Розовый Дождь

Рыжебородый сразу же собрался, сосредоточился, взволнованно задышал. Голос был беззвучным, напоминая скорее поток мыслей и образов, нежели слов, но был от этого не менее четким, ясным и понятным.

– Ну, что? Долго будешь ещё баловаться, Твое Высочество? Почему не следуешь нашему Плану?

Рыжебородый быстро сел опять в кресло и, положив руки на подлокотники, сжал пальцами виски, целиком сосредоточившись на мысленном диалоге.

– Я ждал тебя, Учитель... Как чувствовал, что ты найдешь меня сегодня... Как видишь, сегодня я и не намеревался развлекаться... А с Планом проблемы вышли... Не всем из моих ближайших друзей я могу доверять, да и отец что-то подозревает... А те, кому доверяю, туги на подъем... Учиться не хотят, говорят, наше ли это дело, книжными червями быть, наше дело - мечи да быстрые кони...

– Чушь, чушь, чушь!
– взбесился Голос.
– Какая чушь! Ваши мечи да кони - детские игрушки. Без науки и магии вы все - кучка оловянных солдатиков, понятно? Выпивку с бабами заменить на правильные занятия, как я тебе и предписывал!

– Но без неё никто к нам не присоединиться, Учитель! Их это-то и привлекает...

– Тогда делай это после занятий! Собирайтесь тогда пораньше!

– Это рискованно.

– Все наше Дело - рискованно! Зачем брата привел? Чую, не наш он, белобрысый!

– Наш, Учитель, наш. Я в него верю, как в самого себя... Лучше подскажи, что с отцом делать! Не снимает он этот проклятый 'анализатор' с головы, да и в шар этот постоянно смотрит... Ни шагу без него не делает, вцепился, как клещ!

– Убирать его пора. Он не исправим.

Рыжебородый на мгновение прекратил сжимать виски, все его лицо покраснело, на лбу показались бисеринки пота, руки медленно задрожали. Он захотел было встать, но какая-то сила вдавила его в кресло.

– Так будет лучше, Риккаред, поверь мне! Когда ты станешь королем, тебе легче будет осуществлять План, надеюсь, ты это понимаешь?

– Но...

– Просто несчастный случай - и ничего больше. Про тебя даже никто и не подумает, поверь! Ты просто подменишь его парадный меч на настоящий, пропитанный кровью дракона - я скажу тебе, где его прячут - и попросишь отца исполнить несколько боевых трюков. Хе-хе-хе... Все будет шито-крыто, не робей! Как станешь королем, все тебе будет позволено! Все! Не забывай об этом!

Голос пропал также внезапно, как и появился. Риккаред встал, вытирая рукавом обильной пот, выступивший на лбу, и с трудом переводил дыхание. Ноги его дрожали, были как ватные. Он механически обвел взглядом весьма колоритную картину подпольных увеселений своих друзей, также механически удовлетворенно заметив, что его белокурый брат уже вошел во вкус, а потом, быстро позвав жестом тщедушного слугу, что-то шепнул ему на ухо, а потом стал медленно подниматься наверх, в дом. Там, через щели закрытых ставней уже пробивались первые лучи восходящего солнца.

2.

Яркие лучи полуденного солнца, причудливо преломлявшиеся через застекленные витражами стрельчатые окна, веселыми разноцветными солнечными зайчиками играли на полированных мраморных ступенях Парадной Лестницы. По Лестнице гулял приятный прохладный ветерок, как будто бы специально созданный освежать внутренние покои королевского дворца во время летнего солнцепека. Стражники, облаченные в роскошные шелковые белоснежно-белые длиннополые туники и плащи, с вытканными на них черным королевским орлом, молча стояли 'под караул' и солнечные лучи весело играли на начищенных до зеркального блеска бляхах их ремней, шлемах и алебардах. Красочные ручной работы гобелены, увешивавшие стены, колыхались от порывов ветра и от этого вытканные на них всадники, гончие, охотничьи соколы казались постоянно движущимися, из века в век продолжая одну и ту же погоню. В стенных нишах стояли белоснежные фарфоровые вазы, наполненные свежими ароматными цветами.

– 'Опять эти вонючие розы! Ненавижу их тошнотворный запах!' - мрачно подумал быстро поднимавшийся по лестнице рыжебородый мужчина, судорожно сжимая потной левой ладонью рукоять меча. Он смотрел себе под ноги, не отвечая на салюты стражи. Его мрачный и усталый вид резко контрастировал с праздничным убранством дворца, а падавшие с запыленных сапог куски грязи отвратительно смотрелись на полированном мраморе ступеней. Немытые и нестриженные волосы сальными прядями падали на плечи. Одет он был в простой старый пыльный плащ с капюшоном, кожаную куртку и штаны. Похоже, всю ночь он провел не иначе как в седле.

Наконец, Парадная Лестница с её полутысячей больших ступеней закончилась и рыжебородый достиг главного чертога Дворца - после небольшого коридора, также застеленного гобеленами и вазами с цветами, располагалась большая округлая зала. В центре этой залы стоял круглый стол с 50 креслами, совершенно одинаковыми, сделанными из красного дерева с полированными ручками, с искусно вырезанным орлом, венчавшим спинку. В стенных нишах красовались рыцарские доспехи, висели ярко раскрашенные разноцветными гербами щиты и оружие, а значительную часть залы 'населяли' чучела убитых чудовищ самых разнообразных видов и размеров, череду которых венчала туша огромного дракона с чешуйчатой броней цвета и оттенка чистого золота, отверстой пастью величиной с быка, усеянной тремя рядами зубов-кинжалов, и длинными рогами на голове.

У туши дракона стоял высокий человек с длинными черными волосами, впрочем, уже испещренными проседями, в пурпурном плаще до пят. Его голову венчала золотая диадема, украшенная с большим кроваво-красным рубином в центре.

– Я рад, что ты так быстро внял моей смиренной просьбе, сын мой, - немного дрожащим и дряблым, но все ещё красивым и властным голосом сказал, не оборачиваясь Король.
– Сожалею, что тебе пришлось провести всю ночь в седле.

Рыжебородый уже подскочил к отцу и, припав на одно колено, как предписывает рыцарский этикет, поцеловал перстень на правой руке Короля.

– Это мне ничего не стоило, отец... Но я удивлен, почему ты не воспользовался более современными средствами связи?

Король хмыкнул, не сводя глаз с морды дракона, в глазные отверстия которой были вставлены огромные изумруды, сиявшие при ярком свете утреннего солнца. Он гладил золотой панцирь чешуи дракона слегка дрожащей рукой и о чем-то думал.

– Мое дело к тебе слишком важно, чтобы доверить его визаторам...
– наконец, после долгого раздумья, с тяжелым вздохом ответил Король.
– Встань, сын мой!

Рыжебородый Риккаред встал на ноги, но даже стоя не смел поднять голову, изучая грязные носки своих сапог. Он уже почувствовал, что разговор не предвещает ему ничего хорошего.

– На тебя и твоего брата поступило много жалоб...
– Риккаред вытянулся, подобрался, напрягся.
– Особенно прискорбно, что жалуются ваши жены, которых вы совсем забросили. И ещё более прискорбно, что жена Роланда, которая раньше души не чаяла в своем муже, теперь стала проявлять недовольство. Ты с недавнего времени стал оказывать на него дурное влияние. Он больше проводит время в Кронбурге, у тебя, чем с ней. И меня это не может не беспокоить, сын.

– Не дело жен выносить сор из дому и доносить на мужей!
– круглые щеки Риккареда стали пунцовыми.

– Они не доносили, сын... Я читал их мысли!
– Король медленно повернулся и ярко-красный камень на его диадеме вспыхнул, как глаз хищного зверя.

Лицо Короля - удлиненный овал, без бороды, кое-где испещренный глубокими, как шрамы, морщинами - сохранило следы прежнего величия. Массивный мужественный подбородок, орлиный с горбинкой нос, черные глаза, смотрящие властно и твердо, плотно сжатые в тугую как тетива нить губы - даже сейчас, на склоне лет, это лицо подавляло чужую волю. Риккаред отшатнулся и спрятал глаза.