Рубиновый лес. Дилогия
Шрифт:
– Так вы поэтому здесь? – спросил Сол. – Добываете припасы?
– Да. Ты ведь сам знаешь, как плохо с пропитанием на острове. Пока новые выводки не вылупились, еды хватало, но сейчас снова стало туго.
– Всё это время я думал, что драконы больше не покидают Сердце.
– Так и было до этого года, пока на трон Дану не взошёл молодой ярл Дайре. Жаль, что недавно его объявили преступником и правление перешло в руки одному из других братьев Дану… – протянула Мелихор, играя со своей глиняной пиалой. Я же вся обратилась в слух. Значит, семья отреклась от Дайре после его покушения на меня. Надо признать, это было разумно – мало кто захочет повторить Эпоху Завоеваний. Интересно, его бросили в
– И ради того, чтобы не допустить слухи, – догадалась я, налив себе ещё чая и устроившись поудобнее на деревянном стуле за грязным, поцарапанным столом, за которым сейчас вдруг оказалось интереснее, чем во время всех наших прошлых путешествий. – Вот почему в город пропускают только пеших путешественников, но не торговцев и всадников, – продолжила я, вспомнив толпы и пункты досмотра у городских ворот. – Все пешие путешественники – бедняки. Вряд ли они быстро разнесут слухи, если в них вообще кто-то поверит.
– А ты умная! – похвалила меня Мелихор, и, не желая огорчать её, я решила не добавлять, что сдерживать подобные слухи всё равно бесполезно. Это лишь вопрос времени – когда они дойдут до моего отца. Если уже не дошли. Но тогда почему он бездействует?.. – В город никого не пускают под предлогом новых реформ и перенаселения. Если вы были на рыночной площади, то видели, что для приезжих торговцев места здесь действительно нет. Продажа лошадей тоже отныне запрещена. Не знаю, сколько эта ложь ещё протянет и не откажется ли от тайного союза новый ярл Дану, но… – Мелихор тряхнула пепельными косами, будто прогоняя прочь мрачные мысли, и спиральные бусины в её волосах звякнули. – Теперь мой черёд спрашивать! Что здесь делаете вы?
В этот момент подавальщица поставила в центр стола деревянное блюдо с цыплёнком в вязкой чесночной подливе, набитым внутри дольками яблок и варёным пшеном. Мелихор тут же облизнулась и схватилась за самую мясистую ножку, пока Солярис, даже не удосужившийся снять плащ, наблюдал за этим со скептично приподнятой правой бровью.
– Красный туман, – проронил он только, но Мелихор и ухом не повела, уже вовсю жуя румяное мясо.
– Это тот, в котором деревни пропадают? – промычала она с набитым ртом. – Да, мы слышали, любимая тема всех пьяниц и пастухов… А вы двое-то здесь при чём?
– Долгая история, но нам нужно в Сердце.
– Погоди, так ты возвращаешься домой?! Навсегда?
– Не совсем… Может быть, однажды…
Мелихор фыркнула и махнула на Соляриса цыплячьей ножкой, отчего тому пришлось вытереть лицо рукавом накидки, чтобы убрать с него капли брызнувшего чесночного масла.
– Почему «однажды»? Что мешает тебе сделать это прямо сейчас?
– Говорю же, это долгая история. Думаешь, я просто так пропал почти на двадцать лет?! Всё не так просто, Мел…
Я молча заёрзала. В груди засвербело чувство вины, будто мерзкого червяка живьём проглотила. Солярис часто напоминал мне, что для драконов восемнадцать лет не срок и они ощущают время несколько иначе, нежели люди. Действительно, что значит даже целая человеческая жизнь для существа, способного жить тысячелетиями? Я знала, что умру ещё до того, как Солярис станет считаться взрослым по меркам драконов, – от старости или же от Красного тумана, не важно. В любом случае наша связь оборвётся, и Сол освободится, вернув власть над самим собой. Он сможет вернуться домой и воссоединиться с семьёй…
Но именно из-за меня он не может сделать этого прямо
сейчас.– Я мешаю, – прямо сказала я, и Мелихор тут же утратила интерес к цыплёнку, резко развернувшись ко мне всем корпусом. – Без меня Солярис не может ле…
– Рубин, – прервал меня он, и в его голосе зазвенело нечто болезненное, похожее на мольбу. – Ты не могла бы спросить у хозяина таверны, может ли он продать нам кое-что из своих запасов, чтобы нам не пришлось тратить время и возвращаться на рынок? Подойдёт солонина, хлеб, сыр… Словом, всё, что не портится и что удобно есть в пути. Пожалуйста.
Даже не пройди я сотню уроков этикета, поняла бы, что Солярис просто хочет от меня избавиться. Не имея ни малейшего желания позволять ему это, но понимая, что дела семьи касаются лишь этой самой семьи, я кивнула и послушно встала из-за стола, оставляя его с Мелихор наедине. Та уже догрызла цыплячью ножку и, вытерев блестящие от масла когти о льняную салфетку, выжидающе приосанилась.
Как я и думала, хозяин таверны согласился продать мне всю кладовую, когда я выложила перед ним на барную стойку свой хризолитовый кулон, расшнуровав заветный мешочек с драгоценностями. Дожидаясь, пока этот лысый мужчина с фартуком набок сложит в узелок все припасы, я ненавязчиво наблюдала за столиком Сола и Мелихор, привалившись боком к стойке. Даже издалека их было невозможно спутать с людьми, и вовсе не из-за цвета волос, а из-за утончённой и безукоризненной красоты – ни родинки, ни пятнышка, ни единой шероховатости на руках и лице. Будучи воплощениями природного совершенства, они снова о чём-то спорили, как малые дети, перегнувшись друг к другу через стол и почти соприкасаясь лбами.
Когда хозяин таверны протянул мне готовый узелок, я потопталась на месте ещё несколько минут, потянув время, но затем вдруг заметила за стрельчатым окном бобровый мех. Дикий, как не вовремя!
– …гадко, Солярис. С ширен… не поступают.
– Знаю. Только не лезь. И попроси не лезть других.
– Попробую, но сам знаешь, какие…
До меня донеслись лишь обрывки их с Мелихор разговора, но они смотрели друг на друга так, что я буквально услышала звон стали: их взгляды скрестились, точно мечи. Молча положив на стол узелок, я заняла своё место, и оба сразу смолкли. Мелихор снова занялась цыплёнком, а Солярис наконец-то взялся за пиалу с травяным чаем и неохотно сделал пару глотков, хоть и кривился от вкуса.
– Сол. – Я прочистила горло, следя краем глаза за дверью, чтобы не пропустить момент. – Кажется, Кочевник…
– Это что, жареный цыплёнок по дануискому рецепту? Ещё и с чесноком!
Каким-то образом Кочевник всё равно умудрился проскочить мимо меня незамеченным и, когда я повернулась, уже стоял прямо перед нашим столом. Неизменная бобровая накидка обросла новыми позолоченными гривнами, фибулами и цепочками всего за те пару часов, что мы не виделись, а краска на его лице, которой был выведен узор Медвежьего Стража, выглядела совсем свежей, яркая и ещё не высохшая до конца. Забранные в хвост волосы цвета угля слегка вились от влаги – судя по всему, Кочевник успел не только прошвырнуться по рынку, но и заглянуть в городскую баню. На миг я даже пожалела, что не напросилась ему в компанию.
– Что это за… – Мелихор принюхалась, и глаза её расширились. – Медведь?! Нет, серьёзно, он пахнет лесным медведем! Ты это чувствуешь, Сол?
– Собака он, а не медведь, – выдохнул Солярис тяжко и хлестнул Кочевника по руке агатовыми когтями, когда тот, найдя себе свободный стул, потянулся к остаткам цыплячьей тушки на деревянном блюде. – Не тронь! Не для тебя заказывали.
– Да ладно, пусть угощается! Нужно ведь ещё и для черничного пирога место оставить, – подмигнула Мелихор, и Кочевник смешно крякнул, будто только сейчас её увидел.