Рунет: Сотворенные кумиры
Шрифт:
(А это, мама, диверсия и заговор — чтобы в эль-аль евреев брать. Надо было еще на летчиков посмотреть — я бы не удивилась.)
— И вот (женщина эта рассказывает), уже подлетаем, Москву видно, дома прям! А они садиться не хотят. Шассей у них там, ну, колесо, сломалось. И начинают они кружить, и кружат, и кружат целый час. Стюардессы все сразу ушли в обмороке валяться от страха, а еврей этот еще выходил, белый весь, все воду предлагал. Ну и зачем нам воду-то?.. А нас две группы паломников летело, и мы как начали молиться, как начали молиться! Целый час. Стюарды попрятались все, не знаю прям, мы думали, может, с парашютами повыпрыгивали. А они там от страха валялись.
А когда сели, к трапу сразу скорые, пожарные, носилки, а мы вышли и сразу там, прямо
А так страшно на боинге, они падают и падают, в Перми-то вон люди погибли.
— Мама, а ты вот это мне сейчас зачем рассказала? Чтобы наверняка напугать?
— Нет, я помочь хочу. Ты когда сядешь в самолет, прочти коротенькую молитву “Господи, на все воля твоя”. Громко не надо, про себя можно, Господь все равно услышит. И если что, ты повторяй и повторяй. Там ведь трясется все, отвалится гляди того, и страшно, страшно.
Из журнала marta_ketro, 6 октября 2008
В 2009 году слава Марты Инну все-таки достала: в ее родной город попала книга «0 января», родственники ее прочитали, оскорбились и пожаловались Инниному отцу. Но — ив этом есть удивительное качество ЖЖ-славы и ЖЖ-жизни: и та и другая проходит легко, если и оставляя следы, то виртуальные, — все обошлось.
Мама позвонила, когда я ехала в метро. Я ответила — ничего не слышно. Добралась до дома, заперлась в ванной, собралась с духом и позвонила. Речь приготовила.
Она ничего мне не сказала. Ни слова о, только поздравила, пощебетала, позвала приезжать, сказала, что любит.
Потом я сидела на полу и десять минут рыдала в унитаз.
Из журнала marta_ketro, 8 марта 2009 года
Друзья и френды
В мае 2005 года, когда журналу Марты Кетро было всего несколько месяцев, она написала: «Господа друзья! Я очень ценю ваше присутствие в моей френдленте, но вас слишком мало. К сожалению, я читаю быстрее, чем вы пишете. Не могли бы вы порекомендовать мне кого-нибудь из ваших запасов? Хотелось бы зафрендитъ милых, веселых и писучих людей — то есть таких, как вы, — и побольше, побольше…» Надо сказать, что к этому заявлению ответственно отнеслись все — и друзья, и новые друзья, и сама Марта. Она действительно всех прочитала.
— ЖЖ — это все-таки ближе к монологу, чем письма в эхоконференциях. Там тебя просто читают все, кто подписан, а в ЖЖ люди приходят лично к тебе. Важничать начинаешь быстрее.
— Вы следите за тем, кто и как вас добавляет в друзья?
— Стыдно признаваться, но я до сих пор пользуюсь семаджиком: он мне приносит всех, кто меня добавляет и удаляет, и я заглядываю в профайлы. Раньше я вообще во все журналы заглядывала и прочитывала хотя бы первую страницу.
— До какого момента?
— Тысяч до пяти френдов, наверное.
— То есть вы прочитали пять тысяч чужих журналов?
— Да, мне интересно было. Сейчас я уже заглядываю только в профайлы и уже научилась неплохо гадать по юзеринфе. Сначала я смотрю, много ли у нас общих друзей — это очень много говорит о человеке. Смотрю, что человек о себе пишет. Если хоть какой-то интерес он у меня вызывает, я заглядываю в его журнал. И до сих пор иногда кого-то добавляю в друзья.
1. Понравился юзерпик голый и красивый.
2. В юзеринфе содержится обнадеживающая информация/типа «интересы: ебаццо, орал-анал даю-беру».
3. Правильная френдполитика/этот чел всегда отвечает взаимностью.
4. Хорошая репутация/этому дала, этому дала, а вдруг и этому хватит?
5. Полемический стиль/скандальный персонаж — прекольно.
6. Красивые фотографии/сиськи!
7. Близок по духу я на этом тоже торчал/панки рулят/Спартак-чемпион/надо же, и
мы вчера нажрались!8. У нас есть общие знакомые/ну-ка, ну-ка, лю-бо-пыт-нень-ко.
9. Мы знакомы/что ты обо мне напиздел?
10. Популярный человек/а вдруг он меня отпиарит?!/или денег даст.
11. И главное — хорошо пишет/юмор — это про жопу.
Из журнала marta_ketro, 22 ноября 2005
— Ваша френдлента — это ваши знакомые и друзья или просто журналы, которые интересно читать? По какому принципу вы френдите?
— В ЖЖ я знала лично только одного юзера — Овоща. Все-все-все, кто там есть, были мне незнакомы. Сначала я добавляла по принципу взаимности, и меня он не подводил. Если человек был способен мной заинтересоваться, наверняка какие-то общие точки у нас есть, — я так рассуждала. И до первых 400 или 500 человек это работало. А потом уже я стала осторожней, потому что пиар стал широкий, веерный — и приходить стали всякие люди. Но все равно у меня сейчас 600 человек, которые мне в принципе уже родственники. Если ты три года читаешь, как человек живет, что он ест на завтрак, как поживают его дети, кошки, то уже привыкаешь просто — куда я от него денусь? И есть большое количество профессиональных людей, которые мне интересны. Я всегда очень радуюсь, когда меня после долгой невзаимности добавляет кто-нибудь из моих прежних кумиров, которых я долго читала. Например, когда Линор Еоралик меня добавила, я был счастлива. Она, правда, добавила, как воспитанный человек, после личной встречи, когда уже неудобно было. А первыми меня добавили Имморалист, Катечкина — то есть люди, которых я очень почтительно читала в свое время.
— Это произошло, когда вы стали с ними вровень по популярности?
— Ну да, когда было уже больше тысячи читателей, наверное. К Дмитрию Воденникову я сама попросилась: очень хотелось узнать, что этот странный человек пишет у себя под замками. Потом Макс Фрай, одно время мы были в друзьях — я очень собой гордилась.
— Почему «были»?
— Мне кажется, я просто наскучила. Из принципа взаимности вытекает, что, когда человек меня удаляет, я его удаляю тоже, но не из мелкой мести, хотя и это присутствует. Я вот представляю, что тебя человек вдруг стал раздражать и ты не хочешь его больше видеть в своей ленте, — и тогда его присутствие, то, что он-то тебя читает, тоже раздражает. Такое взаимное вычеркивание — мне кажется, это вежливо.
— Как это вообще происходит? Вот был-был в ленте человек — а потом вдруг стал раздражать?
— Ой, я никогда никого не удаляю, я всех перевожу просто в нечитаемую ленту. Но очень раздражают самоповторы, когда ты видишь, что у человека ничего в жизни не меняется. У меня тоже не меняется — мы все делаем одно и то же, по большому счету. Но когда человек очень явно топчется на одном месте, ты понимаешь, что чтение этого журнала на протяжении трех лет тебе ничего не дало.
— А что оно должно дать? Зачем вы вообще читаете чужие журналы?
— Кого-то я уже просто люблю: мне натурально интересно, как у них дела. У кого-то есть красивые кошки или еще что-нибудь. Кто-то очень хорошо пишет — таких большинство. Вообще, это большая радость, когда ты находишь талантливого человека в ЖЖ: начинаешь с ним носиться, читаешь его постоянно, а потом ничего, привыкаешь.
— А вы сами много пишете под замком?
— Сейчас уже нет. Потому что это очень проницаемая вещь все-таки.
— То есть?
— Журналы, в конце концов, взламываются. Кроме того, 600 человек — я не уверена в их этичности. Из-под замка выносят крайне редко, но кто-то за плечом читает — и все. Тайны — они ведь не на 600 и не на 200 человек. Иногда хочется написать какую-нибудь гадость про кого-нибудь, но я предпочитаю сдерживаться. Только иногда, человек на 200 понимающих, могу себе позволить, — Марта ехидно улыбается. — А раньше да, меня это развлекало. Потом прошло. Я все старые записи убрала под глаз.