Русь. Строительство империи

— Здравствуй, боярин, — ответил я. — Тимофея, мельника, провожаем. Так уж вышло… после его гибели, старейшины решили, что я пока побуду за старосту.

Боярин слегка приподнял бровь, но ничего не сказал. Он кивнул, глядя на волхва, который продолжал стоять у костра, не вмешиваясь в наш разговор.

— Волхв, — обратился боярин к старику, отрывая взгляд от костра. — Рад тебя видеть в Березовке. Благодарствую, что почтил наше село своим присутствием и благословил покойного.

Волхв повернулся к боярину и тоже поклонился в ответ, с достоинством и без лишней суеты.

— Долг зовет, боярин, — ответил он хрипло. — Я всегда готов помочь людям твоим, и душу упокоить, и напутствие дать.

Боярин снова посмотрел на костер, нахмурив брови и слегка поджав губы.

Мирослава и убитых селян проводили еще в день их убийства. Поэтому, когда старейшины сообщили, что придет волхв, я удивился, что простого мельника, значит, проводят в иной мир, а старосту Мирослава сожгли по простому обряду. Думаю, это была воля Радомира, а не Любомира. Возможно и это стало очередным камнем преткновения между старостами. Хотя на людях они не особо показывали свое разновиденье.

Как я потом узнал, мельнику просто повезло, что волхв был с ним лично знаком, поэтому, когда узнал о его смерти, решил лично совершить обряд. Степку он хлопнул по плечу и отошел.

Волхв повернулся ко мне и, как мне показалось, слегка улыбнулся, прищурив глаза. Он кивнул, будто подтверждая, что все идет по плану, и спокойно отошел в сторону, к мужикам, собравшимся у костра. Он, казалось, никуда не спешил, и явно не был обеспокоен тем, что происходит.

Боярин окинул взглядом мельницу, оценивая ее состояние. Его взгляд скользил по обветшалым стенам, покосившимся окнам, и, кажется, не нашел ничего, что могло бы его порадовать. Он вздохнул.

— Пойдем, староста, — произнес Душан. — Поговорим с глазу на глаз. Уверен, у нас есть много чего для обсуждения.

— Пошли, боярин, — ответил я.

Душан недовольно посмотрел на меня. Опять я не то сказал. Наверное он привык к другому к себе отношению. Нужно быть предельно внимательным, ведь любое слово или жест могли иметь последствия. Хотя я в своей одежде из будущего все равно — белая ворона. Нужно решить этот вопрос.

Я пошел за ним, покинув пространство у костра, где стояли старейшины и Добрыня, которые напряженно наблюдали за происходящим. Интересно, а почему боярин не пригласил старейшин на разговор. Они же здесь за законодательно-судебную власть. А я так — исполнительная, как правительство.

Я шел следом за боярином, стараясь не отставать, но мысли мои были далеко от мельницы и предстоящего разговора. Меня сверлила одна мысль: Почему волхв оказался носителем Вежи, а боярин, явно неглупый человек, — нет? Как-то это совершенно несправедливо и странно.

Я вспоминал слова Вежи о том, что система выбирает людей с определенными когнитивными способностями, с развитой памятью, аналитическим мышлением, способностью к постоянному обучению. И боярин, по всем моим наблюдениям, подходил под это описание гораздо больше, чем волхв. Но Вежа явно выбрала именно волхва. Почему? Неужели дело не только в уме?

Может быть, дело не в уме, а в чем-то другом? В каком-то другом качестве, которое я пока не понимаю?

Внутри мельницы боярин остановился и обернулся ко мне. В его глазах читалось любопытство и ожидание. Он заметил лежащего разбойника и только хмыкнул.

— Ну что ж, — произнес он, вырывая меня из раздумий, — вот мы и наедине. Думаю, нам есть о чем поговорить. У меня много вопросов. Надеюсь, что ты сможешь на них ответить.

Я вздохнул и отбросил все свои размышления на потом. Сейчас на первом плане был разговор с боярином.

Душан окинул взглядом внутренности мельницы. Я же, старался понять, что он задумал. Внутри все еще пахло сыростью, травами и мукой, а слабый свет, проникающий сквозь окно, отбрасывал длинные, колыхающиеся тени.

Душан повернул голову в другую сторону, оглядывая мельницу, и я заметил, как из-под его ворота выскользнул тонкий металлический крестик на цепочке — христианский символ. Это удивило меня, ведь вокруг все были язычниками. Значит, боярин исповедовал новую веру. Интересно, как он ее совмещает с таким отношением к волхву?

— Итак, староста, — начал боярин. — Начнем с главного. Что тут за беспорядки? Сначала нападение на село, убийство старосты Мирослава, теперь вот эти странные похороны… Что происходит?

Я сделал глубокий вдох.

— Боярин, — начал я, — все началось с нападения разбойников. Они напали на село, когда был праздник, убили нескольких людей, в том числе и Мирослава. Я помог отбиться от врагов.

— Да кому тут что грабить? — удивился боярин. — Вы же бедны, как…

Он махнул рукой.

Я кивнул, понимая, что он прав. Березовка не была богатым селом. Но разбойники все-таки напали. Но неужели он не знает про пирит?

— Село не богато, — подтвердил я, — Но нападение было. Я сам отбивался. Вместе с другими мужиками. Нам удалось прогнать их, но Мирослав погиб.

— И старейшины решили назначить тебя временным старостой? Что это за должность такая — временный староста? — уточнил боярин, с изрядной долей иронии. — А раньше ты кем был?

Я почувствовал легкое раздражение от его тона.

— Я… — начал я, стараясь придумать правдоподобную историю. И почему я раньше не придумал себе «легенду»? — Я шел мимо, когда село праздновало что-то. Потом напали разбойники. Увидел, что люди в беде, и помог.

Боярин пристально посмотрел на меня, пытаясь прочитать мои мысли.

— Мимо проходил, значит, — повторил он. — И как же ты так ловко отбивался от разбойников? Ты что, вой?

— Я просто защищал людей, — ответил я. — Помог как мог.

Боярин усмехнулся, но ничего не сказал. Он повернулся и посмотрел на спящего разбойника.

— А с мельником что случилось? Почему он так скоропостижно умер?

А здесь я напрягся. Я так и не понял, знает ли он про «золото дураков». Складывалось ощущение, что не. Так может это игры не феодалов, а местных воротил? А вот над этой мыслью стоит подумать.

Вопрос Душана был сложным. Я не могу просто сказать ему правду, про золотые камни и то, что Тимофея убили из-за них. Но и врать я тоже не хотел.

— Его убили, — ответил я, поглядывая на раненного разбойника. — На мельнице.