Рукопись несбывшихся ожиданий. Таинство посвящения

«Сначала Тварь осмеивали, потом Катрину так оклеветали… Кто будет следующий? Быть может, в чём-то неуслужливым окажусь я сам?» - невольно с гневом думали они про себя. А профессор Аллиэр ещё и не пресёк безобразие сразу. Лишь выждав время, он вскинул руку, призывая к молчанию.

– Лер Свон, - едва восстановилась относительная тишина, продолжил говорить тёмный эльф, - к моему сожалению, аудиторию вы вряд ли покинете. Вы ведёте себя с упрямостью зомби, в чью голову вложили одну единственную команду, и поэтому вы не соберёте свои вещи. Ведь так?

Мила насупилась, она не хотела отвечать на столь неприятно поставленный вопрос. Однако, профессору Аллиэру её молчания было достаточно. Поняв, что его студентка ничего не скажет, он произнёс:

– Вы можете сесть, но знайте, что ваше настоящее место не здесь. К познанию пути магии вы нисколько не пригодны.

Стерпеть такое было тяжелее некуда. Слёзы так и хотели потечь ручьём, но Мила держалась. Она лишь сжимала ладошки в кулачки, так как всё ещё не желала считать себя никем. «Я человек и заслуживаю человеческого отношения к себе», - вот какая мысль её вела изо дня в день. Вот, что помогало ей держать голову высоко поднятой. Но в настоящем Миле Свон предстояло смирить себя. Публичное оскорбление декана академии грозило строгим выговором, а их в личном деле молодой женщины уже набралось восемь из двенадцати возможных.

– Профессор Аллиэр, - вдруг к всеобщему удивлению подал голос лер Морриэнтэ, и профессор, глядя на его высоко поднятую руку, был вынужден сказать:

– У вас какой-то вопрос?

– Не совсем, - встав из-за парты, ответил лер Морриэнтэ. – Я бы хотел озвучить своё мнение.

– Ну уж нет. Вы на лекции, лер Морриэнтэ, а потому вам дозволительно задавать уточняющие вопросы по теории некромантии и только.

– Пяти минут не прошло, как некоторые из присутствующих дозволили себе нарушающее учебный процесс поведение, но вы далеко не сразу остановили их. Выходит, именно моего мнения вы боитесь?

Мила подумала, что спокойствию и мужеству Адьира Морриэнтэ она сама может только завидовать. Вот так вот глаза в глаза, да ещё публично произнести такое, лично она никогда не осмелилась бы. А потому, покуда эльфы пристально смотрели друг на друга, Мила тихонечко вернулась за свою парту.

– Я не боюсь вашего мнения, - между тем ответил профессор Аллиэр, и его алые глаза при этом засверкали от гнева.
– Мне оно просто не интересно и в принципе кажется лишним.

– Зато я считаю, что вам его стоит услышать. То, как вы донесли до лер Свон свои требования к изучению предмета, больше похоже на издевательство. И хотя издевательства для представителя расы дроу естественны, ваши предки заслужили свою грозную репутацию отнюдь не за унижение неспособных дать им отпор. Они покоряли сильных. Поэтому, всего-то в дань памяти о прошлом величии вашей расы, вот отчего бы вам не вызвать к доске лера Далберга тоже? – на этих словах обсуждаемый Вильям Далберг резко выпрямился, и его пальцы едва не сломали удерживаемый им карандаш.
– Он также отсутствовал на прошлой лекции, и, получается, точно также обязан публично доказать, насколько хорошо он самостоятельно освоил материал. Или вы не заинтересованы в соблюдении правил академии, ваши требования разнятся в зависимости от светского статуса студента?

– Тема нашей сегодняшней лекции отнюдь не преступление и наказание, так что я не желаю тратить время на вызов к доске всех пропустивших занятие студентов. Для показательного примера лер Свон было достаточно. Она настолько жалкий студент, что является самым ярким примером непригодности к обучению, - нисколько не затруднился с ответом профессор Аллиэр. – А сейчас продолжаем, моя задача дать вам новый материал…

Профессор Аллиэр повернулся к доске. Он намеревался стереть с неё надписи и приступить к новой теме. Также, он рассчитывал таким образом поставить точку в неприятном для себя разговоре. Однако, последующие слова лера Морриэнтэ заставили его обернуться.

– Любопытно слышать от вас такое, когда виной непригодности лер Свон к обучению служит исключительно её жалкое происхождение. Недостойные предки – разве что в этом можно упрекнуть эту женщину.

– Что вы сказали? – недобро сощурил глаза тёмный эльф, и даже тряпка в его руках вдруг стала выглядеть как кинжал, который он вот-вот бы вонзил в врага.

– Вам самому известно, что способности для обучения у лер Свон есть, и они очень хорошие. Проблему составляет её неумение вести себя соответственно ожиданиям общества, и причиной подобного, не иначе, служит дурная примесь в её крови. Недостойное происхождение не впервые на моей памяти выливается в отторжение, - с мягкой, но какой-то неприятно едкой улыбкой объяснил лер Морриэнтэ, и Мила почувствовала, как часто у неё бьётся сердце. Её как будто публично помоями облили.

Почувствовали себя оскорблёнными и многие другие студенты. Адьир Морриэнтэ едва ли не напрямую унижал профессора Аллиэра, но истинную суть разговора поняли только сами эльфы. Студенты услышали совсем другое, и их мысли, возникшие вследствие очернения Катрины Флетчер, из-за услышанного сделались ещё более яркими. Некоторые простолюдины возмущённо нахмурились, другие по новой начали многозначительно переглядываться. Но профессор Аллиэр в силу испытываемых им эмоций этого не заметил. Он долгое время пристально смотрел на лера Морриэнтэ, как на заклятого врага, а затем ледяным голосом произнёс:

– Любопытно здесь другое. То, что вы смеете упрекать меня в предвзятости, хотя склонны к ней сами.

– Несмотря на свои склонности, я имею привычку поступать достойно с теми, кто этого заслуживает. Именно достойное поведение способно вызвать моё уважение, профессор Аллиэр. И, чтобы не быть голословным, пожалуй, я докажу это всем присутствующим делом.

Адьир Морриэнтэ с холодной аристократической улыбкой обвёл окружающих его студентов равнодушным взглядом, а затем к всеобщему удивлению взял с парты свои вещи и начал спускаться вниз по узкому проходу. Все с настороженностью наблюдали за ним и гадали, что же он собирается сделать. А светлый эльф остановился возле парты, за которой сидела Мила, и с совершенным спокойствием устроился на соседнем стуле.

Мила во все глаза уставилась на Адьира Морриэнтэ. Аналогично на него смотрели остальные студенты. Все они были шокированы, и вот-вот бы зашептались, обсуждая увиденное. Но именно профессор Аллиэр первым нарушил повисшую тишину.

– То есть лер Свон не вызывает у вас неприязни? – с хорошо прозвучавшей насмешкой уточнил он.

– Да.

– А как же её жалкое происхождение?

Язвительность в голосе профессора Аллиэра зашкаливала, но Адьир Морриэнтэ словно совсем не слышал её. Он предельно серьёзно ответил:

– Память о нём основательно стирается для моего восприятия её смелостью. Быть всего лишь женщиной и при этом держать оборону против всех собравшихся здесь сотен людей и не только людей – подобное заслуживает уважения, - говоря, лер Морриэнтэ ненадолго перевёл взгляд на Милу, но именно что ненадолго. Вскоре он снова посмотрел на профессора Аллиэра и с надменной улыбкой сказал: - Мне известны мужчины, которые в схожей ситуации предпочитали позорно лебезить. Забыв про гордость, они унижались. В надежде на господскую милость они услужливо выражали рабское смирение. Вот это для моего восприятия выглядит мерзко.

Судя по возникшей на лице светлого эльфа улыбке, он был чем-то очень и очень доволен. Он выглядел как кот, добравшийся до крынки со сметаной. А вот профессор Аллиэр, напротив, отчего-то очень и очень разозлился, раз принялся стирать мел с доски такими резкими движениями, а после даже требовательно прикрикнул:

– Лер Далберг, а ну выходите к доске!

***

– Да что вы себе позволяете? – стоило Найтэ переступить порог до смерти надоевшего ему кабинета, закричал на него в голос глава академии. Лицо Олафа фон Дали при этом было раскрасневшимся от гнева. – Вы что, забыли какой сейчас век? Так я вам напомню, он совсем не тот, в котором вы на работу сюда устраивались. В наши дни так поступать со студентами недопустимо! Слышите вы меня?