Руна на ладони

Ульф тем временем буркнул, глядя на Свейтлан:

— Спустись вниз, девушка. Нам надо поговорить.

Ещё как надо, молча согласилась с ним Света. И шагнула к люку.

Ульф молчал до тех пор, пока не вошел следом за ней в каюту. Сказал, плотно прикрыв за собой дверь:

— Одежда, которую ты носишь — непристойна. Сейчас я выйду в город, принесу тебе тканей. Сможешь сшить что-нибудь, что не будет обтягивать тебе зад? И грудь? И хоть как-то прикроет ноги — а не выставит их напоказ?

Наверно, лучше сразу паранджу соорудить, грустно подумала про себя Света.

И благоразумно кивнула, глядя Ульфу в глаза. Хоть и сомневалась в своих способностях к шитью.

Ульф глубоко вздохнул. Гривна сейчас была чуть теплой — и внутри словно что-то отпустило.

— Выслушай меня, Свейтлан, — медленно сказал он.

Сейчас начнет рассказывать о правилах поведения в их мире, подумала Света.

Но знать это было необходимо, так что она приготовилась слушать.

Ульф, нахмурившись, объявил:

— Ты должна знать, что на моем корабле тебе ничего не грозит. Никто не обидит тебя, никто не оскорбит недобрым словом. Но мои люди — простые воины. Если ты будешь крутиться перед ними, выставив напоказ то, что скрывают их сестры, невесты и жены, они решат, что ты из женщин, что предлагают себя мужчинам.

Щеки у Светы заалели. Это он так завуалировано сообщил, что её могут посчитать гулящей?

Ульф, договорив, внимательно на неё посмотрел. Подумал вдруг — а что, если он угадал? Эта одежда, которое обтягивает все тело, штаны эти…

И то, как она улыбалась его воинам.

Что он знает об этой Свейтлан, в конце концов? Только то, что норны вроде бы согласились связать нить её жизни с его нитью. И это ему известно со слов Ауг. Но не более того.

Ульф одно короткое мгновение обдумывал эту мысль. Затем молча возразил себе — нет. Будь Свейтлан из таких, она бы согласилась выйти за него замуж сразу. И сразу начала бы ему улыбаться. Тем более что в этом мире у неё нет ни дома, ни родичей. Сама бы искала, к кому пристроиться, раз такое для неё привычно. Ластилась к нему…

Кроме того, сейчас, после его слов, она смутилась. И её запах это подтверждал. Но гулящих девок таким не смутишь.

— В разговоре с моими людьми ты не должна улыбаться слишком много, — чуть ворчливо сказал Ульф. — Чтобы они не сочли тебя простоватой.

— Ульф, — вдруг сказала девушка. И ткнула в его сторону указательным пальцем. Следом заявила требовательно: — Невесты и жены. Невесты и жены, Ульф? Много?

Поначалу он восхитился, сообразив, что Свейтлан просто выловила нужные ей слова из его речи — и тут же их повторила…

А потом набычился, поскольку понял, о чем она спрашивает.

— Ульф, — снова заявила Свейтлан. — Много невесты и жены?

Ульф помолчал. Затем уронил:

— Я тебя понял. И не буду врать. Да, у меня была жена. Оборотни не любят бегать по чужим постелям. Моя жена, дочь простого бонда, Тюрдис, прожила в моем доме, в Ульфхольме, четыре года. Потом она сказала, что ей надоело меня дожидаться — и покинула мой дом. Я позволил ей это, потому что в мое последнее возвращение кожа под гривной уже горела, стоило мне подойти к своей жене поближе. Удерживать её не было смысла.

Неужели все так просто, с ликованьем подумала Света. Просто возненавидеть его — и все…

Она взглянула на Ульфа. Янтарные глаза оборотня горели, но лицо оставалось спокойным.

Конечно, все это могло оказаться неправдой. Однако она видела шрам, выжженный под гривной. И это подтверждало его слова. Серебро и впрямь часто прожигало ему кожу.

Но было ещё кое-что. Тюрдис покинула его дом, как объявил Ульф. Вот только что с ней стало потом? А то ведь можно по-разному покинуть чей-то дом. Иногда и ногами вперед…

Все подозрения насчет Ульфа разом всплыли у неё в уме.

— Тюрдис, — твердо объявила Света. И вскинула брови, развела ладони в вопросительном жесте. — Дом?!

— Ты боишься, — негромко проговорил Ульф, не меняясь в лице. — Вот теперь ты боишься. Люди, когда им говорят правду, всегда ищут в ней подвох. Зато когда им врут, они счастливы. Тюрдис вернулась в дом своего отца, Свейтлан. Возможно, снова вышла замуж — я этого не знаю. У неё была бедная семья, но я когда-то дал за неё хорошее вено. Так что теперь она богатая невеста. Или уже чья-то жена.

— Вено? — пробормотала Света, ухватившись за слово, которого не поняла.

— Выкуп за невесту, — буркнул Ульф.

И добавил, глядя ей в глаза:

— Здесь нет твоего отца, чтобы передать ему вено. Но мы поговорим об этом, когда ты научишься говорить. А сейчас я схожу в город. Принесу тебе тряпок для шитья.

— Хрёланд, — быстро сказала она, вспомнив услышанное на палубе.

— Да, Хрёланд. — Ульф кивнул. — Как я уже говорил, Свейтлан, в Нордмарке кое-что случилось. Конунг этой страны пропал. Мне приказано завтра же отплыть к Хрёланду, чтобы сообщить об этом его старшему сыну. Но я не могу оставить тебя тут. Если с тобой что-нибудь случится, некому будет даже сложить для тебя погребальный костер…

Света содрогнулась.

— Поэтому будет лучше, если ты отплывешь со мной. — Он смолк, потом жестко добавил: — На этот раз я не стану играть с тобой в игры, Свейтлан. Все изменилось. Можешь меня ненавидеть — но ты поплывешь со мной, на моем корабле. Я предпочту высадить тебя потом в Ульфхольме — и распрощаться с тобой, но живой и невредимой, чем оставить тебя здесь одну. В Нордмарке ты уже к вечеру можешь стать добычей светлого альва или какого-нибудь мужчины. Девушка, которая не ощущает брезгливости к оборотню, не заслуживает такого.

И как ни жаль, горестно подумала Света, но кое в чем он прав.

— Теперь я все сказал, — объявил Ульф. — Мне придется оставить сходни — потому что мои люди скоро начнут возвращаться на борт. Ты ведь не сбежишь с корабля, Свейтлан?

А он, наверно, ещё и ложь чует, подумала она, с опаской глядя в янтарные глаза.

И молча качнула головой.

— Но. Найн.

— Хорошо, — пробормотал Ульф.

А затем стремительно вышел.

***

День уже перевалил за полдень, и тени, которые отбрасывали корабли на волны, игравшие бликами, начали удлиняться. Развернулись в сторону берега….