Русалки. Новенькая

— Я же тебе говорю, он меня спровоцировал! — воскликнула в сердцах. И опять же была проигнорирована!

«Она меня вообще слышит?!» — этот вопрос возник у меня уже не в первый раз за те безумно длинные два часа, что мы провели в пути. А если слышит, то какого… игнорирует? Или же не игнорирует, а попросту не верит, несмотря на то, что поводов уж для этого-то я не давала? Ах, да, как я могла забыть?! Она же об этом не знает!

— Света, выслушай меня, наконец! — мама повысила голос и мельком глянула на меня, продолжая следить за дорогой. — Тебя чуть не выгнали из школы! За драку, Света! — возмущалась она, все больше повышая голос.

— Мам, мне что надо было терпеть его приставания?! — я предприняла последнюю попытку достучаться. И опять нулевая реакция! — Что ж, учту.

Как оказалось, мама думала о своем:

— Ты хоть представляешь, какие проблемы будут у твоего отца, если эта история всплывет?!

— Так вот почему вы так всполошились! — осенило меня. Ну, конечно, как я не догадалась?! — У папы из-за меня могут быть проблемы! Конечно же, надо замять всю эту историю! Как угодно, но замять. И, если придется отправить единственную дочь не пойми куда, то сделать и это. Как же вы меня достали!!! — я в сердцах пнула рюкзак, стоявший у моих ног, и отстегнула ремень безопасности.

— Что ты делаешь? — удивилась мама, ни слова не сказав против моих выводов. От этого стало ещё больнее. Промолчав, обняла колени и, уткнувшись в них носом, на неё больше не смотрела. По щекам текли слезы. Поставить папину карьеру выше меня? Так только мои «заботливые» родители могут!

Я чувствовала на себе её взгляд, как чувствовала и то, что ехали мы совсем медленно. Потом мама вздохнула и надавила на газ. Если бы она остановилась и, по крайней мере, выслушала меня, приняла мою версию событий, я бы простила. Но она не захотела.

Как она может думать только о выгоде, о карьере?! Неужели я для неё не имею никакого значения? Ещё некоторое время я предавалась саможалению, накручивая себя, пока не пришла к вполне закономерному выводу: раз им на меня наплевать, то и мне на них тоже! Знаю, что звучит очень по-детски, но разве это не правда? По крайней мере, теперь мне даже хочется учиться в этой дурацкой школе посреди леса. Хоть их видеть буду реже. Хотя, что уж скрывать, я и раньше-то родителей не больно часто видела…

— Светик, а вон уже и школа! — сообщила мама. Какая я ей Светик после такого?! Она что решила «забыть» о ссоре? Своеобразный побег от проблемы? Не лучший выход, но это её выбор.

Посмотрела в окно. Впереди виднелось трехэтажное здание типичной такой формы, наполовину закрытое растущими вокруг деревьями и забором. Других строений в пределах видимости заметно не было. То есть школа реально стояла посреди леса! И здесь мне придется учиться?!

Мама остановила автомобиль за несколько метров от кованных ворот, в полуметре от огромного сугроба, видимо, образовавшегося в ходе расчистки дороги. Других машин в пределах видимости не было и это тоже напрягло. Хотя, может, они их в какой-нибудь гараж загнали? Ворота позволяют.

Пока я оглядывалась, мамуля сноровисто поменяла обувь и, выбравшись, приказала спохватившейся и застегивающей сапоги мне:

— Вылезай! И помоги вытащить твои сумки.

Могла бы и не напоминать: не маленькая я уже вещи оставлять. Не спорю, я не очень-то хочу учиться здесь, но это не значит, что я буду банально из вредности оставлять рюкзак! Страдать-то от отсутствия вещей потом мне: сомнений в том, что меня здесь, хочу я того или нет, оставят, у меня почти не было.

Кипя от снова поднявшей голову обиды, открыла дверь, вдохнула непривычно свежий воздух и поспешно застегнула куртку: здесь оказалось неожиданно прохладно, гораздо прохладней, чем в Энске.

Забрав вещи, пошли к школе. И чем ближе мы подходили, тем лучше я понимала, что конкретно попала. Несмотря на некоторую вычурность, ограда выглядела весьма внушительно. Теоретически, конечно, перелезть можно, да только куда потом-то деваться?! Лес вокруг. Да и если свалишься с трех, а то и четырехметровой высоты, мало не покажется.

Казалось бы, довольно стандартная внешне школа типа «коробки» вызывала странные ассоциации. Мерещилось в ней что-то средневековое, мрачное, суровое. Может, виной тому были темные камни, из которых она была сложена, а может, высокие и явно старые ели, её окружающие.

Нас уже ждали: видимо, заметив машину из окна, стройная женщина в застегнутом всего на пару пуговиц кремовом пальто быстрым шагом двигалась по дорожке нам навстречу. Волосы, заплетенные в сложную конструкцию из косичек, вплетенных одна в другую, были абсолютно черными, без малейших признаков седины, что и неудивительно — встречающая была ещё очень молода.

Ступив на территорию школы, я поежилась от непонятного холодка, пробежавшего по спине. Оглянулась, но ничего странного не заметила: мамина одинокая машина, сугроб, уходящая вдаль дорога, на которой лежали глубокие, но сейчас короткие тени от растущих вплотную к ней елей, ну и забор.

Тычок в бок заставил обернуться. Вовремя — встречающая как раз остановилась в паре шагов от нас:

— Добрый день, — её голос прозвучал буднично. Женщина оказалась высокой, выше меня, по крайней мере (а я вообще-то уже метр шестьдесят семь). Хотя может, то была заслуга сапогов на шпильке, кончик которой выглядывал из-под прямых черных брюк. Я по такой погоде — а было довольно скользко, по крайней мере в городе — вообще предпочла отказаться от любимых сапожек на высоком каблучке, но ей, похоже, было вполне комфортно.

— Добрый, — согласилась мама немного напряженно. Кажется, она нервничала. Наверняка боится, что с моей «шикарной» характеристикой, выданной классной руководительницей из прежней школы, меня могут сюда не взять. Впрочем, в данный момент подмоченная репутация была мне только на руку.

— Меня зовут Илина Владимировна, я — директор этой школы, — слишком молодая для такой должности женщина улыбнулась. Дежурно, одними накрашенными губами. Красивое лицо с узким подбородком, большие, сильно подведенные глаза и алая помада мало вязались в моем сознании с образом руководителя. Я оглянулась на маму, но та даже бровью не повела. Тоже подкрашенной к слову.

— Рада знакомству, — абсолютно формальным тоном отозвалась она. Ну ладно, ей виднее. — Я — Валентина Григорьевна Смирнова. А это моя дочь — Светлана, — представили и меня. Я ограничилась кивком.

— Очень приятно, — директриса окинула меня непонятным взглядом. Было в нем что-то такое… пугающее. На мгновение показалось, будто её и без того синие глаза словно заполнились потусторонней синевой. Захотелось спрятаться за мамину спину.

— Думаю, нам многое предстоит обсудить. Пойдемте, — предложила маме Илина Владимировна, прежде чем обратиться ко мне: — А ты можешь пока отнести в комнату вещи. — Похоже, она даже не сомневалась, что я тут останусь. Странно. Ладно, я, я-то свою мамулю знаю, но с чего такая уверенность у директрисы? Женщина тем временем оглянулась, словно в поисках кого-то: — Алина, проводи Свету в общежитие. Как я уже говорила, она будет жить с тобой.