Русь. Строительство империи 5

— Исходный баланс перед началом активной фазы операции в Ростове, после выполнения задания по внедрению жетонов и поимки носителя Искры, составлял… — Вежа сделала паузу, и цифры в интерфейсе подсветились. — 101 504 очка влияния. Верно?

Я припомнил. Да, кажется, так и было. 50 000 за Искру, 10 000 за налог, плюс то, что оставалось до этого… Стоп. Там было 35 504 перед Искрой и налогом… Значит 35 504 + 50 000 + 10 000 = 95 504. Где ошибка? А, задание «Око казны»! За него еще 6 000 дали. Итого 95 504 + 6 000 = 101 504. Вот теперь сходится.

— Верно, Вежа.

— За период с момента выхода из Новгорода до момента твоей деактивации Системой зафиксированы следующие значимые события, повлиявшие на твой баланс и статус…

Окна интерфейса начали сменяться, демонстрируя короткие отчеты и всплывающие цифры начислений.

— Успешное проведение контр-маневра и разгром засадного отряда хана Кури у речной переправы. Сложность: высокая. Потери противника: значительные. Твои потери: минимальные. Награда: + 15 000 очков влияния.

Я помнил тот бой. Ночная переправа, свист стрел арбалетчиков Веславы, побег печенегов и варягов. Да, неплохо тогда получилось. Пятнадцать тысяч — вполне заслуженно.

— Захват хана Кури во время осады Ростова при попытке к бегству. Важный стратегический противник обезврежен. Награда: + 12 000 очков влияния.

Поймал степняка, когда он пытался удрать из окруженного города. Тоже верно.

— Успешный штурм центральной цитадели Ростова. Сопротивление противника подавлено. Казнь хана Кури за его преступления и глумление над останками князя Святослава. Демонстрация силы и справедливости Великого князя. Награда: + 8 000 очков влияния.

Казнь Кури. Восемь тысяч? Маловато, конечно, за такое, но ладно.

— Победа в поединке над носителем Системы Сфендославом. Ранг противника: «Претор». Статус: претендент на титул Великого князя. Результат: полная деактивация носителя Сфендослава. Награда: + 50 000 очков влияния.

Вот это уже серьезно. Пятьдесят кусков за главного конкурента. Тот самый поток уведомлений, что я видел перед отключкой. Значит, не привиделось. Я действительно его победил. Пусть и такой ценой. Интересно, а у него «Феникс» включался ракньше?

— Итого, суммарное начисление за указанный период: 186 504 очков влияния, — подытожила Вежа. — Ах, да, еще и технические очки накапали.

[Тех.логи]

[Сут.л. 4 «ов»]

[Сут.ком. 18 «ов» (36|х2)]

[Итог: +40 «ов»]

— Да уж, не густо, — буркнул я.

Интерфейс снова обновился, показывая итоговую сумму.

«Баланс: 186 544 очка влияния».

Сто восемьдесят шесть тысяч! Вот это сумма. Серьезный капитал по меркам Системы. Жаль только, что почти четверть его сейчас уйдет на то, чтобы просто вернуть меня к жизни.

— Кроме того, зафиксированы изменения в статусе и характеристиках, — продолжила Вежа, переключая окна интерфейса. — Твой ранг в иерархии носителей повышен с «Претора» до «Трибуна». Твой титул «Великий Князь» подтвержден и укреплен после устранения основного претендента. Территория «Ростов» официально присоединена к твоим владениям в Системе. Навык «Берсеркер» достиг третьего ранга. Получено новое достижение: «Убийца Носителей».

Все это я тоже видел в том последнем каскаде сообщений. Теперь это было официально зафиксировано. Трибун. И третий ранг Берсеркера — это должно дать серьезный прирост в бою. Если я еще смогу сражаться после такого. А Ростов теперь мой. Город, который чуть не стал моей могилой.

— Аудит завершен, носитель Антон, — сообщила Вежа. — Все данные актуализированы и зафиксированы в Системе. Текущий баланс составляет 186 544 очка влияния. Мы готовы приступить к активации протокола «Феникс». Подтверждаешь свое согласие на списание 40 000 очков влияния для инициации процедуры восстановления?

Она снова задала этот вопрос. Будто давала последний шанс передумать. Но какой тут мог быть выбор?

— Да, подтверждаю, — твердо ответил я. — Списывай. И возвращай меня.

— Принято, носитель. Инициирую списание ресурсов.

В интерфейсе перед моим мысленным взором цифра баланса стремительно уменьшилась: 186 504… 170 000… 150 000… 146 544. Замерла.

Цена жизни. Немалая, но приемлемая. Все, что угодно, лишь бы выбраться из этой стерильной пустоты.

— Активация протокола «Феникс», — объявила Вежа. Ее образ начал подрагивать, терять четкость, словно изображение на старом экране. — Процесс регенерации запущен. Синхронизация сознания с восстановленной биологической оболочкой начнется немедленно. Время интеграции зависит от степени повреждений и индивидуальных особенностей носителя. Возможны побочные эффекты.

— Какие еще побочные эффекты? — успел спросить я, но ее образ уже расплывался.

Молочная белизна вокруг меня пошла рябью. Свет начал тускнеть, съеживаться, уступая место тьме. Хотя нет, это скорее, хаос ощущений, которые начали прорываться сквозь барьер небытия.

Сначала был звук. Глухой, низкий гул, переходящий в нарастающий рев. Потом — давление. А затем пришла боль.

Она обрушилась лавиной, затопила сознание, вытесняя все остальное. Боль была везде. В раздробленном правом запястье, которое горело так, будто его держали на раскаленных углях. В ноге, где тупо ныла старая рана от топора и добавилась новая, от удара Сфендослава и моего собственного броска. В плече, которое ломило после блоков и падений. В горле, которое саднило от удушающего захвата и собственного хрипа. Болела голова, раскалываясь от напряжения и, видимо, от удара при падении. Болело все тело, каждая мышца, каждая косточка протестовала против возвращения к жизни.

Это было не похоже на боль в бою, которую глушил адреналин. Это была острая боль пробуждения, напоминающая о том, насколько хрупка плоть. Я хотел закричать, но не мог — легкие окаменели, не желая делать вдох. Я хотел свернуться калачиком, но тело не слушалось.

Сознание металось, задыхаясь от этого шквала ощущений после абсолютной пустоты Хранилища. Там не было ничего. Здесь было слишком много всего сразу. Звуки становились отчетливее — треск огня где-то неподалеку, приглушенные голоса, чей-то тихий стон, шорох ткани. Запахи — дым, кровь, что-то терпкое, лекарственное, и еще запах пота.

Я попытался сделать вдох. Получилось. Судорожный глоток воздуха, обжег легкие. Потом еще один. Дыхание возвращалось. Сердце застучало в груди — сначала медленно, неуверенно, потом все быстрее, разгоняя кровь по оживающему телу, и вместе с кровью — новую волну боли.

Нужно было открыть глаза. Это казалось самой сложной задачей в мире. Веки налились свинцом. Я собрал все остатки воли, сконцентрировался на этом простом действии. Мышцы не слушались. Еще попытка. Снова неудача. Я чувствовал себя младенцем, пытающимся управлять незнакомым, непослушным телом.