Русалки. Невеста Третьего Лорда

К такому же выводу пришла и Анастасия. Поэтому Свету в сопровождении проинструктированных Лены и Эржебет отправили спать и занялись Линой. Та израсходовала ещё более впечатляющий запас, а уровень у неё был выше, но, поскольку она уже стабилизировала превращения, да и в целом была старше и опытнее, на ней это сказалось меньше. Так что её сперва решили выслушать, хотя бы кратко, а потом уже отправлять отдыхать. Выпытывать подробности явно предстояло у наименее замученного из этой троицы Охотника.

Беспокойство за Свету позволило Илине взять себя в руки и перестать глазеть на явно узнавшего её мужчину. Однако экс-глава управления, дополнив подробностями историю Лины, достаточно быстро перехватил инициативу у то и дело теряющей мысль директрисы:

— Нам надо поговорить, — от его взгляда она вздрогнула. — И лучше наедине.

В данных обстоятельства и из уст Охотника это было той ещё наглостью, о чем свидетельствовал реакция Анастасии, но к ещё большему удивлению и так шокированной матери, наследница Марианского спокойно кивнула и попросила:

— Мам, ты не могла бы нас оставить?

— Но… — начала было заставшая Охоту целительница-поисковик. Она, явно начала понимать, но ещё не верила или не желала верить.

— Я потом объясню, — пообещала Илина, не глядя на мать. Этот разговор обещал быть тяжелым. Вот только сейчас ей предстоял ещё более сложный. И поняв это, потерявшая дар целительница смирилась. Пообещав, правда, что не оставит их без магического присмотра. Что вызвало у Василия только усмешку. И это неожиданно взбесило: — Зря сомневаешься. Мама — один из мощнейших поисковиков.

— Я сомневаюсь не в ней и её способностях, — мягко возразил мужчина. Уже гораздо более привычным ей тоном. От которого снова накатили воспоминания. — Тем более, нам уже приходилось встречаться.

— Когда? — удивилась директриса. — А, впрочем, кажется, я догадываюсь.

— Весной, в захваченной лаборатории, — подтвердил её догадки экс-глава управления. И вернулся к предыдущей своей мысли: — Она думает, что я могу причинить тебе вред. — Ей безумно хотелось спросить что-нибудь в духе «а разве это не так?», но тут он продолжил: — Хотя явно знает, иначе бы не сдалась так быстро. Ты ведь ей рассказала?

Илина нехотя кивнула. И зачем-то уточнила:

— Совсем недавно. Ещё и года не прошло. Но я никому не говорила, что это был именно ты.

Вопреки ожиданиям Василий воспринял это спокойно, лишь поинтересовался:

— Но сама знала? — Новый кивок. — Однако не пришла, — это прозвучало как обвинение.

— Я боялась, — призналась она через силу. — С тех самых пор как тогда пришла слишком рано и услышала тот разговор.

— Дернул же меня черт обсуждать работу перед свиданием! — с горечью произнес Охотник.

— Может, это было и к лучшему, — тоскливо прошептала русалка. Эта горечь и его слова, его понимание и принятие только подливали масло в огонь её сомнений относительно верности того давнего решения. Как бы сложилась её, их жизнь, не сбеги она тогда? Впрочем, вполне возможно, ответ на этот вопрос был один. Вскинула голову: — Что бы ты сделал, если бы решился посмотреть на моё поле? Ведь ты мог это сделать, но просто не решался, верно? Но однажды ведь наверняка бы решился!

Он явно и сам думал над этим вопросом. Причем не сейчас, а гораздо раньше. Тоже знал? Или просто предполагал? Наконец покачал головой:

— Я не знаю. А ты? Что бы сделала ты на моём месте?

— То, что и сделала в итоге. Ушла, — у неё тоже было время подумать. Но сколько она не прокручивала ту ситуацию в голове, каждый раз приходила к одному решению. Да и было ли другое, учитывая вражду между их народами? Было ли у их отношений будущее в принципе? Даже просто как у русалки и Охотника, а не как у наследницы Марианского и главы Охотничьего управления? Да, Василий возглавил управление спустя много лет после её ухода, но, достаточно хорошо его зная, она понимала, что это в принципе было вопросом времени, слишком уж он был ответственным. Ему было не плевать.

— Мужчина, которого мы встретили в полуреальности, назвал меня отцом, — вдруг сообщил он после нескольких минут молчания. Илина вздрогнула и вскинула на него ошеломленный взгляд. Такого она не ожидала. Хотя это объясняло, каким образом он так легко принял, что она — русалка. — Твой сын… Это действительно мой ребенок?

Она вдохнула, словно бросаясь в омут с головой, и подтвердила уже очевидное:

— Да.

Встав, мужчина отошёл к окну. Илина следила за каждым его движением. И не могла не отметить, что Охотник ничуть не потерял с возрастом.

— Сорок лет…! — произнес он потеряно. Несколько минут молча смотрел в окно, потом все же не выдержал. Да и кто бы на его месте выдержал? — Дьявол, Илина! Сорок!!! При том, что он человек! Большая часть его жизни! Он же уже совсем взрослый! У него уже свои… — начал было он и тут же осекся: — Боги…! Света…?

— Его дочь, — закончила за него директриса. — Наша с тобой внучка.

Василий закрыл лицо ладонями и ещё несколько минут сидел так. Наконец, когда она уже совсем извелась, спросил:

— Как его зовут?

— Валерий, — без просьб она по памяти сотворила иллюзию. — Он… похож на тебя.

— Именно его мы видели в полуреальности, — констатировал Охотник. — На пару лет младше, но так один в один.

Она снова вздрогнула:

— Что он там делал?

— Зашёл на спор, — криво усмехнувшись, заметил Василий. От возмущения Илина едва нашла слова. — И он был магом.

— Наш сын — не маг, — в такой формулировке это звучало… странно.

— Уверена?

— Думаешь, я бы оставила его, будь это так? — забывшись, возмутилась она.

И вот сейчас Василий действительно не на шутку разозлился:

— Ты не только не сказала мне о моём сыне, но ещё и бросила его?! — взгляд был полон гнева. — Если не хотела или не могла воспитывать сама, могла бы отдать его мне! Я бы смог его вырастить!

— Ты бы сделал его Охотником, — отрезала директриса. Она сама думала об этом и не раз.

— Против его воли я никогда бы не стал! — возмутился экс-глава управления.

Илина покачала головой:

— Вырастя рядом с тобой, он бы сам захотел стать таким же, как ты. А Трансформация бы его убила. Или ещё раньше убили твои коллеги. Как собственно и попытались, ещё когда он был младенцем! — Взгляд мужчины стал настолько требовательно-жестким, что она непроизвольно поглубже вжалась в кресло. Разозлилась на себя и, вскочив, переместилась к окну. Чтобы уже оттуда в нескольких предложения пересказать ту историю, которую Свете показывала. С Василием, если она хотела, чтобы он по-настоящему понял её мотивы, это тоже было бы куда лучшим выходом, чем краткий рассказ, однако она не без оснований опасалась того, что ещё он сможет прочесть в её мыслях и воспоминаниях. Например, её чувства по отношению к себе. А этого ей было совершенно не нужно. Эти вновь проклюнувшиеся ростки она собиралась безжалостно выполоть, как когда-то уже вырвала из сердца влюбленность. Ради будущего. Ради русалок. Ради сына. Вряд ли Света, сам Валера или Василий были способны оценить те жертвы, на которые пошла будущая директриса тогда, сорок лет назад. А она ведь пошла: отказалась от любви, от семейного счастья, от радости материнства. Да, возможно, у Валеры не было нормального детства, но зато у него были и юность, и зрелость. У него было то будущее, которое едва ли было бы, не сумей Илина отказаться от сына.