Рубиновый лес. Дилогия

Когда это дошло и до остальных, тишина в зале лопнула как пузырь. Всё началось с негодующего перешёптывания, напоминающего шипение морской волны, но по мере того, как присутствующие драконы осознавали предательство, их голоса становились громче. Уже спустя минуту весь зал кричал, ругался и плакал. Некоторые женщины бросились прочь вместе с детьми, а мужчины, поддавшись эмоциям, начали превращаться, давя других. Я невольно качнулась назад, пытаясь отступить, но ноги приросли к месту.

– Старшие – наш оплот! – снова вскричали в толпе. – Что нам делать теперь?!

– Как ты мог не рассказать сразу?! Как мог наплевать на скрижали и не похоронить их согласно ва шени?!

– Нужно избрать новых Старших! Их должно быть семь!

– Да, должно быть, и мы обязательно изберём новых, старейших и мудрейших из вас, – кивнул Сенджу, и от его напускной уступчивости толпа несколько притихла. – Но не сейчас. Сейчас у нас просто нет на это времени. Как вы не понимаете? Я никому не сообщил об окаменении Старших, потому что они не хотели спасать наш народ! Им были дороже мир и увядание в покорном безмолвии, нежели будущее нашего потомства и его процветание. Они никогда бы не пошли на то, на что пошёл ради вас я! На то, что позволило мне разгадать природу Красного тумана и узнать способ его победить.

Сенджу сделал шаг в сторону, и моё лицо ошпарили тысячи испуганных, озлобленных и отчаянных взглядов. Во рту стало сухо, как в Золотой Пустоши, и я невольно прикусила внутреннюю сторону щеки, когда Сенджу продолжил:

– Молочный Мор был не просто актом жестокости со стороны людей – это было одно из жертвоприношений, устроенное их сейдманом, принцем Обероном, прибывшим вместе с торговыми караванами. Он отравил молоко, которое пили наши детёныши, и, воззвав к своим богам, хотел проклясть весь наш род! Ради того, чтобы предотвратить это, мне пришлось пойти против собственной природы и тоже освоить сейд. Я убил принца Оберона и непосильным трудом обернул кровавый ритуал вспять. Однако ничто не длится вечно – печать пала, выпустив Красный туман, призванный закончить начатое.

Толпа снова загомонила, ахая и бранясь сразу на двух языках – на драконьем и общем. Повсюду мелькали узкие вертикальные зрачки, хищные оскалы и когти. Мне же пришлось стиснуть зубы, чтобы хоть как-то справиться с гневом, который я не могла ни высказать, ни показать. Сенджу научился до того искусно подражать человеческим эмоциям, что, не зная всей правды, его было невозможно раскусить. А драконы, наивные и доверчивые, и вовсе не допускали мысли, что можно сомневаться в том, кого весь город воспевает каждое утро на протяжении вот уже шести тысяч лет. Ложь Сенджу была слишком хороша, как и его репутация. Даже сохранись у меня дар речи, моё слово в Сердце весило меньше голубиного клюва – слово человеческой принцессы и дочери детоубийцы против слова драконьего бога.

– Но ты сказал, что знаешь, как победить туман! – рассвирепел рослый дракон с вьющимися рогами, похожими на оленьи, раздвинув руками толпу, чтобы Сенджу обратил на него внимание. Коренастый, крепкий и черноволосый, он не сразу пробудил мои воспоминания. Шэрай… Учёный, что едва не задавил меня при приземлении.

– Знаю, но не всё так просто. Проклятие нельзя остановить, но можно отразить его, направить против врагов наших. Для этого нужно принести собственную жертву. – Сенджу говорил медленно, растягивая гласные, будто никак не решался сообщить сородичам страшную весть. Из-за этого они вновь начали перешёптываться и перетаптываться с ноги на ногу в беспокойстве. Их, совсем не сведущих ни в сейде, ни в хитрости, было так легко обвести вокруг пальца. – Тогда не будет ни Красного тумана, ни гибели рода драконьего, но будут вечный Рок Солнца и гибель людская. Я знаю, это жестоко, но какой у нас выбор? Полностью отменить ритуал нельзя, а встречать смерть вместе с людьми не имеет смысла…

– Вечный Рок Солнца?.. И какая жертва для этого требуется? Говори конкретнее, Коронованный Солью! – вконец потерял терпение Шэрай.

– Проклятие началось с принца Оберона. – Сенджу медленно закружился по залу, пока, сделав полный круг, не остановился за моей спиной. Его пальцы, тяжёлые как свинец, опустились на мои плечи. – Поэтому нам нужна его кровь. Придётся убить принцессу Рубин.

– Эту девочку?! – Судя по тому, как вытянулось скуластое, с квадратным подбородком лицо Шэрая, эта идея пришлась ему не по нраву.

– СЕНДЖУ!

Голос Соляриса прокатился по залу вместе с тем рыком, что он издавал, когда терял контроль над человеческой сущностью и уступал звериной. Я не видела его, судорожно шаря взглядом по толпе, но слышала, как следом за рыком нарастает гул торопливых шагов. Первым, что я разглядела, были когти – похожие на наконечники стрел, они тянулись вперёд и ранили всех, кто стоял у Сола на пути, мешая вырваться в центр зала. Фарфоровое лицо стало совсем пепельным, сравнявшись по цвету с той рубашкой, в которой Солярис ужинал и которую до сих пор не сменил. Несмотря на то что он кричал, глаза его выглядели тусклыми и потухшими, а губы, поджатые, как у животных, обнажали зубы. Мне становилось ещё больнее от мысли, насколько же больно сейчас должно быть ему, ведь нет ничего хуже ситуации, когда тебя предаёт тот, кому ты поклонялся.

Я инстинктивно дёрнулась вперёд, силясь порвать поводок сейда, но ничего не получилось. Между мной и Солом будто разверзлась пропасть. Прежде чем он успел вскочить на платформу и броситься на Сенджу, у его шеи очутился гребень чужого крыла, блестящего, как сталь.

То был Борей. Я ничуть не удивилась этому: верный хускарл, пусть и драконий, всегда остаётся хускарлом. Крепко удерживая Соляриса на месте – одной рукой за шею, а другой за оба запястья, которые, судя по хрусту, ему пришлось сломать, – он не сдвинулся ни на шаг, как бы сын ни бился в его хватке. Более старый дракон всегда был сильнее, пусть и менее вынослив. «Отпусти меня! Я убью тебя, если не отпустишь!» – продолжал рычать Сол, пока вокруг снова не поднялся шум.

– Сенджу!

Ещё один голос выкрикнул ненавистное имя. Я узнала Альту, протиснувшуюся с другой стороны зала. Рот её был изогнут серпом от ярости, а хвост, ощетинившись, метался из стороны в сторону и рассекал воздух с таким свистом, что остальные драконы попятились, боясь угодить под раздачу.

– Эта девочка ведь совсем дитя! Ты не можешь решать, кому жить, а кому умереть, пускай ты и последний Старший! Какое жертвоприношение?! Какой вечный Рок Солнца? Мы не убиваем ни себе подобных, ни тех, кто не похож на нас! Этим мы и отличаемся от людей!

– Да! Иваанар!

– Верно! Правильно ле’рьят говорит!

– Мы не палачи и не сейдманы!

Крики одобрения, раздавшиеся в поддержку Альты с разных концов зала, немного подбодрили меня, хоть я и знала, что для Сенджу они не более чем блеяние пастушьих овец. Судя по тому, что я знала о нём, он всегда добивается своего любой ценой – и всегда эту цену платили за него другие.

– Либо дать Красному туману забрать всё живое и кануть в небытие вместе с людьми, – продолжил гнуть свою линию Сенджу, глядя в глаза Альте, которая подобралась к краю платформы ближе всех остальных, – либо спастись, принеся в жертву одну невинную жизнь и жизни тех, кто ненавидел нас так сильно, что истреблял веками. Неужели здесь есть о чём думать?

Завязалась бурная дискуссия, больше похожая на торги: продадут мою душу сегодня богам или нет? Пытаясь не потерять нить разговора, я вместо этого потеряла из виду Сола и Борея. Весь зал ходил ходуном и кипел от гнева.

– Дайре! Я бы позаботилась о тебе!

– Уничтожить… таких, как я? Такова твоя любовь, мама?

Меньше всего я ожидала обнаружить в этом зале Дайре. Впрочем, он даже сейчас выделялся, споря с сиреневолосой женщиной на пороге зала до того громко, что другие драконы тоже начали оборачиваться. С платформы было хорошо видно, как эта женщина плачет, тянет Дайре за руки, пытаясь увести прочь, но тот не поддаётся. Его чёрное одеяние с ромбовидным узором обзавелось новыми золотыми гривнами и костяными пуговицами, а выбритое лицо, обрамлённое косами, и отдалённо не напоминало о том потрёпанном жизнью человеке, который угрожал мне у таверн. Сложно было понять, что именно стало причиной семейного конфликта, но я догадывалась. «Я не лжец, госпожа». Ну да, как же, Сенджу…