Русско-турецкая война 1877—1878 гг.

Мрачные пророчества не оправдались. Под умелым управлением Макарова «Константин» скрытно подошел 13 мая 1877 года к Батумскому рейду, где стояла турецкая эскадра, и спустил на воду минный катер «Чесму» для атаки турецких судов. Лейтенант Задаренный, командир «Чесмы», удачно подвел мину под турецкий сторожевой корабль, но мина не взорвалась из-за отказа запала. Попытка минной атаки в первый раз не увенчалась успехом.

Второй раз Макаров осуществил минную атаку 11 июня 1877 года на Сулинском рейде, где, по данным разведки, находились четыре турецких броненосца. Кроме катеров на борту, Макаров вел еще два минных катера (№1 и №2) за собой на буксире «Константина». Турецкая эскадра из трех броненосцев и одного сторожевого парохода стояла на рейде под парами и была окружена бонами; эти меры предосторожности явились прямым результатом первой минной атаки Макарова на Батумском рейде; даже будучи неудачной, эта первая попытка сильно встревожила турок.

«Чесма» запутала винт в буксире своей крылатки и атаковать не смогла.

То же самое случилось и с тремя другими минными катерами - от сильного волнения на море их заливало водой и к тому же они запутались в рыбачьих сетях. Лейтенант Рождественский на минном катере №2, приглушив стук машины брезентом, в темноте незаметно подкрался к турецкому броненосцу «Иджалиэ», перескочил с ходу через бон, но мина взорвалась преждевременно, на некотором расстоянии от броненосца (4) . Турки открыли по минному катеру №2 огонь, пробили трубу, сорвали штуртрос; от прыжка через бон в носовой подводной части катера выскочило 16 заклепок, но, несмотря на это, к 5:00 минный катер №2 был уже у борта «Константина». Подорвать «Иджалиэ» удалось лишь лейтенанту Пущину на миноноске №1; при этом, однако, катер получил такие повреждения, что его пришлось затопить. Турецкий броненосный корвет «Иджалиэ» получил при взрыве мины с минного катера №1 такие повреждения, что в дальнейшем он уже не мог принимать участия в военных действиях.

I.13.4

(4) Повидимому, мина ударилась о бон. См. «Развитие минного оружия в русском флоте», М., 1951, стр. 204.

Помимо минных атак, активные действия русского Черноморского военно-морского флота состояли в крейсерских операциях против турецких транспортных и торговых судов.

Помимо Черноморского военного флота, в войне принимали участие, как уже упоминалось, русские флотские команды на Дунае. Сразу же после форсирования русскими войсками Дуная они имели удачное дело с двумя турецкими судами. 28 июня 1877 года турецкий монитор «Хивзи Рахман» и турецкий вооруженный пароход вышли со стороны Рущука и пытались прорваться к переправе у Систово. Переправа была в полном ходу, и проникновение в ее район турецких вооруженных судов грозило срывом перевозки русских войск. Несмотря на ружейный и артиллерийский огонь сухо­путных войск, оба турецких судна продолжали упорно продвигаться к Систово. В этот момент навстречу им вышли три русских минных катера - «Петр Великий», «Опыт» и «Генерал-адмирал». Невзирая на открытый по ним с турецких судов огонь, русские катера неуклонно шли на сближение для атаки. Эта отвага русских моряков так подействовала на капитана «Хивзи Рахмана», что он не выдержал и повернул к Рущуку. Его примеру последовал и пароход. Безопасность переправы была обеспечена.

Активные самостоятельные действия турецкого военного флота выражались в крейсерских операциях против русского каботажного судоходства. Масштабы этих операций были невелики - турецким крейсерам удалось захватить лишь несколько мелких торговых судов.

Значительно шире участвовал турецкий военный флот в обеспечении морских десантов на Кавказском побережье Черного моря, хотя и здесь большие результаты не были достигнуты. Турецкий черноморский флот прикрывал в мае и июне высадку турецкой пехоты и кавказских эмигрантов, происходившую у Гудауты, у Очемчиры и Сухума, а также бомбардировал пост Николая, Поти, Гудауты, Очемчиры, Сухум. В конце июня эскадра Гобарта-паши бомбардировала беззащитную Евпаторию и некоторые другие пункты.

В целом на первом этапе войны действия турецкого черноморского флота были весьма ограниченны по масштабу и дали очень незначительные результаты.

14. Заключение по первому этапу войны

Первый, наступательный для русских войск этап войны закончился почти одновременно и на Балканском, и на Кавказском театрах военных действий. На Балканском театре этот этап длился около 1 1/2 месяцев, то есть был почти на месяц короче наступательного этапа на Кавказском театре.

И Дунайская, и Кавказская русские армии перешли к временной обороне, тем самым открыв второй, оборонительный этап войны.

С какими достижениями пришли к этому этапу обе русские армии?

Дунайская армия заняла большую часть Северной Болгарии, овладев крупным плацдармом для возможных в будущем наступательных действий; потенциальное наступательное значение этого плацдарма усиливалось еще тем, что русские располагали, хотя и не полностью, рядом выходов с него в Южную Болгарию в виде Балканских горных проходов. Для Кавказской армии положение сложилось менее выгодно; занятый в начале ее наступления плацдарм был к концу первого этапа почти целиком (кроме Ардагана и муха-эстатских позиций) очищен русскими войсками; на главном направлении турецкая армия подошла вплотную к русской границе и угрожала вторжением в пределы Российской империи.

При наличии такой разницы в положении Дунайской и Кавказской русских армий к концу первого этапа войны общим для обеих армий являлось то, что они потерпели определенную неудачу.

Причины неудач следует искать прежде всего в стратегии русского главного командования, которая привела к неправильному определению численности действующих войск и, следовательно, к неправильным наметкам плана войны. Намеченной численности войск хватило для осуществления первоначальной цели - вторжения в пределы Турции, но было явно недостаточно для развития вторжения (Дунайская армия) и даже для закрепления первых успехов (Кавказская армия). Для этого нужны были крупные резервы, а их не было.

Объяснять недостаточную численность обеих русских армий только военными просчетами было бы неверно. Здесь действовала более общая причина: неспособность русского царизма реально оценить возможности всего военного потенциала Турции. На недостаточную численность русских армий повлияла затрудненность финансового положения, неумение русской дипломатии вовремя и вполне ясно ориентировать армию относительно сроков войны.

Недостаток в численности войск можно было в известной мере компенсировать использованием фактора внезапности, который в начале войны находился на стороне русских, а также относительным численным преобладанием на важнейших направлениях. Обстановка этому благоприятствовала как на Балканском, так и на Кавказском театрах. Ко времени фактического открытия Дунайской армией военных действий Турция не была еще готова к войне. Армия Сулеймана-паши еще не была перевезена на театр военных действий, Восточно-Дунайская турецкая армия еще не была устроена, Осман-паша был далеко. Появление в этот момент у Адрианополя двух - двух с половиной корпусов (8, 9, части 14-го), которым турки на пути к Константинополю ничего не могли противопоставить, могло бы одной угрозой столице вырвать у султана выгодный для России мир (1) .

I.14.1

(1) Это подтверждается фактическими данными. Известно, что в момент наибольшего выдвижения Передового отряда по направлению к Константинополю турецкое, правительство впало в панику и готово было заключить мир, но, увидев, что с русской стороны это был всего лишь кавалерийский налет, успокоилось.

На пути к использованию временного фактора внезапности стояло неумелое стратегическое руководство главнокомандующих обеими русскими армиями. Главнокомандующий Николай Николаевич распылил свои и без того ограниченные силы так, что для наступления на главном направлении вместо 2-2 1/2 корпусов оставалось лишь 10-18 батальонов со сборной конницей. С такими силами нельзя было наступать не только на Константинополь, но даже и на Адрианополь. На Кавказском театре распределение наличных сил между отрядами было произведено также недостаточно продуманно; так, например, совершенно излишние силы были выделены для ведения наступательных действий в приморской части театра, хотя там вполне возможно было ограничиться обороной небольшого отряда. За счет сокращения сил второстепенных отрядов можно было значительно увеличить численность войск Действующего корпуса, который играл главную роль во всем ведении войны на Кавказском театре.

Фактор внезапности не был использован и на Кавказском театре по вине главнокомандующего и Лорис-Меликова, так же как и на Балканском театре, из-за неумелого стратегического руководства. Внезапность русского наступления, вначале приведшая турецкие войска в полное смущение, сменилась шараханием от плана к плану. Выдвижение войск под командованием Тергукасова, якобы в целях отвлечения Мухтара-паши от Карса, было авантюристической затеей, 8000 Тергукасова не могли самостоятельно справиться с 40 000 Мухтара-паши. Ошибку с изолированным выдвижением Тергукасова пришлось исправлять высылкой ему па помощь войск Геймана; последнее означало фактическую деблокаду Карса, то есть отказ от первоначального плана. Если бы это было сделано в начале войны и Тергукасов вместе с главными силами Действующего корпуса сразу двинулся против Мухтара-паши, разгром турецкой армии был бы легко достижим. Вместо этого командование Кавказской армии и Действующего корпуса дало возможность Мухтару-паше выиграть время. Медленность развития русского наступления позволила Мухтару-паше организовать сопротивление, которое в свою очередь донельзя поразило русское командование своей неожиданностью. Неожиданность под Зивицом переросла в панику, заставившую генералов Лорис-Меликова, Геймана, Оклобжио видеть все в мрачном свете. На безотрадном общем фоне деятельности русского командования здесь светлым проблеском являлась лишь деятельность Тергукасова.

Однако, помимо слабого стратегического руководства главного командования обеих русских армий, использование фактора внезапности затруднялось еще и причинами тактического порядка. На первом этапе войны выявилась однобокость тактической подготовки русских войск.

Наличие нарезного заряжавшегося с казны стрелкового оружия при обилии патронов к нему давало турецким войскам возможность вести хоть и неприцельный, но все же массовый ружейный огонь с дальних дистанций. Ведение такого огня из быстро возводимых полевых укреплений значительно увеличивало силу сопротивления турецких войск в обороне. То и другое являлось совершенно новым явлением, русская армия в войне 1877-1878 гг. встретилась с ним первой из всех армий мира.