Русские - 2

====== Взрослые. Оправдания, обвинения, прочие глупости ======

Когда Фрэнк очнулся, события десятилетней давности были для него ярче и правдоподобнее, чем то, о чем рассказывали доктора и вдруг постаревшая мать. А потому, еще не в силах перешагнуть за порог палаты, он затребовал к себе Грюма, Скримджера – хоть кого-то из авроров. У него были слишком важные новости, чтобы медлить дольше. И так. Десять лет! Подумать только – десять лет!

Лестрейнджи пришли в их дом не просто так. И не знала Белла о пророчестве, иначе Невиллу ни за что бы не выжить. Они искали именно двух авроров, добившихся результатов в расследовании. Узнавших, что хранителем был не Сириус Блэк.

Стоило любезной родственнице только заподозрить, что Фрэнк догадывается, где ее драгоценный Лорд, как она заявилась. И лишь отчасти затем, чтобы выяснить, где Он. В большей же степени, чтобы не дать рассказать, что Питер Петтигрю пропал вместе с палочкой Лорда. А может быть, и с самим Лордом – тела-то не нашли.

Она бы бросила Аваду, но Блэки не убивают родню. И потому – круцио, круцио, круцио – до полной невозможности мыслить. До невозможности оправдать Блэка и объявить в розыск предателя Питти.

Но вот он пришел в себя, нужно срочно сводить на нет все попытки Беллс защитить кровавого маньяка-полукровку и его миньона.

В качестве доказательства невиновности Сириуса были инструменталки (такие штуки, разработка ОТ, действуют, как приори инкантатем, только не на палочки, а на помещение). Инструменталки, спрятанные в надежном месте, доказывали, что Питер пришел с Волдемортом, а после его смерти забрал волшебную палочку и скрылся, бросив раненого ребенка. Затем пришел Блэк, передал Гарри условно надежному человеку (сам Фрэнк Хагриду сына не доверил бы, хоть ничего против добродушного полувеликана и не имел) и бросился в погоню за Петтигрю*. Улики Белла не нашла и не уничтожила – не она одна умела хранить верность Лорду и соратникам. Или не успела. Под конец пыток Фрэнк не мог поручиться, что он говорит и зачем. Приятнее верить, что не выдал он ничего, но как бы то ни было, мать проверила – все лежит на месте. Проблема лишь в том, что Аластор больше не главный аврор, а Скримджер не намерен слушать пациента св.Мунго, только-только излеченного от безумия. И ничего бы никому бы Френк не доказал, если бы не Альбус Дамблдор.

Директор всегда умел слушать. И верить. И раскаиваться – он посчитал Сири подлейшим из предателей и ни разу за все время не навестил, не встретился, не поговорил – боялся убить, как признался он Фрэнку.

Лонгботтомы ждали возвращения домой, Сириуса перевели в камеру предварительного заключения, оправдательный приговор должен был быть подписан со дня на день, готовился праздник для Невилла и сюрприз для Гарри.

Н-да, кто же знал, что этот магл такой нервный?!

Вернон показался Фрэнку солидным, рассудительным. И вдруг – бамс! – вазой с персиками директору по голове. И грамотно как распределил цели: непонятное, сильнейший... а вот того, что условно-безобидный успеет палочку достать – не рассчитал. Или привык работать в команде, или... Да что это он? Не был и не мог быть магл аврором. Надо же, какая глупость в голову лезет!

Ну, ничего. Хорошо, что во всем разобрались.

В тот момент, как он отдал свое право защищать Джейми, и начался ужас. Доктора-мозгоправы в Мунго считают от какой-то другой точки отсчета, спрашивают об отношениях с отцом, о наказаниях, которым мать считала допустимым подвергать сыновей и – в особенности – наследника Древнейшего и Благороднейшего Дома Блэков, но он-то знает. Все началось, когда он предложил сделать Хранителем Питти. Фактически – предал друга ради возможности развлекаться, отвлекать на себя Пожирателей и не бояться выходить из дома. Права, наверное, была маменька, он слабак и предатель. Если бы не он... Нет, таких мыслей лучше не допускать, начнет верещать вредноскоп, и лекари набегут и накачают снотворными зельями. А от этого можно разоспаться и пропустить очередную встречу с Сохатиком. Он такой большой! Похож на Лили – светлый и веселый, как огонек. Но ехидца в нем Джеймсова. И сложение отцово – вряд ли Гарри когда-нибудь станет пузаном-домоседом. Этому Вернону только завидовать такому сложению. Сам-то на празднике пирогами не злоупотреблял. Небось каждая лишняя плюшка килограммов прибавляет, как старине Питти.

– Да что ж такое?! Не верещи, Мордредов выползень! Целитель, не надо меня усыплять, я уже успокоился! У меня с вами встреча через полчаса. Обидно будет проспать.

– Мистер Блэк, как скажете. Но вот эта микстура вовсе не повредит. Обещаю, что вы не уснете.

– Ладно, ладно. Давайте вашу дрянь. Пахнет, как будто Нюниус специально для меня варил!

– Гм. Пейте.

– Ваше здоровье! – и Блэк залпом опорожнил мензурку.

Действительно, стало спокойнее. Ушло желание немедленно навестить канализационные стоки и рвать, рвать крыс зубами.

На встречах с доктором он сливал воспоминания в думосбор и добровольно подставлялся под Обливейт. Потом просматривал события вновь, и они слегка тускнели – смотреть со стороны – вовсе не то же самое, что проживать раз за разом. К тому же, просматривал он не в полном объеме. Что-то доктора убирали совсем. С его полного согласия и одобрения. Годы в камере затерли почти что полностью, а вот с арестом, смертью друга и, почему-то, детством до ухода из дома, продолжали возиться. Даже обещали, что вылечат полностью. Сириус на такие речи только смеялся хрипло и отрывисто.

Врачи посоветовали завести хобби. Но с этим было совсем туго. Охоту на крыс они посчитали не полезной для психики. Может, когда-нибудь потом. А больше в голову ничего не приходило. Блэк из больничной палаты руководил восстановлением дома дяди Альфарда и продажей особняка на Гриммо 12, вместе со всем содержимым, будь оно проклято! На особняк претендовали Малфои, но им он не продаст ни за что! Лучше спалит!

У кузины Меди не было столько денег. Да и, признаться, Сириус не то чтобы хотел поддерживать с ней общение. Не к спеху. Может, найдется кто-то нейтральный, кому можно продать дом спокойно, без нервов, как это делают все нормальные люди. А пока... Пока к доктору, выпить еще зелий и к Сохатику. У мальчишки магловские экзамены и это довольно забавно.

Сохатик смешной, тянется, вглядывается в глаза.

– А расскажи, как вы с отцом познакомились? Или вы, как мы – знали друг друга с самого начала?

– Нет, мы смешно. Мы несколько раз знакомились. Моя мамаша... ладно, это я тебе не стану рассказывать. Но она с Дореей то ссорилась, то мирилась, мы с Джеем то играли, то нет, а потом, в поезде познакомились еще раз, самый последний и навсегда. А целители сказали, что она мне из мозгов решето сделает, потому что... это я тоже не хочу вспоминать. Маман была сложным человеком. И... меня воспитывали совсем не так, как тебя. Радуйся, Гарри!

– Да я и рад. Дядя Вернон – классный!

– Не обижает тебя этот магл?

– Ты что?! Мы собираемся перед школой с маской плавать! Ты с нами, так ведь, Сириус?

– Хм. Посмотрим. У меня, брат, режим. Мне пока многого нельзя. Я шум моря на много лет вперед наслушался. Мне бы куда в степи. Или в горы.

– Тогда Шотландия. Там все есть. И вереск. А напросись к Лавгудам, пусть тебя Луна по холмам поводит – уж такая там красота! Хоть страшно, а мы там долго играли.

– Что ж страшного?

– А вдруг Соседи? Ты, если тебя на бал в холмы пригласят, главное, не соглашайся, ага?

– Ага. – Сириус хохочет. А Гарри вновь принимается расспрашивать о родителях и тех временах, которые вспоминать очень больно. Но и очень сладко. Джей, Лилс, Рем – все встают перед глазами, как живые.

– А почему – “Гарри”? Я вот так узнавал про маму, с тетиным характером сравнивал. Ну, они же сестры, понимаешь же? И я подумал, даже миссис Уизли назвала сына в честь директора. А мама – не назвала, а жизни они свои ему доверили. И готовились меня как воина воспитывать. И вообще. Почему не в честь Поттеров? Или в честь прадедов? Как-то не складывается у меня это “Гарри”. Но я не возражаю, ты не думай. Лучше “Гарри”, чем... эм...