Розы в декабре
Шрифт:
Эдвард покачал головой:
— Едва ли что-нибудь из этого выйдет. К тому же у нас в это время дел по горло
— овцы ягнятся.
Хозяйство требовало все больше сил. Фиона очень уставала, так как приходилось
обслуживать еще и стригальщиков, приехавших на раннюю стрижку. Дебора гостила у
них три дня, хотела помочь, но принесла лишь ненужные беспокойства. Фиона
постаралась не реагировать, когда Дебора бросила: — Эдвард считает, что тебе ни за что не справиться… ведь ты никогда не
стряпала на стригальщиков.
Фиона
— Это все еще цветочки. Когда все стригальщики съедутся к декабрю, будет вообще
не до школы. Так вы не хотите, чтоб Дебби приезжала в следующий раз?
Фиона вспыхнула:
— Эдвард, не мне выбирать, а вам.
Он пристально посмотрел на нее. Она перехватила его взгляд и торопливо
произнесла:
— Эдвард, я понимаю, что наговорила на Дебби, я просто не сдержалась.
Он рассмеялся и вышел, бросив через плечо:
— Посмотрим, как вы запоете в декабре.
И она почувствовала себя маленькой девочкой.
Глава 10
Время шло, и они немного приходили в себя; скоро весь загон был забит ягнятами.
Ноябрь одарил их лилиями и золотым дождем. Дети закончили экзамены. Фиона была
довольна результатами и надеялась, что в экстернате также будут довольны.
Рододендроны и азалии осыпались, а лилии Мадонны, рождественские, как их здесь
называли, вытянулись и готовы были распуститься. Они уже пробовали молодую
картошку и спаржу. Воистину в этих краях все было вверх ногами.
На озере появилось больше суденышек. Скоро будет полно отдыхающих и туристов, Ванака проснется от спячки и станет настоящим курортным городом. Наибольший
наплыв будет в канун Рождества и продлится до конца января, когда начнутся
занятия в школах.
Стоял жаркий ноябрьский полдень с густым запахом цветущих роз. Занятия на
сегодня кончились. Фиона отправилась с детьми на Фионину горку, где всегда было
немного прохладнее. Но сегодня и там стоял зной. В термосумке у нее был лимонад
со льдом и сандвичи.
Тропинка шла по глубокой лощине и поднималась вверх. Несколько лет назад Эдвард
соорудил мост через лощину, устроив внизу дренажную трубу, чтобы отводить в
дождливую погоду часть потока. В это время года было вёдро и лощина пересохла.
Трое старших детишек играли среди сухих камней, бегая в поисках ящериц, которые
обитали в высохшем русле речушки. Джеймс предавался своему излюбленному занятию
— лазил по дренажной трубе. Фиона сидела, прижавшись спиной к нагретой солнцем
скале, и читала. Господи, какая блаженная лень! Вот какую жизнь она любила.
Внезапно со стороны дома послышался тревожный лай. Что такое? Мужчины работают
у навесов для
шерсти, отбирая овец. До нее доносилось их добродушноепереругивание. Лай постепенно перешел в беспокойный визг. В это время Фиона
увидела красно-белую вспышку на дальнем холме. Эти хиэфордские бычки ужасно
пугливые, но что вогнало их в такую несусветную панику? И тут она
почувствовала. Услышала… Как растет и надвигается страшный гул, словно топот
копыт на том холме отдается здесь эхом. Встревоженная не на шутку, хотя и не
совсем понимая, что именно ее пугает, она стала высматривать детей. Они вдруг
застыли там на камнях, будто сами окаменели. Фиона чувствовала, как гул
нарастает.
— Фиона! — крикнула Виктория. — Это землетрясение… здорово, правда? Я же
говорила вам, что пугаться нечего.
И тут они услышали треск, жуткий треск. Они повернули головы и посмотрели
вверх. Фиона увидела, как покачнулся и рухнул гигантский тополь на краю лощины.
Она почувствовала страх, но овладела собой. На них он не упадет. Он сейчас
рухнет вниз на деревья, верхушка его никак не может задеть ее, а их тем более.
Это было великолепное зрелище. Красавец тополь, горя в лучах солнца золотом и
зеленью давно уже распустившейся листвы, вздохнул, застонал, словно с неохотой
поддавался неизбежному, корни его исторглись из земли, и он повис на секунду
над бездной, затем с диким шумом низринулся вниз. И в тот же миг все
почувствовали ужас. Земля перестала дрожать, толчки были несильные, но огромный
кусок скалы оторвался от основания и стал съезжать в лощину прямо над мостом. А
Джеймс был в трубе!
— Джеймс, Джеймс! — закричала Фиона что есть сил. — Быстро вылезай! Скорее, Джеймс! Скорее!
Она бросилась к нему, продолжая кричать на ходу и приказав остальным детям, побежавшим в их сторону, остановиться. Из трубы показалась голова Джеймса, затем он снова скрылся. Потом появился опять. Как она добежала, она не могла
себе представить. Первый камень упал и перекрыл сухое русло. Джеймс не знал, что происходит, он услышал только жуткий грохот откуда-то сверху, увидел Фиону, бегущую к нему, и понял, что Фиона его спасение — не важно от чего. Он
выкарабкался из трубы — и да поможет ему Бог! — у него на руках был щенок; так
вот зачем он нырял обратно. О, Джеймс, давай, поторопись, Джеймс, скорее, Джеймс, ради всего святого! Всего этого Фиона не говорила. У нее не было
времени. Джеймс все равно не бросил бы щенка. Это была молитва, творимая в
сердце. Наконец она добралась до трубы, и в этот момент первая волна осколков
достигла их. Фиона пыталась устоять, напрягшись так, что у нее перехватило
дыхание. Чувствуя, что ничего не может поделать, она распласталась поверх края
дренажной трубы, накрыв собой Джеймса. Даже в этот невероятный миг зрение