть бедную вдову, истерики нам закатывала. Одним словом, вела себя так, что мы все от нее отступились.

– Но ведь дядя Володя умер год назад, – снова обратился Залесный к Вите.

– Да.

– Тогда же нужно было решить и все имущественные споры.

– Мы и решили. То есть думали, что решили.

– Почему же твой папа пошел на второй заход спустя столько времени?

– Потому что… Потому…

Витя замешкался, но Надя пришла ему на помощь.

– Потому что Вите требуется дорогостоящее лечение, которое он может получить только за границей! – выкрикнула она со слезами на глазах. – Чтобы надеяться на помощь медиков, нужны деньги.

Все замолчали, потрясенно разглядывая Витю. Вид у него и впрямь был бледный, но все же не настолько, чтобы счесть его смертельно больным. Но Надя не стала бы лгать без причины. К тому же диагноз Вити было легко проверить.

Надя тем временем продолжала говорить:

– В нашей семье ни у кого таких денег на руках нету. Да мы и не возьмем у людей, если не будем знать, что сможем отдать долг. А у дяди Володи эти деньги были скоплены. Он держал их на «черный день», и когда почувствовал, что умирает, позвонил дяде Пете и сказал, что деньги его, а квартиру он оставляет жене… Хотя и квартиру раньше он тоже собирался оставить Вите.

Вот в чем была причина жгучей ненависти родни к тетке Жанне. Она присвоила себе то, что ей не принадлежало. И хуже того, когда эти деньги понадобились тем, кому были обещаны, она пошла на ложь и сказала, что никаких денег ей муж не оставлял.

– Почему же вы не обратились сразу к нам? – спросила Алена у Вити. – Мы с Василием Петровичем охотно одолжили бы вам эту сумму.

Надя отвернулась, стремясь скрыть слезы, а Витя, который держался лучше, объяснил:

– Понимаешь, не факт, что лечение мне поможет. Стопроцентной гарантии врачи дать не могут. Возможно, оно лишь отсрочит конец. И как знать, успею ли я до этого момента вернуть вам весь долг или хотя бы большую его часть? Несправедливо будет вешать такие деньги на Надю или на кого-то еще.

– О чем ты говоришь? Мы дали бы тебе эти деньги безвозмездно. Это ведь жизнь человека, она дороже любых денег!

– Знаю, что дали бы, – грустно улыбнулся Витя. – Но я не хотел и не хочу этого. И папа тоже не хотел. Одно дело – взять то, что осталось нам после дяди Володи, ему-то эти деньги уже не нужны. И совсем другое – просить их у живых родственников, которым они могут быть нужнее.

Пять миллионов рублей сумма немаленькая. А для подавляющего большинства населения нашей страны и вовсе астрономическая. Все молчали, подавленные тяжестью момента. Никто не мог сказать точно, как нужно было поступить в данной ситуации. Но все склонялись к мнению, что поступать так, как поступила тетка Жанна, совершенно точно было нельзя.

Из-за признания Вити с Надей завтрак оказался скомканным. Здоровый аппетит, который все испытывали вначале, куда-то сам собой внезапно испарился. Что сыщики успели съесть до признания Вити, то и съели, а после кусок уже не шел им в горло. И поковыряв немного в тарелках, они встали из-за стола, чтобы ехать в отделение.

– Мы с вами, – вызвался Витя. – Надо отвезти папе вещи и какой-нибудь еды. Адвокат сказал, что он договорился с полицейскими, они примут у нас передачу.

– А тебе это можно?

– Что именно?

– Ну, ездить, нервничать. Это не усугубит твое состояние?

Но если Алена хотела проявить заботу, то получилось только хуже. Витя обиделся на нее.

– Сколько проживу, столько и проживу, – сердито буркнул он. – В перины кутаться не буду! Зачем мне такая жизнь, если ею нельзя жить!

– Алена, – позвал жену Василий Петрович. – Иди сюда, мне нужно что-то тебе сказать.

Алена послушалась мужа, и о чем-то пошушукавшись, они заявили, что не поедут с остальными.

– Вы поезжайте, а у нас есть дела.

В результате компания вновь разделилась. Витя с Надей поехали на своей машине, им еще надо было заскочить домой к тете Марине, которая приготовила сверток нижнего белья и туалетных принадлежностей для мужа. А Залесный с Ингой отправились в отделение на «Мерседесе», за рулем которого сидел неизменный Ваня.

Возле отделения вновь возникла заминка. Решиться на то, чтобы оставить Ингу в машине наедине с Ваней, пока сам Залесный будет находиться у приятеля, было для Залесного невероятно трудно. Однако он не сумел придумать предлога, чтобы взять Ингу с собой. И пошел, мысленно проклиная мерзкого Ваню, недогадливую Ингу, а больше всего свою собственную глупую ревность, поделать с которой он, однако же, ничего не мог.

Впрочем, если бы Игорь остался и присутствовал при дальнейшем развитии событий, то он бы уж не стал так сильно честить самого себя.

Стоило Залесному скрыться за дверями отделения, как Ваня, который только и дожидался этого момента, развернулся к Инге и спросил:

– Что же вы, Инга, так поспешили-то?

– Поспешила? О чем ты говоришь, Ваня?

– Поспешили вы с этим заморышем связаться, вот что.

– Почему это он заморыш? Не называй его так.

– А его как ни назови – все плохо будет!

– Ваня, мне не нужно твое мнение, чтобы решить, с кем встречаться!

Инга уже начинала сердиться, но старалась не показывать этого. А Ваня, совершенно не понимая, что выводит ее из себя, стоял на своем.

– Я вас не один год уж знаю. И знаю, какая вы. И знаю, какой вам мужчина нужен.

– Ну? И какой же?

– Уж явно не такой, как этот хлыщ. Не может быть, чтобы вы были с этаким да счастливы!

– Можешь мне поверить, я очень счастлива!

Инге казалось, что тема исчерпана, но Ваня все не унимался: