Розы в декабре
Шрифт:
ногах.
У двери в спальню Эмери задержалась и спросила: — Может, лучше в одну из отдельных комнат?
— Нет, как же без Тамати?
— Но как только боли утихнут, я пойду к себе.
— Что за разговоры, Эмери. Неужели ты думаешь, что я позволю тебе остаться там
одной? Тебе придется готовить, значит, нужно по-настоящему отлежаться в
постели.
— Ну что ты. Тамати умеет готовить. А тебе не справиться.
— Что ты такое говоришь. Да и девочки с радостью помогут, Виктория будет на
тебе практиковаться
дам тебе ночную рубашку, а девочки сделают грелки. Сейчас включу обогреватель.
Уложу тебя и пойду скажу Тамати. Не о ребенке, конечно, это уж твое дело.
Фиона задумчиво направилась к постели. Да, Тамати надо бы знать, что за чудо у
него жена. Не каждая женщина решится здесь обзаводиться детьми. До Ванаки
два-три часа на катере, почитай, все шесть, если Эмери придется отвозить в
больницу. А что, если начнется выкидыш или что другое? Фиона почувствовала
острое беспокойство, но взяла себя в руки. Есть передатчик; доктор
проинструктирует ее в случае необходимости, да и сам в случае чего приедет.
Тамати выслушал ее с явным испугом.
— Что с ней такое? Я вчера вечером говорил, что она выглядит не очень хорошо, но она только посмеялась. Эм не знает, что такое болеть.
— Лучше иди к ней. Я тоже сейчас приду, только за обедом присмотрю. Уже пора. —Она дошла с ним до двери. — И потом, знаешь, Тамати, будь с Эмери добрее…
— Мисс Макдоналд, идите сюда! — послышался голос Эдварда.
Она подошла к нему — высокая, стройная, в нежно-зеленом шерстяном платье с
золотым пояском; не связанные в узел волосы рассыпались по спине.
— Что с Эмери? Может, скажете мне, что там такое?
— Ничего страшного, мистер Кэмпбелл. Эмери как следует отдохнет, и все будет в
порядке. Она ждет ребенка.
Эдвард присвистнул:
— Жизнь на овечьих фермах чертовски тяжела для женщин, желающих иметь семью.
Мама хотела больше детей, но говорила, что это ей не по силам. Если с Эмери
будет что-нибудь не так, хлопот не оберешься. Но даже если все пойдет хорошо, ей не под силу тащить на себе сразу два хозяйства. Найти помощника поблизости
тоже невозможно.
— Ну, так будем считать, что вам повезло, что я здесь, — весело заметила Фиона.
— Справимся, мистер Кэмпбелл. Куда деваться. Мисс Трудингтон кое-что возьмет на
себя, а я ей буду делать массаж: я проходила специальный курс, потому что в
нашей школе в Эдинбурге детям это помогало. Но Эмери придется пожить здесь, если вы не возражаете. Я уложила ее в красно-белой комнате. Там есть камин.
Тамати мог бы спать там же, а Тиаки можно поставить кроватку в комнате
мальчиков. Он и так здесь чуть не весь день.
Эдвард слушал с явным удовольствием.
— Мисс Макдоналд, не можете же вы все это тащить на себе. Вы говорите, что
Труди поможет,
но она сама нуждается в помощи. Она не может даже одеться кзавтраку. А на сколько ртов надо готовить, если сюда переберутся еще и Тамати, и Тиаки.
— Ради Бога, без паники. У нас в школе для детей-инвалидов вечно что-нибудь
случалось. Порой нам приходилось делать для них буквально все. Я специалистка
по части организации. Ребята помогут, им это только на пользу. Всю стирку можно
делать в стиральной машине по субботам, а гладить по вечерам. Сделаем
расписание обязанностей. Мальчики могут мыть посуду, чистить картошку и тому
подобное.
Ей показалось, что Эдвард глянул на нее с явным уважением.
— Но вы так просто замотаетесь.
Фиона посмотрела ему в глаза и сказала искренне: — Видите ли, мистер Кэмпбелл, в настоящий момент мне только на пользу
поработать побольше, чтобы до предела заполнить все время. Это спасает от
мрачных мыслей. Работа полезна!
— Я тоже пойду домой и накрою стол, пока вы закончите готовить. Как вы
считаете, надо сегодня послать сообщение врачу по передатчику?
Это ж надо! Господин Эдвард спрашивает у нее, Фионы, совета!
— Посмотрим. Может, и понадобится, но я думаю, что, если она отлежится две-три
недели, все будет нормально. Только бы боли у нее прекратились. Она не
переживет, если что-нибудь случится с ребенком. Ну а потом… — глаза у Фионы
заблестели, — это ведь просто чудо, завести здесь ребенка. Девочки сразу
полюбят его. Да и мальчики тоже. — Глаза у нее потухли. — Впрочем, меня уже
здесь к тому времени не будет.
— Что за чепуха. Конечно будете. Куда я вас отпущу, раз Эмери ждет ребенка.
Про себя Фиона подумала: “Потому что я полезна, а не потому, что нужна ему”. И
от этой мысли ей стало больно.
Жизнь, конечно, заметно усложнилась, но вместе с тем приятно было сознавать, что благополучие и гармония “Бель Ноуз” и его обитателей зависят в немалой
степени и от ее усилий.
Фиона решила, что обедать придется позднее, тогда это не будет мешать школьным
занятиям. Работу они заканчивали в три, так что времени на приготовление еды
было более чем достаточно.
На следующий день Эдвард явился делать уборку. Она слышала, как девочки
разговаривали с ним на заднем крыльце, где была раковина.
Голос Виктории:
— Дядя Эдвард, мы сделали такой вкусный пудинг — пальчики оближешь. Фиона
говорит, что еда должна быть не только вкусной, но и радовать глаз. Это ее
главный кулинарный принцип. Здорово, правда? Это ведь…
Голос Эдварда — насмешливый и одновременно жалобный: — Больше не говорите… пожалейте. У меня уже слюнки текут. Взбитые сливки с
фруктовым соком… да розоватые меренги и вишни поверх крема. Мне ли не знать.