Розы (сборник)

Солнце поднималось из-за крыш многоэтажек, выстроенных по другую сторону шоссе. Славка смотрел на него и думал, что это солнце делает ему инъекцию лидокаина прямо в мозг – головная боль постепенно отступала.

В конце концов, он отправился в ванную, набрал в бутылку из-под пива воды и подошел к кактусу:

– Ну что, пациент, ты скорее жив или мертв?

Глаза у Славки блестели, но с души вроде как свалился камень. Кое-что они все-таки оставили ему, отправившись в лучший из миров.

ПЕРЕСМЕШНИЦА

Кристина была послушным ребенком и хорошо училась. Еще она хорошо готовила, сносно вышивала и даже носила ночную сорочку, слепленную на уроках труда из маминых уговоров и угроз трудовички. Кристине пророчили удачный брак и женили на всех мальчиках, которые были вокруг нее. Не важно, как на самом деле она относилась к ним – Пети, Славы, Миши, Коли и даже Даниилы в глазах Кристининых родственников и друзей семьи становились претендентами на руку и сердце красавицы.

– Я хочу в медицинский поступать, – заявила Кристина, когда пришла золотая пора старшей школы: время репетиторов и родительских нервов.

Мать побежала за валерьянкой, отец капал себе корвалол, старший брат замер с вилкой в руке.

– Кристин, ты че? – осведомился он в своей извечной манере неискушенного пролетария.

– Хочу в медицинский, – решительно повторила девушка.

– Мужик тебе нужен, Кристин, – братюня тяжело вздохнул и продолжил уплетать макароны по-флотски.

Ничего хорошего в тот вечер Кристина не услышала, только вариации на тему короткой реплики. Вот и выходило, что получивший полный трояков аттестат начинающий слесарь выразил общую мысль лучше, чем велеречивые инженер и читающая домохозяйка.

Поступить в медицинский, конечно, Кристине позволили – либеральные взгляды не допускают порки ремнем и ультиматумы подросткам. Только вот лучше бы честно выгнали из дома. Началась совершенно новая жизнь, в которой Кристине нужно было держать ухо востро. Вернувшись домой с занятий она могла обнаружить у себя дома сынишку какого-нибудь отцовского друга или маминой родственницы. Они заходили в дом и выходили из дома, создавая ощущение ритмичного потока.

Дошло до того, что родители подгадывали, когда у Кристины начинаются «эти дни». На трое суток в доме не бывало ни души, а потом все возвращалось на круги своя. Она поняла, что для семьи превратилась в особенно сложный экспонат, который необходимо в хорошем качестве сдать нужному музейному специалисту. Сравнивать себя с товаром на рынке пока еще казалось пошлым.

Шестой курс давался не без труда – куча сил уходила на вечерние «приемы». Кристина, в конце концов, психанула, собрала вещи и ушла жить к подруге. Та давно отпочковалась от родных и теперь едва сводила концы с концами из-за маленькой стипендии и высокой квартплаты. Вдвоем они потянули хозяйство и жизнь временно наладилась.

Шли долгие месяцы, миновала интернатура, потом сама собой подобралась научная работа и, совмещая работу в поликлинике с поиском сведений для своего проекта, Кристина не заметила, как к двадцати восьми годам оказалась младшим преподавателем.

Родня была в ужасе, к отцу и матери ходили толпы сочувствующих, а женихов начали искать с утроенной силой. Все семейные праздники были наводнены желающими познакомиться с Кристиночкой молодыми людьми, либо достаточно инфантильными, чтобы к такому возрасту продолжать слушать родителей, либо достаточно тупыми, чтобы принимать все за чистую монету. Изредка попадались такие же жертвы обстоятельств, какой была сама Кристина – единственное время, которое она могла провести с собственной семьей, непременно сопровождалось «выгодным знакомством».

– Завтра у отца юбилей, – хмуро сообщила она Веронике, снимая макияж у зеркала. Постепенно, как в фильме ужасов, проявлялись на лице синяки под глазами, болезненный цвет кожи, первые морщинки. Кристина понимала, что уже не может хвастаться молодостью, хотя и не переживала на сей счет – к чему?

– Подарок купила? – поинтересовалась Вероника. По крайней мере, она могла поддержать разговор и не лезла к соседке с душещипательными беседами про симпатичных мальчиков и отсутствие у них мозгов удовлетворительного качества. Кристина искренне считала, что бабы и мужики думают друг о друге совершенно одинаковые вещи: либо красивая (красивый), либо умная (умный). Не смешивать! Как со слоеным коктейлем.

– Да какой подарок, к нему коллеги придут, будут вискарь пятидесятилетний дарить, – отмахнулась Кристина. По поводу подарка она не беспокоилась, тревожило ее совершенно другое.

***

– И этот тост я хочу поднять за свою прекрасную дочку, красавицу, умницу, врача, – он особенно выделил последнее слово. – Мою замечательную Кристиночку! Желаю тебе, дочура, чтоб у тебя все сложилось. Чтоб ты нашла себе хорошего мужика, и чтоб я к следующему юбилею уже нянчил внучаток.

Кристина вежливо улыбалась и опускала глаза под чужими взглядами. Ей не сложно было несколько раз в год притворяться послушной девочкой, пусть даже этой девочке скоро должен был стукнуть тридцатник.

Жахнув достаточно алкоголя для откровенности, папик отправился выуживать из омута молодых людей, приглашенных на праздник, подходящую кандидатуру, чтобы прямо сейчас благословить будущий брак. По крайней мере, вид у него был именно такой. Схватив какого-то бедолагу под руку, он протащил его через весь банкетный зал и поставил перед Кристиной.

– Кристюша, это…

– Михаил, – вежливо подсказал мужчина. Кристина затруднилась бы назвать его возраст, поскольку, с одной стороны, он выглядел солидно, с другой молодо. Тридцать-сорок, где-то так.

– Кристюша, это Михаил, чудесный человек, мы с его отцом…

– С матерью, – подсказал Михаил.

– С матерью, конечно, – охотно согласился папик. Не закончил фразу и ретировался.

– Кристина, – она протянула руку, собираясь таким образом продемонстрировать потенциальному «жениху» уровень своей эмансипированности.

– Миша, – он легко пожал руку и, обведя взглядом зал, участливо спросил. – Отличный повод сосватать дочку, да?

Кристина, решив, что перед ней товарищ по несчастью, кивнула.

– Меня тоже каждый год женят, – Михаил подтвердил ее мысли. – Мать все никак не успокоится.

– Что, тоже в медицинский пошли? – улыбнулась Кристина.

– Не-е-ет, – расхохотался Михаил. Чуть-чуть нервно, но искренне. – Я просто… а, не важно, – он отмахнулся и решил ретироваться. – Пойду, там икра, говорят, есть. Черная.

– Мерзость, – Кристина скривила губы. – Креветку лучше съешьте, думать не хочу, где эту икру добывали. И кто. Так что там с вашей историей? – она заинтересовалась. – Любите холостяцкий образ жизни?