Русь: от славянского расселения до Московского царства
Шрифт:
Таким образом, усиление военной мощи Московского княжества на рубеже XIII–XIV вв. во многом, видимо, было связано именно с приходом в это время на службу к Даниилу Александровичу значительного количества служилых людей из Южной Руси — Черниговского и Киевского княжеств. Численное увеличение двора московских князей и дало им возможность вести активную внешнюю политику. Необходимость обеспечить содержание возросшего числа служилых людей явилась, очевидно, одной из причин активных экспансионистских устремлений Даниила и Юрия — территории Московского княжества было недостаточно для удовлетворения их претензий.
Первыми «примыслами» (так назывались в рассматриваемую эпоху приобретения территорий вне «отчинных» владений [808] ) московских князей были Можайск и Коломна. [809] Можайск до вхождения в Московское княжество находился в составе Смоленской земли. Датировать присоединение Можайска с окружающими волостями [810] следует, скорее всего, 1291 г., когда Ногай устранил сарайского хана Тулабугу, возвел на престол своего ставленника Тохту (тот выйдет из-под контроля только спустя 2 года) и мог одаривать своих вассалов владениями их противников (к которым принадлежал смоленский — он же ярославский — князь Федор Ростиславич). [811] Вторым приобретением стала Коломна — столица одного из княжеств Рязанской земли. [812]
808
См.: Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка. Т. 2. СПб., 1845. Стб. 1433–1434; Словарь русского языка XI–XVII вв. Т. 19. М., 1994. С. 224.
809
Первые прямые упоминания их в качестве московских владений — в духовных грамотах Ивана Калиты, самых ранних дошедших до нас документах Московского княжества (ДДГ М.-Л., 1950. № 1. С. 7, 9).
810
Термин волость в XIV
811
См.: Горский А. А. Политическая борьба на Руси в конце XIII в. и отношения с Ордой. С. 78–81; он же. Москва и Орда. С. 18–20.
812
Мазуров А. Б. Средневековая Коломна в XIV — первой трети XVI в. М., 2001. С. 58.
В Лаврентьевской летописи под 6808 ультрамартовским (т. е. 1299) годом читается известие: «Того же лта рязаньскыи князи Ярославичи у Переяславля». [813] Во фразе пропущено сказуемое. Речь явно идет о борьбе разных ветвей рязанской династии за главный стол земли, разгоревшейся после смерти в том же 1299 г. рязанского князя Ярослава Романовича. [814] У него остались младший брат Константин и сыновья Михаил и Иван — те самые «Ярославичи». [815] А в следующем году Даниил Московский разбил у Переяславля-Рязанского Константина и захватил его в плен. [816] Видимо, имело место вмешательство Даниила в рязанскую усобицу на стороне Ярославичей. [817] Позже на рязанском столе княжил Михаил (он упомянут в качестве рязанского князя в выписи из жалованной грамоты, предположительно датируемой 1303 г.), а затем (до 1327 г.) Иван. [818] Очевидно, при поддержке московского князя, победившего и пленившего Константина, Ярославичи и овладели Переяславлем-Рязанским. Платой Даниилу за помощь стала Коломна с волостями. Таким образом, первые московские «примыслы» пришлись на территории, не входившие в пределы Северо-Восточной Руси — владений потомков Всеволода Большое Гнездо. [819] С присоединением Можайска и Коломны Московское княжество включило в себя все течение р. Москвы и получило выход к Оке.
813
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 485.
814
Там же.
815
См.: Экземплярский А. В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 г. Т. 2. СПб., 1891. С. 575, 578–579, 622–627.
816
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 486.
817
Такое предположение высказывал А. В. Экземплярский (Экземплярский А. В. Указ. соч. Т. 2. С. 577, примеч. 1857).
818
АСЭИ. Т. 3. М., 1964. № 309. С. 339; НIЛ. С. 96, 98; ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 44.
819
Московское княжество занимало уникальное в Суздальской земле положение в том отношении, что, в отличие от других входивших в ее состав княжеств, больше половины периметра его границ приходилось на рубежи с другими землями — Рязанской, Черниговской, Смоленской. Приобретения, сделанные московскими князьями в XIV — середине XV в. из территорий этих соседних земель, сопоставимы по масштабу с приростом московских владений в пределах Северо-Восточной Руси: помимо Можайска и Коломны, были приобретены рязанские владения на левом берегу Оки, по р. Протве и Луже, и на правобережье Оки до верховьев Дона, из состава Черниговской земли — княжества Тарусско-Оболенское и Козельское, из состава Смоленской — Ржевское княжество и Медынь.
Следующим приобретением стал упомянутый выше захват Даниилом выморочного Переяславского княжества в 1302 г. Юрий Данилович в 1305 г. проиграл в Орде спор за великое княжение владимирское: ярлык был вручен Михаилу Ярославичу Тверскому. Юрий попытался удержать Переяславль, но без успеха: после похода Михаила осенью того же года (по-видимому, вместе с татарским отрядом) на Москву пришлось передать Переяславское княжество новому великому князю. Тогда Юрий стал претендовать на княжение в Новгороде (т. е. на часть великокняжеских прерогатив). К 1308 г. ему пришлось отказаться и от этих претензий (после чего Михаил еще раз ходил походом на Москву). Но в следующие годы Юрий сумел овладеть Нижегородским княжеством (бывшим Городецким), ставшим выморочным после смерти князя Михаила Андреевича (сына Андрея Александровича); это было еще одним покушением на великокняжеские права, т. к. выморочные княжества должны были переходить в состав великого княжества Владимирского. А когда Михаил Ярославич отправился в Орду после смены ханов в 1313 г. и надолго (до 1315 г.) задержался там, Юрий возобновил борьбу за Новгород Великий и сел там на княжение. В результате Юрия вызвали в Орду для разбирательства, после которого он был ханом Узбеком задержан в Орде, а Михаил с ордынским отрядом отправился на Русь и разбил новгородцев, возглавленных братом Юрия Афанасием. Но в 1317 г. ситуация кардинально изменилась в пользу московского князя: Узбек выдал за Юрия замуж свою сестру и пожаловал московского князя ярлыком на великое княжение владимирское. В конце того же года Юрий потерпел поражение от Михаила Тверского, который признал переход к московскому князю великого княжения, но оказал сопротивление, когда Юрий с ордынским послом стал разорять его собственное Тверское княжество. Но в следующем, 1318 году главный противник Юрия был казнен в Орде, и московский князь стал безоговорочным главой Северо-Восточной Руси. [820]
820
См.: Кучкин В. А. Формирование… С. 127–140, 209–211; Горский А. А. Москва и Орда. С. 43–52.
Удержать, однако, великое княжение Юрию не удалось. В 1322 г. он, вместо того чтобы выплатить полагающуюся в Орду дань, отправился с «серебром» в Новгород, где занимался обороной новгородских рубежей от шведов. В этой ситуации Узбек передал великое княжение сыну Михаила Тверского Дмитрию. Юрий, однако, продолжал считать себя великим князем (он титулуется так в Ореховецком договоре Новгорода со Швецией 1323 г. [821] ). В 1325 г., приехав в Орду на ханский суд, Юрий погиб от руки Дмитрия Михайловича. В следующем году Узбек казнил Дмитрия за совершенный им самосуд, а великое княжение передал другому тверскому Михайловичу — Александру. [822]
821
ГВНП. М.; Л., 1949. № 38. С. 67–68.
822
ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 41–42; Т. 18. С. 89–90; НIЛ. С. 96–97.
В историографии распространен взгляд на Юрия Даниловича как пособника Орды, [823] а на Михаила Тверского — как на борца с ордынским игом. [824] Однако такое представление является следствием оценки деятельности этих князей сквозь призму взятых изолированно событий 1317–1318 гг. — разгрома Михаилом войск Юрия и ханского посла Кавгадыя и последующей гибели тверского князя в Орде (когда Юрий поддерживал обвинение). Рассмотрение же политики Юрия и Михаила в отношении Орды в течение всего времени их деятельности открывает совсем иную картину.
823
Его характеристику в таком духе см.: Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. 4. М., 1992. С. 102, 106, 112; Кучкин В. А. Повести о Михаиле Тверском. М., 1974. С. 255–258.
824
См. определения такого рода: Ключевский В. О. Соч. Т. 2. М., 1988. С. 19–20; Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды. Саранск, 1960. С. 66; Кучкин В. А. Повести о Михаиле Тверском. С. 274–275; Лурье Я. С. Общерусские летописи XIV–XV вв. Л., 1976. С. 35, 259; Юрганов А. Л. У истоков деспотизма // История Отечества: люди, идеи, решения. Очерки истории России IX — начала XX в. М., 1991. С. 50–51, 58–59.
В 1304–1305 гг. Юрий, как и Михаил Тверской, старался добиться милости хана и получить великое княжение, но, потерпев поражение в соперничестве с Михаилом, повел себя отнюдь не как верный слуга Орды. В то время как в период великого княжения Михаила Ярославича последний не совершил ни одного действия, имевшего прямую или косвенную антиордынскую направленность, Юрий Данилович косвенно постоянно нарушал ханскую волю, ведя борьбу с Михаилом путем оспаривания части его великокняжеских прав: княжения в Новгороде Великом, выморочного Нижегородского княжества. Конфронтация с Михаилом повлекла за собой враждебность ханов: дважды (в 1305 и 1315–1316 гг.) Орда поддерживала Михаила военной силой (и последний использовал ее против московских князей так же, как в 1317 г. Юрий — против Твери). Московский князь не пытался домогаться в Орде ярлыка на великое княжение: он не поехал туда при воцарении нового хана, а в 1315 г. отправился не по своей воле, а по требованию Узбека. В 1317 г. Михаил Ярославич подчинился ханскому решению о передаче Юрию Даниловичу великого княжения, но оказал сопротивление (как и Юрий в 1305 и 1308 гг.) вторжению в свое собственное княжество. Его последующую судьбу определили «слишком» решительная победа, одержанная над войском, в котором находился ханский посол, и оскорбительный для Узбека факт смерти в Твери его сестры — жены Юрия, попавшей в плен. Действия Михаила в 1317 г. были не более «антиордынскими», чем действия Даниила Александровича в 1300 г. (когда тот осмелился биться с татарами, не угрожавшими его владениям) и Афанасия Даниловича в 1316 г. В течение же 12 лет своего великого княжения Михаил ни разу не противился ханской воле. Что касается Юрия Даниловича, то, став великим князем, он вскоре, в 1322–1323 гг., пошел сначала на неуплату собранной дани, а затем на непризнание ханского решения о лишении его великокняжеских прав (Михаил Ярославич таких проступков против сюзерена не совершал). Разумеется, в деятельности Юрия не просматривается осознанного стремления сбросить иноземную власть. Ханский сюзеренитет им под сомнение не ставился (в этом отношении политика московских и тверских князей принципиально
не отличалась). Борясь в период великого княжения Михаила за первенство среди князей Северо-Восточной Руси, Юрий не пытался самостоятельно полностью овладеть великим княжением, право распоряжения которым принадлежало хану: он старался отнять у великого князя часть его прерогатив (княжение в Новгороде, право на выморочные княжества). Когда представилась возможность получить в Орде все великое княжение, Юрий ее использовал. Однако вскоре он пошел на неподчинение воле хана, а утратив ярлык, продолжал считать себя великим князем и княжить в Новгороде. Элементы сопротивления воле (именно воле, а не власти в принципе) Орды в деятельности Юрия Даниловича просматриваются, таким образом, в намного большей степени, чем в деятельности его современников — тверских князей.В целом благодаря твердости и решительности (часто граничившей с безрассудством) Юрия Московское княжество сумело выстоять в неблагоприятных обстоятельствах. Поддержкой ордынских правящих кругов Москва пользовалась при Юрии только в 1317–1322 гг., в остальное же время ситуация была взрывоопасной. Однако судьба до известного времени благоволила к Юрию Даниловичу (в отличие от Михаила Тверского, первое же проявление нелояльности которого окончилось для него гибелью): в 1305 и 1308 гг. ему удавалось избежать военного поражения и замириться с Михаилом ценой уступок, в 1312 г. разрешение конфликтной ситуации отсрочила смерть хана Тохты, в 1316 г. главный удар приняли на себя новгородцы, а затем Юрий обрел благосклонность хана. Переход к московскому князю великого княжения владимирского создал прецедент, после которого потомки Даниила Александровича уже могли с полным основанием претендовать на первенство в Северо-Восточной Руси.
Казалось бы, в Орде в середине 20-х гг. XIV в. вновь стало преобладать недоверие к московским князьям. Но в 1327 г. в Твери вспыхнуло восстание против татарского отряда во главе с ханским послом (двоюродным братом Узбека), которое поддержал великий князь Александр Михайлович. Следствием стал ордынский поход на Тверское княжество, в котором активно участвовал новый московский князь, младший брат Юрия Иван Данилович (Калита). Полностью великое княжение ему, правда, после этих событий получить не удалось — Узбек разделил его между двумя князьями. Ивану достались Новгород и Кострома, а собственно Владимир и Нижегородское Поволжье были отданы Александру Васильевичу Суздальскому. Но после смерти последнего Иван Калита стал единственным великим князем и к тому же получил половину Ростова (1332 г.). [825]
825
ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 42–44, 46; НIЛ С. 98–99, 343, 469; Кучкин В. А. Формирование. С. 141.
Ивану первому из московских князей удалось сохранить великое княжение до конца жизни (1340 г.). При этом Калита сумел расширить пределы великокняжеских владений (и без того выросшие в начале XIV столетия за счет выморочных Переяславского и Нижегородского княжеств [826] ). Ему, вероятно, удалось получить в Орде ярлык на Дмитровское княжество; [827] кроме того, Иван осуществил «купли» Галича, Углича и Белоозера (об этом упоминается в духовной грамоте внука Калиты Дмитрия Донского 1389 г.). [828] Что представляли собой эти «купли», остается неясным и является предметом дискуссии. Наиболее вероятно, что речь следует вести о покупке у местных князей какой-то части их суверенных прав на свои владения. [829] Мнение, что под «куплями» Калиты следует понимать покупку ярлыков на них в Орде, [830] вызывает сомнение, т. к. «купли» и выдачи ярлыков (т. е. жалованных грамот) в источниках разграничиваются: так, Мещера стала «куплей» Дмитрия Донского ранее 1381 г., [831] но только в 1392 г. Василий I получил на эту территорию ярлык в Орде. [832] Что касается недавно высказанного мнения, будто под упомянутыми в завещании Дмитрия «куплями деда» имеются в виду передачи территорий в качестве приданного за княжнами при женитьбах Калиты и его братьев, [833] то оно представляется фантастичным. Основанием для него служит предположение, что «купля» Мещеры — это передача ее Дмитрию Ивановичу в приданое при его женитьбе в 1366 г. на дочери Дмитрия Константиновича Нижегородского Евдокии. [834] Автор исходит из статьи договора Василия I с его двоюродным дядей Владимиром Андреевичем Серпуховским 1404 г.: «А мн, господине, князь великии, брату твоему молодшему, князю Володимеру Андреевичю, и моим дтем под тобою и под твоими дтми, твоего удела, Москвы и Коломны с волостми, и всего твоего великого княженья, да Волока и Ржевы с волостми, и Новагорода Нижнего с волостми, и что к нему потягло, с Мурома с волостми, и что к нему потягло, и Мещеры с волостми, и что к неи потягло, и в та мста в Татарьская и в Мордовьская, как было, господине, за твоим отцомъ, за великим князем, и за твоим ддом, за великим князем Дмитрием Костянтиновичем, и за тобою, за великим князем, того ми, господине, и моим дтем подъ тобою, великим князем, и под твоими дтми блюсти и боронити, а не обидти, ни въступатися». [835] Он полагает, что ссылка на прежних владельцев, в т. ч. Дмитрия Константиновича, относится здесь только к землям, упомянутым в конце перечня, — Мещере и «местам татарским и мордовским» (забывая, что московско-рязанские договоры говорят об отнятии последних Дмитрием Донским у татар, [836] а не получении от тестя). На самом деле прежние владельцы упоминаются в связи с перечнем всех владений Василия. Дается он в соответствии с их давностью и значимостью: сначала Москва с Коломной, затем великое княжение владимирское, потом отдельно Волок и Ржева, ранее принадлежавшие Владимиру Андреевичу, [837] а теперь переходившие к великому князю, далее «примыслы» — сначала Нижний Новгород (вновь присоединенное великое княжение), потом Муром (княжение рангом пониже), затем Мещера (территория, не имевшая статуса русского княжества), наконец «места» татарские и мордовские. Ссылки на отца было недостаточно, т. к. он не владел Нижним Новгородом и Муромом. Но нижегородским князем являлся дед Василия по матери Дмитрий Константинович, поэтому он и был упомянут (поминать еще и его преемника на нижегородском столе Бориса Константиновича Василию было ни к чему, т. к. он не являлся великому князю прямым предком и не владел, в отличие от Дмитрия, всей тянувшей к Нижнему территорией [838] ). В отношении же Мурома можно было сослаться только на владение им самим Василием I, поэтому после упоминания Дмитрия Константиновича сказано «и за тобою, великим князем». Оснований считать Мещеру бывшим владением нижегородских князей, таким образом, нет; соответственно рушится и вся конструкция о «куплях деда» Дмитрия Донского как о территориях, полученных в приданое.
826
В Нижнем Новгороде до 1320 г. княжил младший брат Юрия и Ивана Даниловичей Борис; после его смерти Нижегородское княжество вошло в состав великого Владимирского (Кучкин В. А. Формирование. С. 209–211).
827
См.: Горский А. А. Москва и Орда. С. 62–63.
828
ДДГ. № 12. С. 34. Белозерское княжество выделилось из Ростовского к началу XIV в.; Углицкое в 10-20-х гг. было составной частью Ростовского (см.: Кучкин В. А. Формирование. С. 120, 282–283, 304).
829
Ср.: Соловьев С. М. История Российская с древнейших времен. Кн. 2. М., 1988. С. 332, примеч. 417; Пресняков А. Е. Образование Великорусского государства. Пг., 1918. С. 152–153; Любавский М. К. Образование основной государственной территории великорусской народности. Заселение и объединение Центра. Л., 1929. С. 54. О переходе к Москве при Калите Галицкого, Углицкого и Белозерского княжеств целиком говорить невозможно, потому что по меньшей мере в последнем несомненно сохранялись местные князья в качестве суверенных (ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 52, 111, 140).
830
Кучкин В. А. Формирование… С. 247–256; он же. Последнее завещание Дмитрия Донского // СР. Вып. 3. М., 2001. С. 146–155.
831
Она упоминается в договоре этого года Дмитрия с Олегом Рязанским (ДДГ. № 10. С. 29; о дате договора см.: Греков И. Б. Восточная Европа и упадок Золотой Орды. М., 1975. С. 144–145).
832
ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Вып. 2. Л., 1925. С. 373; Т. 42. СПб., 2002. С. 161 (Новгородская Карамзинская летопись) Софийская первая летопись старшего извода (ПСРЛ. Т. 6. Вып. 1). М., 2000. Стб. 509.
833
Аверьянов К. А. Купли Ивана Калиты. М., 2001.
834
Там же. С. 29–33.
835
ДДГ. № 16. С. 44.
836
Там же. №. 10. С. 29.
837
Там же. № 13. С. 37.
838
См. об этом: Горский А. А. Москва и Орда. С. 114–115.
Иван Калита в историографии традиционно оценивается как верный вассал Орды. При этом одни авторы смотрят на это с осуждением, другие «оправдывают» такую политику, считая, что она объективно способствовала усилению Москвы (что в перспективе вело к освобождению от ига). [839] Действительно, Иван Данилович в период своего княжения соблюдал полную лояльность к хану (резко отличаясь в этом отношении от старшего брата). Но следует учитывать, что реальной альтернативы признанию ордынской власти в то время не видел никто. Тверское восстание 1327 г. не было продиктовано сознательным стремлением Александра Михайловича свергнуть власть хана, в 30-х гг. не было даже стихийных проявлений непокорности. Вообще сопротивление иноземной власти в первой половине XIV в. вовсе не шло по нарастающей. Скорее наблюдается обратное: если до 1327 г. сильнейшие князья Северо-Восточной Руси время от времени позволяли себе неподчинение ханской воле, то позже этого не наблюдается. Очевидно, своеволие Даниила и Юрия (как и тверских князей) в какой-то мере было наследием эпохи двоевластия в Орде конца XIII в., когда русские князья могли выбирать себе сюзерена и оказывались соответственно в конфронтации с его противником. С укреплением единовластия в Орде при Узбеке это своеволие сошло на нет.
839
Ср., например: Насонов А. Н. Монголы и Русь. М.; Л., 1940. С. 111; Юрганов А. Л. У истоков деспотизма. С. 47–49, 52–58 и Черепнин Л. В. Образование… С. 512–513; БорисовН. С. Иван Калита. М., 1995.