Русь. Строительство империи 5
Шрифт:
Дверь скрипнула, и вошел Ратибор. Лицо его было спокойным, но глаза выдавали тревогу. За ним шагнул дружинник. Сапоги его были в грязи по голенища, рубаха мокрая от пота. Я выпрямился, посмотрел на них.
— Что-то случилось? — спросил я. — Говорите.
Дружинник поклонился с уважением.
— Из Березовки я, княже, — начал он. — Староста Радомир прислал. Вот только…
— Вести какие? — нахмурился я.
Он вытащил бересту, протянул мне.
— Вот, — сказал он. — Золото кончилось.
Я взял бересту, развернул. Почерк был кривой, исписан рунами. «Княже, — писал
Я поднял взгляд на дружинника.
— Это все? — спросил я.
— Не все, — ответил он. — Радомир велел сказать: народ ворчит. Золото их подняло, а теперь пусто. Хлеб есть, мед есть, а казна твоя оттуда не растет.
Я отложил бересту, провел рукой по лицу. Березовка. Понятно, что этот день наступит. Я не помнил, чтобы на Руси были богатые золотоносные места. Поэтому не питал иллюзий. Березовка свою роль уже сыграла.
— Сколько они еще продержаться могут? — спросил я, не оборачиваясь.
Рыжий помедлил, будто прикидывал.
— Месяц, может, два, — сказал он. — Шкурки с охоты есть, да их мало. Торговать нечем, купцы не идут. Совинное лучше держится, там вдоволь торговцев.
Ратибор хмуро произнес:
— Березовка была опорой, княже, — сказал он тихо. — Если казна там пустеет, то на что все остальное держать?
Я повернулся, посмотрел на него. Он прав. Березовка мне золото дала, когда я только начинал. С Березовки зародилась моя власть денег. А теперь — пусто. Казна моя и так не ломится, а тут еще дыра. Я сел, взял бересту, перечитал.
— Зови Добрыню и Олега, — сказал я Ратибору. — Совет держать будем.
Он ушел с дружинником, которого отвели в гостевую избу.
Жаль, что с Березовкой не сложилось. Я думал, что золото там еще с годик плыть будет полноводной рекой. А оно вона как.
В той жизни, я бы сказал: «Проект провалился, ищем новый».
Через десять минут пришли Добрыня и Олег. Добрыня сел напротив, положил руки на стол. Олег устроился рядом, шапку на колени положил, посмотрел на меня с интересом. Я бросил бересту на стол.
— Березовка пустеет, — начал я. — Золото кончилось, казна там не растет. Все это рано или поздно случилось бы, поэтому я не особо удивлен.ю Но корень проблемы в налогах. Надо менять систему сбора налогов. Шкурки — это прошлый век, пора переходить к чему-то новому.
Добрыня поднял взгляд.
— К чему, княже? — спросил он. — Серебра мало, монет нет. Чем платить будут?
— Давай подумаем, — ответил я. — Жетоны, может, или марки какие. Чтоб не шкурки таскать, а счет вести. Олег, что скажешь?
Олег взял бересту, пробежал глазами.
— Купцы давно ворчат, — сказал он. — Шкурки гниют, считать их морока. Жетоны — слово-то какое дивное…
— Это такие металлические таблички с отображением номинала, как монеты.
— Тогда это дело доброе, но кто их делать будет? И чем подкрепить?
— Казной моей, — сказал я. — Серебро с Новгорода возьму. А делать — кузнецы местные. Железо есть, с него и начнем.
Добрыня провел рукой по столу, будто проверял, гладкий ли.
— Сложно, — сказал он. — Народ
к новому не сразу привыкнет. Но если казна пустеет, ждать нельзя.— Нельзя, — согласился я. — Гонцов пошлю, пусть по селам узнают, что есть, кроме шкурок. Мед, зерно, лен — все считать будем. А потом реформу начнем.
Олег посмотрел на меня, пальцы его шапку сжали.
— Новгород растет, княже, — сказал он. — Склады копаем, меха идут. Но без золотой казны туго будет.
— Знаю, — ответил я. — Потому и тороплюсь. Нужно узнать объемы имеющегося железа и серебра. Идите, готовьте людей. Завтра решим, как дальше быть. Раз особого отторжения у вас не возникло, то и других приучим.
Они ушли, а я остался один. Березовка теперь была просто точкой без силы. Казна скудеет, а враги близко. Я перебирал в уме, как реформу налогов ускорить. Гонцы мои уже показали себя — рыжий из Полоцка три дня туда, два обратно, с вестями прибежал. Но их мало, десяти человек не хватит, чтобы земли мои ниткой связать. Надо больше, и быстро. А для этого — очки влияния. Без них Вежа ни черта не даст, а мне контроль нужен, как воздух. Я откинулся на спинку скамьи, закрыл глаза. Пора эту рыжую чертовку трясти.
— Вежа, — позвал я систему. — Вылезай, потолкуем.
Воздух дрогнул, и она явилась. Знойная брюнетка, с иссиня черными глазами, которые блестели, как у кошки. Во дает. Постоянно меняет свой имидж. Теперь уже не рыжая. Она подошла ко мне, босые ноги шлепнули по полу.
— Звал, княже? — томно поинтересовалась система. — Опять вымогать пришел?
— Что так грубо-то? — хмыкнул я. — Не вымогать, а договариваться. — Гонцов мне надо больше. Десять есть, но земли большие, не успевают. Дай мне выгодное задание, чтобы быстро, и очков побольше.
Она скрестила руки, прищурилась, будто прикидывала, как меня обвести вокруг пальца.
— Торопишься, княже? — протянула она. — Ладно, будет тебе задание. Это земли твои встряхнет, да казну подтолкнет. Срок — три дня, потому что ты сам гонишь, как конь на скачках. Успеешь — дам тебе пятьдесят тысяч очков влияния. Да-да, не смотри так, пятьдесят тысяч, чтобы рот у тебя от жадности не пересох. Но шевелиться придется, Антон, и головой, и руками. Согласен?
Я замер, уставившись на нее. Пятьдесят тысяч очков? Это не просто куш, это целая гора, с которой я пол-Руси перестрою. Гонцов сотни заведу, самострелы десятками, да хоть стены Новгорода камнем выложу. Но три дня… Три дня на что-то, чего я еще не пробовал? Сердце застучало быстрее, а в голове закрутились мысли. Что она задумала? Я даже не понял, что именно делать надо, а она уже ухмыляется, как кошка над миской сметаны.
— Три дня — это мало, — сказал я, но голос мой дрогнул, и я тут же пожалел, что не промолчал. — В смысле… что именно делать-то? Я ж не знаю, как это провернуть.
Вежа усмехнулась, подошла к столу, оперлась на него рукой.
А дальше она назвала задание, от наглости которого у меня перехватило дыхание.
— Главное — три дня, и чтобы все было как я хочу, — добавила она. — Успеешь — пятьдесят тысяч очков твои. Не успеешь — сиди с тем, что есть, и не ной. Я щедрая, Антон. Берешь или нет?