Русалка в академии

О, Стихии, что же за рок сталкивает меня все время с этой ужасной семейкой?!

Что же мне делать? Что делать?!

Уплыть в Храм?

Я замерла на миг посреди коридора.

А какой в этом смысл? Он мне ничем не в силах помочь, только навредить. Я не могу его починить, я вообще ничего не могу сделать толкового. Он теперь даже не дарит покой, как в начале, только гнетущее чувство незавершённости.

Уплыть в Уркатос?

А зачем? Кому я там нужна? Зачем? Моя семья прекрасно справляется и без меня, Барби счастливая невеста, у Жильеты свадьба на носу, полуоркам и их семьям больше ничего не угрожает, они спокойно живут и здравствуют, каждый занимаясь своим делом. Я никому из них не нужна.

Я здесь чужая. Не просто в Империи, во всем этом мире нет для меня места, нет никакого смысла...

Я бездумно взмахнула рукой в сторону открытого окна, и из фонтана в парке поднялась волна и превратилась в пологий мостик, с помощью которого я на коляске смогла выехать прямо со второго этажа в парк. Я бы сбежала прочь сейчас быстрее ветра, если бы только понимала, куда бежать и что делать. Но я не понимала, поэтому просто ехала вперед, туда, где смогу побыть в одиночестве. Вода за моей спиной не вернулась в бассейн фонтана, а растеклась по двору некрасивой лужей. Мне было просто все равно.

— Арина! — Ярис выглянул из окна второго этажа. — Арина, куда вы?!

В душе шевельнулось что-то недоброе. Я не знала, куда я направляюсь и что делать, но я знала, кто виноват. Нет, не дурак-ректор, на дураков не обижаются. А вот Ярис... Ярис был виновен в самом худшем — он вселил в мое сердце надежду. Много надежды, которая разбивалась вновь и вновь, но я старательно склеивала ее воедино не без его помощи. «Тебя примут, ты займешь высокое место в обществе, ты сможешь изменить этот мир», — говорила эта надежда. И что же? Зачем все это было? Сколько можно мучиться в конце-то концов?

Я с трудом оторвала взгляд от вида крови, что течет по его жилам, от биения его сердца. Я могла бы остановить его в любой момент. Но разве он виноват в том, что я такая доверчивая дура?

Пересилив себя, я отвернулась и заставила свою коляску поехать по парковым дорожкам прочь от Академии, туда, где не было людей. Мне нужно сейчас держаться ото всех подальше.

Разве они виноваты, что я такой монстр? Разве они виноваты, что я сейчас опасна для любого, кто попадется мне под руку? Разве они виноваты, что мне нигде нет места?

Нет, прочь-прочь-прочь...

— Арина, стойте! Вы обиделись?!

Я остановилась, но не стала оборачиваться, лишь прикрыла глаза. Я и без глаз чуяла биение его крови:

— Пойдите прочь, Ярис, мне нужно побыть в одиночестве.

— Но Арина, поймите, лорд-ректор не хотел вас обидеть своим предложением! Я объяснил ему, он осознает, что это не этично. Поверьте, вам это ничем не грозит, вы можете как согласиться, так и отказаться в любую минуту, и это никак не скажется на вашей учебе! Ректор уверил, что примет любое ваше решение со смирением. Но и вы должны понять, что по логике аристократов он оказал вам великую честь... — он коснулся моей руки, и я не выдержала.

Я отмахнулась от него когтистой рукой и оскалилась, а в ответ увидела ужас в его глазах. И в первый момент это обрадовало меня, пусть знает свое место, пусть...

Пусть видит меня тем, кем я являюсь — монстром...

Прав он был, прав когда-то. Я — не человек, так нечего и притворяться. Всем им вечно что-то от меня надо, но они не хотят уважать женщину, они не хотят меня слушать. Так пусть тогда боятся!

Вслед за этим горделивым желанием пришло раскаянье и собственный страх. Я не хотела этого, я... я закрыла лицо руками, но все равно ощущала его ужас. Я хотела, чтобы он ушел, чтобы он сбежал уже, наконец, от меня такой кошмарной! Я не хотела этого чувствовать!

— Уйдите, Ярис! — взмолилась, не выдержав. — Прочь!

— Что вы сделали? — он говорил будто через силу, губы его тряслись, как и тело, но он не двигался с места, кровь его быстро бежала по венам, сердце его буквально грохотало в моих ушах.

Он боялся. Он смертельно боялся меня... но стоял на месте, не двигаясь. Он мог уйти, я ведь его не держала... но не уходил. Не мог двинуться от ужаса?.. Или стоял, пересиливая страх?

Его чувства так давили на меня, буквально выкручивал все внутри...

— Что вы сделали со мной, Арина? — повторил он вновь.

— Что я сделала? — отзеркалила я и заставила себя открыть глаза.

Я увидела не сразу, а, увидев, не сразу поняла. Облако страха окружало Яриса, вот только не он был источником его. Я разглядела там, под внешними наведенными чувствами его решительность, упрямство и... доверие... он доверял мне, несмотря ни на что.

Именно это заставило меня собрать мозги в кучу и разобраться с тем, что натворила. С трудом, но я все же развеяла облако страха, которым наградила Яриса. Прикосновения к этому облаку были ужасны, будто концентрированная неуверенность в себе, одиночество, страх будущего и бесконечный ужас перед собственными силами. Только развеяв его, я осознала, что это не Ярис меня боялся, не его чувства я усилила, а бросила на него свои эмоции, что скрывала даже от самой себя.

— Все... все... — с трудом прошептала я, освободив его от заклятья. — Теперь уходите!

— Что здесь происходит?! — освобожденный от чужих эмоций он еще более требовательно навис надо мною.

— О, Стихии, Ярис, вы что, имперского языка не понимаете? Уйдите! Оставьте меня в одиночестве, пока я вам не навредила по-настоящему! — взмолилась я.

— Я с места не двинусь, пока не разберусь, что происходит! Что вы со мной сделали и зачем?

Я закрыла лицо руками.

— Вы можете управлять чувствами людей, как в старых сказках... — догадался он без моей помощи, и по его эмоциональной сфере будто пробежала волна неуверенности, растерянности, легкого страха... но быстро растворилась в небытие. — Почему же вы не делали этого раньше?..

— А я должна была? — его слова вызвали у меня горькую усмешку, я отняла руки от лица. — О, Стихии, Ярис, вы когда-нибудь прекратите оскорблять меня на каждом шагу? Вы в силах причинить людям боль одним заклинанием — вы все время это делаете?

— Нет, конечно!

— Но вы ждете, что я буду так поступать? — меня затопило разочарование.

— Простите, — он склонил голову, в эмоциях проскользнуло раскаянье. — Я не хотел вас обидеть.

— Конечно, — горько рассмеялась я. — Никто не хочет меня обижать. Никто не хочет, но все это делают. Вот и ректор хотел замуж позвать, а вместо этого... меня уже звали замуж: за-за благодарности, из-за дружеского участия, из жалости, из любопытства, даже из мести... но никто еще не звал ради выгоды: чтобы получить от меня мое состояние, мою силу, потенциал для детей. Почему-то других замуж зовут из любви, а меня... впрочем, что это я, какая любовь с монстром, о чем я?

— Арина, вы не монстр...

— Да это вы же сами и сказали, — рассмеялась я истерично. — Отказываетесь от своих слов? Как нехорошо!.. Монстр я, монстр. Не эльф, не человек, не орк, наполовину рыба. Конечно, монстр. Да я не обижаюсь. Глупо обижаться на правду. Все выяснили? Тогда довольно, пойдите прочь, наконец!

— Арина...

— Только не нужно меня жалеть! — разозлилась я еще сильнее.

Неожиданно он опустился предо мной на колени.

— Что вы делаете?! — Я попыталась отпрянуть, но коляска не послушалась, колеса заскользили по песку дорожки. Ярис притянул меня ближе и обнял за плечи, прижимая к своей груди. — Не смейте меня жалеть, — повторила я дрожащим голосом, и только теперь осознавая, что в глазах дрожат слезы.