Рукопись несбывшихся ожиданий. Таинство посвящения

«Так, сперва я проверю заперта ли дверь», - размыслила Мила, но тут, увы, удача традиционно повернулась к молодой женщине задом. Ей оставалось только не пойми как открывать какое-либо окно, и, увы, по итогу эти старания ни к чему не привели.

– Либо бить, либо нахрена я сюда припёрлась? – в какой-то момент прошептала Мила, когда, подняв с клумбы камень, подбросила его на ладони. Камень был тяжёлым. Такой с лёгкостью бы любое окно разбил вдребезги. Прям так, что б на шум все, кому не лень, сбежались.

– Проклятье, - тихо ругнулась Мила и, вернув камень на место, пригляделась к свисающему над ней балкону. Кажется… кажется его дверь была приоткрыта. Поэтому если забраться на ветвистую вишню, а там по ветке проползти, перепрыгнуть…

Мила даже замотала головой от ужаса. Она нисколько не верила, что способна на подобную акробатику, вот только… половина дела уже была сделана, отказываться теперь от задумки, что ли?

Мысленно чертыхаясь, Мила полезла на дерево. И о, как хорошо, что она додумалась стащить у Саймона его старые брюки. Он хотел разорвать их на тряпки, но…

«Как же в них удобно! – стараясь подняться на дерево, размышляла Мила и, так как в очередной раз заскользила вниз, тут же додумала: - А ещё их нисколечко не жалко!».

Чтобы поглядеть на то, что происходит во дворе лера Грумберга, можно было продавать билеты. Мила сама прекрасно осознавала, что выглядит отнюдь не как воришка, а, скорее, как клоун. Брюки и блузка и так были грязными и рваными донельзя (после такого путешествия через заросли-то!), а теперь они и вовсе начали расходиться по швам. Кора щедро облетала с несчастной вишни. Но терпенье и труд всё перетрут. Мила на дерево вскарабкалась и даже на нужный сук перебралась.

«Мама! Да он же сейчас отвалится», - испугалась она послышавшегося треска, а потому не просидела на вишне до рассвета, а всё же крепко зажмурилась и прыгнула на балкон.

Пожалуй, от того грохота, с которым это произошло, стоило бы проснуться. Мила даже с замиранием сердца застыла в неудобной позе (в той самой, в которой приземлилась), но всё было тихо. Свет тоже нигде не зажёгся.

«Да чтоб я ещё хоть раз» - мысленно застонала Мила, прежде чем на карачках двинулась к балконной двери. И да, дверь действительно была приоткрыта. Не иначе Антуану Грумбергу хотелось спать, дыша свежим воздухом. Всё же свежий воздух придаёт сну крепость. Вот ровно такую, чтобы Мила, затаив дыхание, смогла незамеченной прокрасться мимо кровати с мирно сопящим лордом. Антуану Грумбергу было хорошо, он крепко обнимал распутную светловолосую девицу, и думать не думал, что некая Мила Свон крадётся в его кабинет.

Дверь в смежный со спальней кабинет была открыта нараспашку, а потому Мила беспрепятственно подошла к секретеру. Раз дело касалось писем, то ей казалось логичным держать их там. Вот только секретер преподнёс ей сюрприз, он оказался заперт. И так как открывать замки отмычками Мила не особо наловчилась, то зря она ковырялась в замке, да ещё так шумно. В какой-то момент из комнаты донёсся тихий мужской голос:

– А?

Естественно, Мила тут же затаилась. Она юркнула в угол между конторкой и диваном и даже, казалось, перестала дышать. Но никто в кабинет не вошёл. Антуан Грумберг всего-то повернулся на другой бок и продолжил досматривать сон, не зная, что его проклинают всеми нехорошими словами. Однако, у произошедшего оказался свой положительный момент. Так бы вряд ли Мила сосредоточила свой взгляд на корзине для мусора, а ведь там лежало письмо.

Вид этого письма пробудил в Миле чувство радости. Ей нисколько не подумалось, что не стал бы виконт выбрасывать в мусор опасную для себя вещь, а потому молодая женщина с трепетом вытащила бумагу из корзины и поспешно подошла к окну. Она надеялась воспользоваться лунным светом, чтобы прочитать содержимое. И да, лучше бы Мила этого не делала, так как письмо оказалось написано не кем-то, а Катриной Флетчер.

Дорогой читатель, если тебе нравится книга, пожалуйста, поставь лайк и оставь комментарий.

Скучно автору выкладывать книги, когда нет отклика от читателей.

Глава 10. Чужие надежды часто кажутся бессмысленными

– Эм-м?

Увидев посетителя, Катрина испытала такое удивление и так насторожилась, что резко отложила книгу на прикроватную тумбочку и приняла сидячее положение. Она не спускала с Милы хмурого взгляда всё то время, что молодая женщина закрывала за собой дверь. И не сказать, чтобы Миле это было неприятно. Она даже криво улыбнулась перед тем, как с насмешкой сказала:

– Да, это я. И да, палатой я не ошиблась.

– Но… но зачем? Да и вообще, как?

– Ну, было не так уж сложно получить разрешение навестить тебя, - принялась самодовольно рассказывать Мила.
– Я наплела мэтру Оллену слезливую историю про то, как глубоко меня тронуло твоё состояние, и всего-то.

– Нет-нет, - нахмурилась Катрина ещё сильнее, - он бы не пропустил никого по такой причине. Ко мне запрещено пускать посетителей, ты лжёшь.

– Быть может, никого другого мэтр Оллен бы и не пропустил, но я сказала, что намерена простить тебя. А мир в твою душу ему вернуть хочется. Ты, я так понимаю, его любимица. Недаром же он тебя даже в помощницы взять намеревался.

Мила говорила надменно, так как хорошо помнила пренебрежительное отношение Катрины к себе. Ей хотелось проявить мстительность, а потому она никак не могла изменить своих интонаций. Естественно, что Катрина тут же набычилась.

– Но ведь ты не по этой причине пришла ко мне, верно? – попыталась узнать больше девушка, и Мила, как только швырнула на кровать Катрины её мятое письмо, с улыбкой подтвердила:

– Верно… Я пришла вернуть тебе эти душещипательные писульки и заодно выяснить, что именно на занятии по целительству произошло. Что-то в том, что было сказано мне, и в том, что ты Антуану Грумбергу написала, никак не стыкуется. Поэтому я хочу знать правду, и да, эту правду я готова из тебя клещами вытаскивать.

– Письмо вскрыто, прочитано, - побледнев на глазах, тихо сказала Катрина, а затем вновь нахохлилась. – Тебе известно содержание, а потому что за ерунду ты несёшь? Правда тебе уже известна! Мне нужны были деньги, вот я и решилась навредить тебе.

– О нет. Я не наивная дурочка, которая слепо доверяет словам, что всё у неё до свадьбы между ног заживёт. Будь тебе нужны деньги Грумберга, не приходил бы к тебе тайком Саймон. Я нюхом чувствую какой-то сговор. У всего этого есть второе дно, и я требую, чтобы ты рассказала мне правду!

Пожалуй, не зря Мила повысила голос. Некоторое время Катрина молчала, поджав губы до узкой черты, и по тому молчанию, что возникло, уже можно было сделать вывод, что некое подозрение Милы имеет под собой твёрдую почву. Мила поняла, что далеко не зря она решила пробраться в лазарет к Катрине. А та тем временем требовательно и зло посмотрела на молодую женщину. Она смотрела на неё долго, но, в конце концов, сказала:

– Я расскажу тебе правду, если и ты со мной будешь честна. Откуда у тебя это письмо? Оно предназначалось леру Грумбергу, а не тебе, Тварь!