Руна на ладони

***

Она дернулась от изумления — но длинные пальцы оборотня, уже добравшиеся до её затылка, придавили, не позволив вскинуть голову.

Может, ему легче сделать предложение, не глядя мне в глаза, торопливо решила Света. Неужели такой стеснительный? Да что-то не похоже…

Так будет лучше, подумал Ульф. Ему не хотелось сейчас видеть сомнение или нерешительность на её лице. А они там обязательно появятся. Женщины — как щенки, для них многое просто игра…

— Я человек взрослый, — спокойно объявил Ульф. — И ты не маленькая. Поэтому играть в женихи-невесты мы больше не будем. Но если ты захочешь чего-то другого — захочешь на самом деле, и я это почувствую — то дам тебе свободу. Согласна?

И как бывает иногда, в самый последний момент все сомнения Светы ожили. Что, если она согласится — а потом все окажется не так, как сейчас обещает Ульф? И он не отпустит? Даже с её даром, наверно, можно как-то совладать. Связать руки, убрать все руны, все, чем можно их нарисовать или вырезать…

Но я же сама этого хотела, подумала Света. И теперь уже точно — сама, осознано. Нагадала, наворожила, да ещё и упросила…

Рука оборотня переместилась на её спину, перестав давить на затылок. Света тут же вскинула голову. И кивнула. Быстро, не давая себе времени опять утонуть в сомнениях.

А потом она потянулась ладонями к его щекам. Ощутила под пальцами твердые желваки, идущие по нижней челюсти, под скулами. Кожа оказалась чуть колючей на ощупь. Может, у него даже в человеческом облике пробивается волчья шерсть? Или это обычная щетина? Ровный подбородок Ульфа покрывал серовато-молочного оттенка пушок…

Ноги у неё вдруг оторвались от пола. Ульф вздернул Свету вверх, прихватив за талию — и сразу уравняв разницу в росте. Сказал, глядяей в глаза:

— Ты будешь находить мою шерсть в своей постели по утрам. Но я, как и лесные волки, не пахну псиной. На полнолуние у меня бессонница. Тебе я тоже не дам спать. Я много ем, иногда даже просто жру. С хрустом грызу кости. Мало сплю. Буду требовать от тебя послушания.

У Светы вырвался короткий, сдавленный смешок.

— Не смейся, — хрипло бросил Ульф. — Даже те волки, что все время живут среди людей, стараются хотя бы год прожить с женой в Ульфхольме. Чтобы женщина привыкла к мужу вдали от всего человеческого…

— Ульфхольм, — Света решительно кивнула.

— Жена и Ульфхольм, да? — Оборотень вскинул широкие, чуть косматые брови. Жестко очерченные губы изогнулись в ухмылке, приоткрыв клыки. — Ты его увидишь. Если, конечно, не сбежишь раньше, чем я туда вернусь.

Следом он перевел взгляд на постель — и шагнул в ту сторону, не разжимая рук. Света ухватилась за его плечи, ощутив, как ноги болтаются над полом.

Было странно, радостно — а ещё тревожно.

Такое бывает даже у тех, кто выходит замуж за людей, решила она. Интересно, есть ли у оборотней брачные церемонии? Свадебные обряды? У людей в этом мире они наверняка имеются. А у оборотней с этим как?

Впрочем, скоро я узнаю все это на практике, стрельнула у неё мысль. По спине скользнули холодные мурашки. Не от страха, скорей от возбуждения…

Ульф молча усадил её на постель, сам сел на расстоянии вытянутой руки. Сказал тягуче:

— Завтра утром я выведу тебя на палубу. Объявлю своим людям, что теперь ты моя жена. Потом, когда прибудем в Ульфхольм, прослежу за тем, чтобы на родовых камнях выбили надпись — Ульф Ормульфсон, внук Брандульфа, один из четырех ярлов Ульфхольма, женился на Свейтлан Холегсдоутир. В три тысячи двести сорок девятом году, в августе месяце…

Он потянулся вперед, когтистая ладонь легла на Светину щиколотку. Дернул шнурок, освобождая её ступню от кожаной обувки — которую сам же и смастерил. Объявил, берясь за другую щиколтку:

— И последнее. Волк дает своей жене что-то со своего тела. Что-то, что несет его запах. Что-то, что можно показать другим оборотням — в подтверждение того, что это женщина была женой волка. Это своего рода просьба о помощи, но исходящая от меня. Кровь на брошах, что я дал, могут смыть дожди. Золото у женщины могут отнять. Поэтому то, что волк дает своей жене, не должно иметь ценности в глазах людей. Шкура, коготь или клык, Свейтлан?

Пальцы Ульфа сомкнулись у неё на щиколотке, он потянул, разворачивая её к себе. Света покачнулась, ещё и потому, что растерялась после всего услышанного. Вторая когтистая лапа тут же сграбастала ленту из ткани, наверченную у неё под грудью — и дернула, удержав на месте.

— Со мной, — уронил волк, уже убрав руку и склонившись над её ступней, чтобы распутать завязки второй обутки, — ты не ударишься даже случайно. Я не позволю. Так что ты выбираешь, Свейтлан?

Она отчаянно помотала головой, раскинула ладони в вопрошающем жесте. Хотя кое-какие догадки о том, что значат его слова, у неё были. Вот только они ей не понравились…

Ульф вскинул голову, растянул губы в понимающей ухмылке.

Ладонь его прошлась по Светиной ступне, слущивая с неё обувку. Прикосновение было ласкающим. Затупленные когти пощекотали кожу…

— Что-то с моего тела, — тихо сказал он. — Тебя это испугало? Я оборотень, Свейтлан. Что уйдет, то вырастет снова.

Никакого членовредительства, панически подумала она. И снова помотала головой — ещё отчаянней, чем прежде.

Ульф фыркнул. Пробормотал:

— Наш обычай может показаться тебе странным. Неприятным. Отвратительным. Но если у нас будут дети, то ты тоже испытаешь боль. Может, в этом и есть смысл этого обычая? Дать волку осознать, что не все то, что вытерпит потом женщина, ставшая его женой, можно оплатить кровом, едой и тряпьем?

Света попыталась представить, как возьмет в руки его окровавленный коготь — который он, надо думать, просто сам у себя выдерет — и вздрогнула. Внутренности скрутило тошнотворным холодом…

Ульф вдруг глубоко вздохнул, поморщился. Попросил, не шевелясь:

— Не надо так, Свейтлан. Если не хочешь, отложим этот разговор.

Его обожгла гривна, с изумлением поняла она. И, вскинувшись, встала на колени рядом с Ульфом.

Он тут же пыхтяще выдохнул, сгреб её одной рукой, дернул к себе. Коленки Светы скользнули по мехам, она ухватилась за его плечи — хотя упасть все равно бы не упала, потому что рука Ульфа обручем сдавила тело. Она спиной ощутила жгуты твердых мышц на его предплечье…

А потом Света все-таки добралась до кожаных тесемок на вороте рубахи. Дернула, торопясь посмотреть, что там под гривной.

Ульф уже не морщился. Смотрел на неё изучающе, снизу вверх. Она уже почти распутала узел, странный, без всяких бантиков, когда Ульф внезапно накрыл её ладони свободной рукой. Придавил, не дав развязать тесемки до конца. Бросил:

— Ты почувствовала отвращение к обычаю оборотней. Я — один из них. То, что касается всех оборотней, касается и меня. Но…

Его ладонь продолжала давить, не давая распустить узел. Пальцы дрогнули, когти мягко пригладили кожу на её запястье.