Русская поэзия XVIII века

1779

Песнь норвежского витязя Гаральда Храброго, [721]

жившего в XI столетии, в которой жалуется на несклонность к себе княжны Елизаветы, дочери новгородского великого князя Ярослава I

Корабли мои объехали Сицилию, И тогда-то были славны, были громки мы. Нагруженный мой черный корабль дружиною Быстро плавал по синю морю, как я хотел. Так любя войну, я плавать помышлял всегда; А меня ни во что ставит девка русская [722] . Я во младости с дронтгеймцами [723] в сраженье был, Превосходнее числом их было воинство. О! куда как был ужасен наш кровавый бой! Тут рукой моею сильной, молодецкою Положен на ратном поле молодой их царь; А меня ни во что ставит девка русская. Нас шестнадцать только было в корабле одном. Поднялась тогда на море буря сильная, Нагруженный наш корабль водой наполнился, Но мы дружно и поспешно воду вылили, И я с той поры удачи стал надеяться; А меня ни во что ставит девка русская. Не досуж ли, не горазд ли я на восемь рук? Я умею храбро драться и копьем бросать, Я веслом владеть умею и добрым конем, По водам глубоким плавать я навык давно; По снегам на лыжах бегать аль не мастер я? А меня ни во что ставит девка русская. Неужель та девка красная подумает, Что тогда я сбруей ратной не умел владеть, Как стоял в земле полуденной под городом, И в тот день, как с супостатом битву выдержал, Не поставил богатырской славе памятник? А меня ни во что ставит девка русская. Я рожден в земле высокой, во Норвегии, Там, где из лука стрелять досужи жители; Но чего мужик боится, я за то взялся: Корабли водить меж камней по синю морю, От жилой страны далеко по чужим водам; А меня ни во что ставит девка русская.

721

Песнь норвежского витязя Гаральда Храброго. — Песня переведена с французского из книги Малле «Датская история» (1756–1764). Для перевода использован размер песни «Уж как пал туман на сине море».

722

Можно бы сказать, как в подлиннике: «а меня все презирает девка русская»; но «презирает», мне показалось, не будет отвечать слогу богатырских лет. (Прим. автора).

723

…с дронтгеймцами…— с жителями Дронтгейма, одного из северных округов Норвегии.

1793

ИЗ АНАКРЕОНА [724]

Ода I. К лире

Я петь хочу Атридов, Хочу о Кадме петь; Но струны лиры только Одну любовь звучат. Я лиру перестроил, Вновь струны натянул, Хотел на ней Иракла Я подвиги воспеть; Но лира возглашала Единую любовь. Простите впредь, ирои! Коль лира уж моя Одну любовь бряцает.

1794

724

Из Анакреона— В 1794 году вышел сборник «Стихотворения Анакреона Тийского» в переводе Н. Львова. Анакреона Львов переводил по подстрочнику, сделанному епископом Евгением Булгарисом (1715–1806).

Ода III. Любовь

В час полуночный недавно, Как Воота под рукой Знак Арктоса обращался, [725] Как все звания людей Сна спокойствие вкушали, Отягченные трудом, У дверей моих внезапно Постучал Ерот кольцом. «Кто, — спросил я, — в дверь стучится И тревожит сладкий сон?..» «Отвори, — Любовь сказала, — Я ребенок, не страшись; В ночь безмесячную сбился Я с пути и весь обмок…» Жаль мне стало, отзыв слыша; Встав, светильник я зажег; Отворив же дверь, увидел Я крылатое дитя, А при нем и лук, и стрелы. Я к огню его подвел, Оттирал ладонью руки, Мокры кудри выжимал; Он лишь только обогрелся: «Ну, посмотрим-ка, — сказал, — В чем испортилась в погоду Тетива моя?» — и лук Вдруг напряг, стрелой ударил Прямо в сердце он меня; Сам, вскочив, с улыбкой молвил: «Веселись, хозяин мой! Лук еще мой не испорчен, Сердце он пронзил твое».

725

Как Воота под рукой // Знак Арктоса обращался… — когда созвездие Воота (Водолей) проходило мимо созвездия Арктоса (Медведицы).

1794

Ода XX. К девушке своей

Некогда в стране Фригийской [726] Дочь Танталова [727] была В горный камень превращенна. Птицей Пандиона дочь [728] В виде ласточки летала. Я же в зеркало твое Пожелал бы превратиться, Чтобы взор твой на меня Беспрестанно обращался; Иль одеждой быть твоей, Чтобы ты меня касалась; Или, в воду претворясь, Омывать прекрасно тело; Иль во благовонну мазь, Красоты твои умастить; Иль повязкой на груди, Иль на шее жемчугами, Иль твоими б я желал Быть сандалами, о дева! Чтоб хоть нежною своей Жала ты меня ногою.

726

Фригийская страна. — Фригия — область в Малой Азии.

727

Дочь Танталова— Ниобея.

728

Пандиона дочь— Филомела.

1794

Ода XXVI. На самого себя

Хмель как в голову ударит, То заботы все заснут; Я богат тогда, как Крезус [729] , И хочу лишь сладко петь. Лежа, плющем увенчанный, Ни во что я ставлю всё. Пусть кто хочет, тот сражайся, Я покуда буду пить. Мальчик!.. Полную мне чашу Поскорей вели подать: Лучше мне гораздо пьяным, Чем покойником лежать.

729

Крезус— Крез (VI в. до н. э.) — царь Лидии, славившийся своим богатством.

Ода XXVIII. К своей девушке

Царь в художестве изящном, Коим Родос процветал, Напиши ты мне в разлуке Дорогую по словам: Напиши сперва, художник, Нежны русые власы; И когда то воск позволит, То представь, чтобы они Обоняние прельщали, Испуская аромат; Чтоб под русыми власами, Выше полных щек ее, Так бело, как кость слонова, Возвышалося чело. Брови черными дугами Кистью смелою накинь, Не расставь их и не сблизи, Но так точно, как у ней, Нечувствительно окончи. Напиши ее глаза, Чтобы пламенем блистали, Чтобы их лазурный цвет Представлял Паллады взоры; Но чтоб тут же в них сверкал Страстно-влажный взгляд Венеры. Нос и щеки напиши С розами млеком смешанным; И приветствием уста Страстный поцелуй зовущи. Чтоб ее прекрасну грудь И двойчатый подбородок Облетал харит собор. Так ты ризой пурпур'oвой Стройный стан ее одень, Чтоб и те красы сквозили… Полно… Вижу я ее; Скоро, образ, ты промолвишь!

1794

Ода LV. О любовниках

На бедре, прижженном сталью, Знаю лошадь по тавру; А парфянина по шапке. Я ж влюбленного тотчас По сердечной легкой метке И на взгляд могу узнать.

1794

М. МУРАВЬЕВ

Избрание стихотворца

Природа склонности различные вселяя, Одну имеет цель, один в виду успех: По своенравию таланты разделяя, Путями разными ведет ко счастью всех. Глас трубный одному на бранном поле сроден, Победы шумной клик и побежденных стон; Другому сельский кров и плуг косой угоден, И на брегу ручья невозмущенный сон. Я, блеском обольщен прославившихся россов, На лире пробуждать хвалебный глас учусь И за кормой твоей, отважный Ломоносов, Как малая ладья, в свирепый понт несусь.

Первая половина 1770-х годов

Ночь

К приятной тишине влечется мысль моя; Медлительней текут мгновенья бытия. Умолкли голоса; земля покрыта тьмою, И все ко сладкому склонилося покою. Прохлада на луга спокойные сошла! Туманов ручеек шумящий облекла И с тихим веяньем от усыпленной рощи Помчались в хижины за колесницей нощи. Как освежило нам ее дыханье кровь! Уединение, молчанье и любовь Владычество своим объяли тихи сени, И помавают им согласны с ними тени. Воображение, полет свой отложив, Мечтает тихость сцен, со зноем опочив. Так солнце, утомясь, пред западом блистает, Пускает кроткий луч и блеск свой отметает. Ах! чтоб вечерних зреть пришествие теней, Что может лучше быть обширности полей? Приятно мне уйти из кровов позлащенных, В пространство тихое лесов невозмущенных, Оставив пышный град, где честолюбье бдит, Где скользок счастья путь, где ров цветами скрыт. Здесь буду странствовать в кустарниках цветущих И слушать соловьев, в полночный час поющих; Или облокочусь на мшистый камень сей, Что частью в землю врос и частию над ней. Мне сей цветущий дерн свое представит ложе. Журчанье ручейка, бесперестанно то же, Однообразием своим приманит сон. Стопами тихими ко мне приидет он И распрострет свои над утомленным крилы, Живитель естества, лиющий в чувства силы. Не сходят ли уже с сих тонких облаков Обманчивы мечты, толпы веселых снов, Сопутники любви, невинности подруги? Уже смыкаются зениц усталых круги. Носися с плавностью, стыдливая луна; Я преселяюся в туманну область сна. Уже язык тяжел и косен становится. Еще кидаю взор — и все бежит и тьмится.

1776, 1785 (?)

Богине Невы

Протекай спокойно, плавно, Горделивая Нева, Государей зданье славно [730] И тенисты острова! Ты с морями сочетаешь Бурны росски озера И с почтеньем обтекаешь Прах Великого Петра. [731] В недре моря Средиземна Нимфы славятся твои: До Пароса и до Лемна [732] Их промчалися струи. Реки гречески стыдятся, Вспоминая жребий свой, Что теперь на них глядятся Бостанжи с Кизляр-агой; [733] Между тем как резвых граций Повторяешь образ ты, Повергая дани наций Пред стопами Красоты. От Тамизы [734] и от Тага [735] Стая мчится кораблей, И твоя им сродна влага Расстилается под ней. Я люблю твои купальни, Где на Хлоиных красах Одеянье скромной спальни И амуры на часах. Полон вечер твой прохлады Берег движется толпой, Как волшебной серенады, Слух наносится волной. Ты велишь сойти туманам: Зыби кроет тонка тьма, И любовничьим обманам Благосклонствуешь сама. В час, как смертных препроводишь, Утомленных счастьем их, Тонким паром ты восходишь На поверхность вод своих. Быстрой бегом колесницы Ты не давишь гладких вод, И сирены вкруг царицы Поспешают в хоровод. Въявь богиню благосклонну Зрит восторженный пиит, Что проводит ночь бессонну, Опершися на гранит.

730

Государей зданье славно— Зимний дворец.

731

…обтекаешь // Прах великого Петра. — Петр I похоронен в Петропавлоском соборе.

732

Парос и Лемнос— острова в Средиземном море.

733

Бостанжи и Кизляр-ага— турецкие придворные звания.

734

Тамиза— французское название реки Темзы (Tamise).

735

Таг(Таго) — река в Испании.

1794

К Музе

Сокрылися навек мои прекрасны дни; За ними скрылися и смехи, и забавы, И нежные мечты, и обещанья славы, - Ты, Муза скромная, урон их замени. Вернее их в своих щедротах, Отдай мне суеты ребячества; доставь Еще мне счастье зреть старинны басни въявь И воздыхать еще о нимфах и эротах. Кому ты в юности сопутницей была, Того и в охлажденны леты, Когда суровый ум дает свои советы, Ты манием зовешь волшебного жезла В страны роскошны и прелестны, Страны, одной тебе известны, Послушные тебе где льются ручейки, Где сладостной твоей улыбкой Яснеют небеса, где веют ветерки И вьется виноград с своей лозою гибкой. Но где равно, когда нахмуришь бровь, Во основаниях колеблется природа, И меркнет свет, и стынет кровь, И потрясаются столпы небесна свода. О, милые мечты, которых суета Имеет более цены и наслажденья, Чем радости скупых, честолюбивых бденья И света шумного весь блеск и пустота! Любимцам, Муза, ты Елизий сотворяешь И щедро сыплешь вкруг сокровища весны! Куда не прилетишь, там счастье водворяешь И украшаешь все страны. Покинув берега Ионии роскошной, От сени тайныя, где твой Гораций пел, [736] Ты посещаешь днесь край западный, полнощный, И новый для харит Темпей [737] уж там расцвел, Где дики племена вели кровавы ссоры. Приступна всем равно и смертным и странам, Ты усмирять спешишь свирепые раздоры И благосклонствуешь враждебным берегам. Делясь меж Галлии [738] и между Албиона [739] , Внушаешь Валлеру [740] и Лафонтену ты Неподражаемы черты, Которым нет ни правил, ни закона. Влагаешь чувство красоты И в резвое дитя мечты На берегах Авона, [741] И в гордого певца [742] , Который убежал из хижины отца, От влажных берегов архангельского града, Чтоб всюду следовать, дщерь неба, за тобой И лиру соглашать с военною трубой. Тобою внушена бессмертна «Россиада»; Тобою «Душенька». Ты с бардом у Невы [743] Приносишь смертному дар истин вдохновенных Иль водишь сладостно в окрестностях Москвы За бедной Лизою всех чувством одаренных. [744] И мне с младенчества ты феею была, Но, благосклоннее сначала, Ты утро дней моих прилежней посещала. Почто ж печальная распространилась мгла И ясный полдень мой своей покрыла тенью? Иль лавров по следам твоим не соберу И в песнях не прейду к другому поколенью? Или я весь умру?

736

Покинув берега Ионии роскошной, // От сени тайныя, где твой Гораций пел… — Гораций начал писать стихи во время пребывании в Греции, обучаясь философии в Афинах.

737

Темпей— живописная долина в Древней Греции.

738

Галлия— Франция.

739

Альбион— Англия.

740

Валлер— Уоллер Эдмунд (1605–1087) — английский политический деятель и лирический поэт.

741

…резвое дитя мечты // На берегах Авона— Шекспир, который родился в городе Стратфорде-на-Эвоне (Авоне).

742

Гордый певец— Ломоносов.

743

…с бардом у Невы… — с Державиным.

744

Иль водишь сладостно в окрестностях Москвы // За бедной Лизою всех чувством одаренных.— Имеются в виду почитатели повести Н. Карамзина «Бедная Лиза».