Русь. Строительство империи

В центре села, на небольшой площади, стоял колодец, который я с селянами прочистил и наладил фильтр. Рядом с ним были лавки и большой камень-пьедестал, на котором, видимо, решали важные деревенские дела. Дом старейшин был самым большим в деревне. Крепкий сруб с резными наличниками на окнах и высокой крышей. Чуть в стороне стояла небольшая кузница. Из трубы кузницы поднимался легкий дымок.

Заинтересовавшись, я подошел поближе. Внутри был полумрак. Слышался тихий звон молота. Я заглянул внутрь. Кузнец, пожилой мужик с одутловатым лицом, ковал подкову. Он не бил по металлу, а скорее, легонько постукивал.

Интересно. А где же доспехи и мечи? Где кузнецы-герои, которые куют оружие?

«Вежа, а почему тут кузнец только подковы кует? Что, железа нет?» — спросил я.

«На текущий момент запасы железа ограничены. Кузнец использует его преимущественно для изготовления необходимых в хозяйстве предметов. Производство оружия не является приоритетным», — ответила Вежа.

«Понятно», — я вздохнул.

Вот и еще проблемка нарисовалась. Как же без прогрессорства? А какое прогрессорство без железа? Этот вопрос нужно решить в кратчайшие сроки. Хотя, если наладить добычу золота, то можно скупить железо в округе. Ну да, а я уже нашел золото? Может действительно его нет или залежи скудные. Этот момент тоже надо выяснить. Побродить бы по округе. Хотя, чего бродить? Степку можно расспросить, ведь он наверняка знает где папка находил пирит.

Я оторвался от размышлений и посмотрел на дом старейшин. И тут я увидел сына старейшины. Добрыня, собственной персоной. Стоял возле крыльца, опираясь на забор, и о чем-то оживленно беседовал с каким-то мужиком. Он был одет в добротную рубаху, на его поясе висел нож. Выглядел спокойным, даже каким-то довольным. Как будто ничего и не произошло.

На ловца и зверь бежит. И это было как нельзя кстати.

Я медленно пошел в сторону дома старейшин, стараясь не ускорять шаг. Нужно было сохранять спокойствие. Внутри меня, правда, бушевал целый ураган. Меня переполняла смесь азарта и какой-то адреналиновой жажды.

Добрыня заметил меня. Его лицо не выразило ничего. Ни удивления, ни даже любопытства. Он просто прекратил разговор и повернулся ко мне.

Я подошел к нему.

— Доброго утра, Добрыня, — поприветствовал я его. — Как дела?

— Чего тебе, староста?

Глава 7

— Чего тебе, староста?

— Да так, — я пожал плечами. — Хотел спросить, как тебе спится после вчерашнего? Не мучает совесть?

Добрыня удивленно вскинул бровь и брезгливо усмехнулся.

— О чем толкуешь? — спросил он, будто не понимая, о чем я.

— Да про мельника, — ответил я.

Добрыня даже не вздрогнул. Он нагло ухмыльнулся.

— Ну, и что с ним? — протянул он, будто это был пустяк. — Умер, так умер. От него все равно толку мало было.

— Верно, — согласился я. — Ни толку, ни проблем. Зато, говорят, с его смертью проще дела свои вершить?

Добрыня нахмурился.

— О чем толкуешь, староста? — недовольно спросил он.

— Да так, — я улыбнулся. — Размышляю. Мельник, знаешь ли, не просто так подвернулся под руку. С его смертью и про «рыбные угодья» как-то проще договариваться, ведь он слишком много болтал, правильно? Вот никто теперь не станет мешать.

Я нарочно произнес «рыбные угодья» с особым акцентом, наблюдая за его реакцией. Добрыня на мгновение застыл, а потом до него, видимо, дошло.

— Ты что, белены объелся староста? — прорычал он, делая шаг ко мне. — Не лезь не в свое дело, пока цел.

— А что, у тебя есть какое-то «свое дело»? — спросил я, иронично подняв бровь. — Или ты теперь главный по угодьям?

Добрыня стиснул кулаки. Он явно был в бешенстве, но, при этом, старался себя сдержать.

— Я тебя предупреждаю, — процедил он сквозь зубы. — Не испытывай мое терпение. Ты тут никто, временный староста. Завтра тебя забудут. А я останусь.

— Да? А что если я останусь, а тебя забудут?

Добрыня надвинулся на меня, но резко остановился. Я увидел, как его взгляд переместился куда-то за мою спину.

— Что здесь случилось? — раздался за нашими спинами резкий голос.

Я обернулся и увидел Радомира, стоявшего на пороге дома старейшин. Он смотрел с недовольством. Добрыня тут же сменил выражение лица на доброжелательное.

— Ничего, отец, — сказал он. — Просто со старостой тут беседуем. Обсуждаем, как лучше село обустроить.

Радомир подошел ближе.

— Беседуете, говоришь? — хмыкнул он. — А как по мне, так больше на ссору похоже. Что тут у вас, староста?

— Да так, — я пожал плечами, имитируя беззаботность. — Обсуждали с Добрыней, что село наше от разбойников не защищено. Вот и придумали… — я посмотрел на Добрыню. — … создать дружину, — закончил я. — Чтобы охранять село.

Добрыня смотрел на меня с удивлением. А Радомир удивленно приподнял брови.

— Дружину? — переспросил он, повернувшись к Добрыне. — Опять ты про свою «дружину»? — А ты староста? — он повернулся теперь ко мне, — не думаешь, что тебе еще рановато о дружине думать? Ты сначала с простыми делами разберись. Вон, люди как умирают при тебе. Как ни староста, так смерть за смертью.

А вот это неожиданно. Получается, что Добрыня мечтает о дружине. И не раз, судя по замечанию его отца, об этом говорил. Надо будет запомнить.

— Девять человек погибло при нападении разбойников, — продолжил Радомысл, — а сколько покалеченных? А теперь еще и мельника убили. Что за староста у нас такой, что при нем людей, как мух, давят? Может, не твое это дело, а?

— Ну, не скажи, — фыркнул я, замечая обиженную морду Добрыни. — Я ж как раз и хочу, чтобы больше такого не повторилось. Потому и про дружину говорю.

— Да какая дружина, — отмахнулся Радомир. — Ты сначала порядок наведи. А то при тебе только беды на село валятся.

— Порядок наведу, — заверил я. — И дружину создам. Будет порядок.

Радомир хекнул.

— Посмотрим, посмотрим, — сказал он. — Иди лучше, работай. А то как-то не видно от тебя пользы, староста.

Он отвернулся и пошел обратно в дом старейшин. Добрыня посмотрел на меня с недоумением.

— Ты чего, правда дружину собираешься создать? — спросил он.

— А ты как думаешь? — ответил я. — Или ты против, чтобы село было защищено?

Добрыня хмыкнул.

— Делай что хочешь, — сказал он. — Только смотри, не заиграйся.