Русалки. Хамелеон

Вопросы были стандартными: «Где был(а) вчера в половине десятого?», «Знаешь ли ты что-нибудь про того, кто открыл ворота», «Связывались ли с тобой представители противника?» и им подобные. К десятому человеку мы уже сцеживали зевки, к пятидесятому с трудом сдерживали ругательства, к сотому озлобились настолько, что волком глядели на допрашиваемых. И вдруг, когда злоба прошла, и мы уже вяло задавали заученные до автоматизма вопросы и из последних сил поддерживали заклятья, позволяющее отличить правду от лжи (разумеется, я об этом скромно молчала), последнее красноречиво просигналило громче обычного. И судя по напрягшейся Оливии, не только у меня. Второкурсница из европейской школы, сидевшая перед ней, явно нервничала: постоянно поправляла русые волосы, теребила браслет на левой руке.

— Ты уверена, что к этому времени уже спала?

— Мне долго не спалось.

Никакой реакции заклинания. Неужели ошибка? Но на второй вопрос реакция снова была. После того как на несколько следующих вопросов вновь засигналило заклятье, генерал внутренней безопасности и её помощницы наводящими вопросами таки вывели девушку на чистую воду. Впрочем, созналась она сама. Оказалось, что кое-кому директора выдали персональные задания. Нам даже продемонстрировали текст.

— Та-ак, — протянула спешно вызванная Лина. Заметила в пространство: — Мой счет к директорам неуклонно растет! Им очень повезло, что у меня это последний год. — И приказала: — Оль, постарайтесь найти остальных. Она явно не одна такая.

Поисковик кивнула и, отослав нас передохнуть, вместе с Сэмом, Амалией и несколькими подчиненными продолжила допросы. Впрочем, я, пообедав в компании Хелен и Никки (и подруги, и Андре где-то пропадали), поспешила обратно — было интересно, как скоро обнаружатся товарищи Элизабет по несчастью.

К вечеру от однообразных вопросов и сигналов заклинания болела голова, а выявили мы только троих. Андре, взявший мне ужин, обнаружился в столовой, куда я, плюнув на необходимость экономить силы, открыла портал. Осведомившись о самочувствии, тритон ненавязчиво попытался пригласить на свидание, но я отказалось, сказавшись усталой.

Асавен перехватил меня у лестницы в ванную, когда я уже возвращалась оттуда:

— Нужно поговорить.

— Может, не сегодня? Я так устала…

— Думаешь, завтра будет легче? Идем, присядем, — мерфит мотнул головой в сторону кресел. Когда я устроилась, подогнув под себя ноги, он окружил нас тихушкой и спросил: — Ты вчера опять пользовалась мерфитской силой?

Кивнула и пояснила:

— На эмоциях не сдержалась. Даже не знаю, как удержалась от того, чтобы не только для защиты её использовать.

— Только защиты? — переспросил преподаватель. — Уверена? Мне показалось, ты задействовала её гораздо больше, чем нужно для защиты.

— Я не атаковала, если ты об этом, — серьезно заверила его. — Просто слила то, что рвалось в щит.

— Тогда понятно, — кажется, мне удалось его успокоить. — В любом случае, над контролем тебе стоит ещё поработать.

— Знаю. Но где взять время? Я вон и библиотеку, и поиски своей русалочьей родни забросила с этой Игрой.

— Мне кажется, ты себя обманываешь, — покачал головой математик. — Сама подумай, только ли в Игре проблема? Дело, разумеется, твое, но, по-моему, ты играешь с огнем. — И не став больше ничего пояснять, развеял тихушку и ушел. Я осталась сидеть в кресле. Разумеется, я понимала, на что он намекает, как понимала и то, что, скорее всего, он прав. Вот только делать то, что стоило бы сделать, не хотелось просто до безумия.

На следующий день мытарства с поиском шпиона продолжились. С новыми силами дело спорилось, и к обеду нашлись ещё двое. Полные энтузиазма, отразив очередной штурм, мы продолжили. Но когда в следующий раз зазвенело в голове заклинание, я взглянула на подозреваемого тритона и поняла: здесь что-то другое. Почему я так решила? Не знаю. Может интуиция, а может устремленный именно на меня взгляд. Большинство смотрели на Сэма или Оливию, которые обычно задавали вопросы, некоторые скользили взглядом и по остальным, но никогда не упирались так пристально именно в меня. И не смотрели так изучающе. Прищурилась в ответ. Было в нём что-то смутно знакомое. Именно из-за его взгляда и смутной тревоги я вмешалась:

— Покидал ли ты лагерь?

— Нет. Я, как и все, не могу открыть отсюда портал.

И заклинание зазвенело! Но, видимо, только моё, потому что остальные продолжали с удивлением смотреть на меня, когда я уточнила:

— Передавал ли сведения о чём-либо, касающемся обороны кому-либо из живущих вне замка?

— Нет.

И вот тут явно среагировало не только моё заклятье. Дальше в разговор вновь вступила Оливия, я же перешла на магическое зрение. Насколько понимаю, обычный тритон.

— Директора давали тебе персональное задание?

— Нет. — Тишина.

— А студенты давали тебе поручения или просили о чём-то?

— Нет. — Снова тишина.

— Может быть, о происходящем тебя расспрашивали родные? — продолжила череду стандартных вопросов генерал по безопасности.

— Ну, я рассказывал кое-что старшей сестре. Но это же никто не запрещал! — Опять чистая правда.

— Могла ли она кому-то эту информацию передать?

— Я не знаю. — Ложь, знает.

Дальше они выясняли, каким образом его сестра связана со студентами, но оказалось, что она старше брата на полстолетия и давно адептка Храма, так что вряд ли могла проговориться нашим противникам.

Когда прозвучало словосочетание «адептка Храма», у меня в голове словно щелкнуло. И одновременно я поняла страшное: сказать я об этом не смогу ибо Договор. Но всё же, сестра в Храме, это же какой рычаг давления! Может, она даже была на моей помолвке. Тогда становится понятно, почему парень не сводит с меня глаз. По спине промаршировали мурашки: он знал! Знал про помолвку!!! И в отличие от меня мог о ней рассказать. По спине табуном промаршировали мурашки. Но взбодренный адреналином мозг продолжал работать. Выходило, что этот тритон рассказывал «о происходящем» сестре, которая была в Храме. Вопросы вроде «Как много?» и «О чем именно?» теснились в голове, но задать их я не могла. Точнее могла, но в этом случае подставлялась сама и понимала это. Был ли он шпионом Храма или сливал информацию без задней мысли? Я могла только гадать. А поделиться сомнениями с кем-либо нет.

Вновь встретилась взглядом с голубыми глазами, полными скрытой насмешки, косвенно подтверждающей мою правоту. Кажется, этот парень знал не только о помолвке, но и о связывающем меня по рукам и ногам Договоре, вынуждающем молчать, чтобы не нарушить тайн Храма или Подводного ветра.

— Иди, Льюис, — разрешил между тем Сэм.

Он не понимал. Никто из них не понимал. Они даже не задумывались о возможности внешних шпионов, полностью полагаясь на взрослых. В том числе и знающая куда больше остальных про историю с исчезновением поисковиков Оливия. Они просто играли в Игру. В этот момент вся эта затея с имитацией осады показались мне лишь забавой, несерьезным развлечением. Это было противно и грустно.

Дождавшись следующего перерыва, извинилась и выскочила за дверь. Многое следовало обдумать. И… мне безумно требовался совет. По иронии, обратиться я за ним могла только к одному человеку.

Парадоксально, но самым тихим местом в лагере оказалась крыша башни: в башне туда-сюда постоянно кто-то ходил, шум проникал даже через дверь, что успеху в задуманном мной совсем не способствовало. Пришлось искать более укромный уголок.

Вид на остров и море, открывающийся отсюда, захватывал дух. Но мне сейчас было не до видов, потому, обняв колени, я сидела у зубца и сжимала подаренный дедом кулон. Чисто теоретически я знала, что общаться с кем-то ментально можно и наяву, особенно при наличии вспомогательных средств. Вот только на практике прежде мне это не удавалось, как и контролировать свои Сны, чтобы установить связь по своему желанию, а не потому что так решил дедушка.