Розовый Дождь

– Не важно. Я твой благожелатель - и этого пока достаточно - ответил Голос. Голос этот поразил Гастона тем, что он не был голосом в обычном смысле этого слова. Это был не звук, а поток мыслеобразов в голове, но таких ярких, что, казалось, будто это действительно чей-то голос.

– Вот-вот, хорошо, что ты заметил, что мой голос только в твоей голове. Советую и тебе перейти на язык мыслей - здесь слишком много ушей, слишком много...

Гастон прикусил язык. Он давно догадывался, что за ним следят и следили все эти годы. То слуги с каким-то странным любопытством смотрят на него, то, находясь один в комнате, он ощущает чьи-то взгляды на своей спине, то замечает, что его книги и записки убраны в ящике стола не в точности так, как он их убирал...

А потому он сосредоточился и послал ответный мысленный сигнал, при этом, как заправский разведчик, сев за письменный стол и притворившись читающим книгу:

– Если ты благожелатель, скажи мне, где хранится оригинал договора и почему самая подробная хроника тех времен ничего не говорит о договоре прямо, только вскользь?

– Легко...
– последовал ответ - оригинал договора хранится в спецхране "ЖАЛА", а из хроники все подробные упоминания изъяты. Оригинал хроники хранится также в спецхране "ЖАЛА", а то, что у тебя на столе - жалкая подделка...

Гастон не мог вымолвить ни слова... По его спине прошел холодок, а на коже выступила "гусиная кожа", даже волосы на затылке зашевелились. Он судорожно потирал виски и пытался понять, что происходит. Конечно, установленный феями порядок он и раньше недолюбливал, но никогда не думал, что они способны на такое...

– Наивный ты человек! Ты ещё не знаешь, на что они способны... Феи такая раса - если они чего-то очень сильно хотят - они добьются своего ЛЮБЫМИ путями...

– А ты откуда знаешь?
– мысленно огрызнулся Гастон.

– Тебе придется верить мне на слово... Либо не верить вообще...
– устало вздохнул Голос.

– Ну, положим, феи такие, но какой им смысл красть договор, подделывать книги - не понимаю...

– Да очень просто. У фей смысл жизни - опекать людей. Если люди выйдут из их Опеки, тогда окажется, что делать им больше нечего. Тогда не нужна будет ни Триединая Премудрость, ни "ЖАЛО", ни плантации цветов забвения и цветов любви, ни лаборатории 2-го отдела, ни Острова блаженных... Ни-че-го... А это все равно, что сделать все цветы луга самоопыляющимися, что тогда будут делать пчелы, скажи на милость?

– Ну, а причем тут договор?

– А в договоре написано многое такое, что люди могут использовать в свою пользу, например, досрочно его расторгнуть или, например, есть там интересный пунктик, параграф 3 пункт 7, который гласит, кхм-кхм (покашлял голос), цитирую, что "личность человека как любимейшего творения Создателя, неприкосновенна, а потому оный человек не может быть никем похищен, как физически, так и духовно - его память, его чувства, его мысли - неприкосновенны, а за посягательство на них...". И далее идут всякие там кары - это уже малоинтересно.

– Такой статьи в учебниках я не помню...

– То-то и оно! Её там и не может быть, потому что как тогда объяснить, почему ни один из людей, что попал на территорию фей, не возвращается обратно, почему те, кто попал на Острова блаженных, теряют память, почему...

– Прекрати, не надо! Не могу больше этого слышать!
– от навязчивого Голоса Гастона едва не тошнило - он крепко сжал свои руки вокруг ушей, как бы стремясь закрыть доступ Голосу в свое сознание, хотя ясно было, что это было невозможно...

– Ты просил, я и ответил - обиженно произнес Голос.

– Прости... Просто слишком уж много всего за раз... И что же мне теперь делать?

– Праздный вопрос... Ты прекрасно и сам знаешь, ты давно уже сам решил, что делать, не так ли?

– Да, так...

– Ну, вот и поступай, как решил... Ты - король, вождь и учитель твоего народа, тебе и, как говорится, все карты в руки...

– Только вот... Без договора я... Ну, доказать ничего не смогу, поэтому я и искал...

– Ах, да, чуть не забыл - усмехнулся Голос.
– Держи.

Вдруг на деревянной поверхности стола в одно мгновение появились две книги - одна тонкая, страниц в 50, другая - толстая, чуть ли в полторы тысячи страниц. У обоих страницы были пергаментные, пожелтевшие, скрепленные толстым кожаным переплетом с металлическими кольцами... На одной было написано "Договор об Опеке, подписанный между... и т.д. и т.п.", а на другой - "Деяния Роланда...".

– На целых пятьсот страниц больше!
– чуть не закричал Гастон, в последний момент сам себе заткнув рот.

– Самое главное лицо в литературе - это не автор, а редактор - запомни это - усмехнулся Голос - и, кстати, драконы - НИКОГДА не сквернословят, не пьют пиво... Поверь мне на слово, я их знаю гораздо лучше тех посредственностей, кто переписывал эти хроники... Кстати, думаю, не лишне тебе будет утаить, откуда ты получил эти документы - скажи, нашел в архиве - пусть "ЖАЛО" побесится - много голов там у них полетит за недосмотр (Голос резко и злорадно рассмеялся), а также следить за ними глаз да глаз... Лучше даже сними копий - и побольше, не поскупись... Пусть все знают, как их надувают белобрысые... Ну а мне пора!

– Постой, "благожелатель" или как тебя там! Неужели мы с тобой больше не увидимся, точнее, неужели я тебя больше не услышу? Мне нужна твоя помощь!
– мысленно закричал Гастон, крепко сжимая пальцами свои виски.

– Ага, сам попросил... Ну что ж, помогу тебе, когда сочту нужным... А пока - перемени всех твоих слуг - все они шпионы -, брось дурную привычку записывать свои мысли и тем более их говорить вслух, и... приготовься к тому, что тебя будут ломать так, что мало не покажется... Действуй осторожно. Когда запахнет жареным, я приду к тебе, в одну из ночей и, поверь мне, тогда ты будешь мне так рад, как родной матери...

Голос пронзительно рассмеялся в голове Гастона, а потом также внезапно пропал, как и дотоле появился. А на горизонте уже занимался рассвет...

Пролог. РЕНЕГАТ.

1.

Гулкий стук копыт пронесся по безмолвным ночным улицам Кронбурга, многократно умножаемый эхом. Хотя вряд ли кого эти звуки могли разбудить - в три часа ночи спал уже весь город. Только шастающие в поисках своей законной добычи одинокие кошки пробегали в те глухие предрассветные часы по темным мостовым. Спали все - нобили и простолюдины, старые и молодые, женщины и мужчины. Даже стражники на крепостных стенах, которым, казалось бы, по должности полагалось бодрствовать, и те в этот час дремали по сторожкам. Впрочем, даже если бы стража должным образом выполняла свои обязанности, вряд ли она смогла воспрепятствовать ехавшим, ибо всадники попали в город по секретному подземному ходу, который вообще не охранялся. Тщательно замаскированный от посторонних глаз вход в него известен был только одному наследному принцу Авалона, правителю Кронбурга. Патрули же стражи внутри самого города давно были отменены, ведь и на крепостных стенах охрана скорее была частью омертвевшей со временем традиции, нежели действительной необходимостью - пространство в тысячи и тысячи квадратных миль от Кронбурга было полностью очищено от чудовищ. За считанные годы важнейший элемент городского антуража превратился в анахронизм. А всеобщее изобилие, свалившееся на голову гражданам Содружества с наступлением эры ПП - как сокращенно именовалась в дворцовых хрониках 'Эра Порядка и Процветания' -, послужило почвой для практически полной ликвидации преступности. В самом деле, когда ты сыт, одет и обут - зачем тебе грабить и убивать? А если пиво или эль, который ты пьешь, содержит в себе успокаивающие вещества, то риск преступности будет совершенно исключен! Именно поэтому всадники, укутанные в длинные черные плащи до пят с капюшонами, полностью скрывавшими их лица, могли скакать совершенно никем не замеченными.