Русско-турецкая война 1877—1878 гг.

Для преодоления турецкой обороны тактическая выучка главной массы русских войск оказалась недостаточной. Строй, боевые порядки и способ движения русской пехоты в наступлении не могли предохранить ее от массовых потерь на дальних и средних дистанциях ружейного огня. Не могли сократить потери пехоты и те способы ведения огня, которым обучалась она в мирное время. Артиллерийская подготовка, как правило, была кратковременной и малодействительной как по мощи снаряда, так и по организации или же совсем отсутствовала. Сопровождение наступления пехоты артиллерийским огнем было налажено слабо. Большие препятствия для действий русской артиллерии создавали турецкие полевые укрепления; причины этого коренились в маломощности русского снаряда, отсутствии полевых орудий с навесной траекторией и слабом применении русской артиллерией наиболее действенных способов борьбы с неприятельской пехотой, скрытой в земляных укреплениях (сосредоточения огня, флангового огня и пр.). Для успешной борьбы с турецкой пехотой в обороне была недостаточной и огневая подготовка русской пехоты. Основная масса русской пехоты вела ружейный огонь при наступлении лишь с ближних дистанций. В результате русская пехота на дальних и средних дистанциях наступления несла крупные потери от ружейного огня противника, а сама этих потерь противнику не наносила. Вследствие этого к бою на ближних дистанциях, то есть как раз к тому виду боя, к которому русские войска (пехота) были лучше всего подготовлены, они приходили в значительной степени ослабленными и утратившими свой боевой порыв.

Уже на первом этапе войны русские войска по инициативе солдат и передовой части строевых офицеров правильно нащупали многие действенные тактические способы и приемы борьбы с турецкой обороной. Так, например, уже в первом бою Дунайской армии - на Буджакском полуострове - рязанцы и ряжцы применяли наступление почти сплошными цепями; там же артиллерия показала прекрасный пример поддержки наступления, оказав существенную помощь ряжцам. При штурме Никополя весьма показательным было действие мощных снарядов русской осадной артиллерии против турецких укреплений; там же вологодцы дали пример наступления цепями, полностью рассыпав в цепь оба батальона первой линии; там же, наконец, 2-я Донская конная батарея показала хороший пример поддержки пехотного наступления. Таким образом, примеров применения передовых тактических приемов для успешной борьбы с тактической обороной было немало. Корни этих передовых тактических способов и приемов надо искать еще в русском боевом опыте периода Крымской войны.

Но для того, чтобы эти отдельные передовые приемы перестали быть достоянием только отдельных частей и их начальников, необходимо было их обобщить, изучить и в обобщенном виде широко распространить во всех русских войсках. Решить эту задачу высшее командование и их штабы оказались не в состоянии ни в мирное, ни в военное время.

В обеих действовавших русских армиях распространение в войсках передовых тактических приемов проводилось в весьма замедленных темпах, кустарно, да и то лишь под все более возраставшим давлением боевого опыта.

Вместе с тем на первом этапе войны русские войска показали свое полное превосходство над турецкими не только в моральном, но и в тактическом отношении. Так было, например, при форсировании Среднего Дуная, при взятии Никополя, в боях Передового отряда, на Кавказском театре, где русские войска в силу ряда условий действовали даже лучше, чем на Балканах. Вторая Плевна очень хорошо выявила плюсы и минусы русских и турецких войск.

Какой показала себя на первом этапе войны турецкая армия?

В отношении стратегического руководства турецкое главное командование стояло ниже всякой критики. Турецкое командование оказались неспособным планомерно и систематически идти к достижению определенной стратегической цели. С точки зрения тактики турецкая армия имела упомянутые выше две сильные стороны только в обороне, да и то лишь на дальних и средних дистанциях.

Частичное достижение турецкими войсками на Балканах и на Кавказском театре их оборонительных целей было налицо: русское наступление приостановилось. Но произошло это отнюдь не в силу каких-либо особенно удачных действий турецкого командования и тем более не в силу превосходства боевых качеств турецкого солдата, а только в результате недостатков и ошибок русского командования. Даже такие, казалось бы, выигрышные действия турецкой армии, как оборона Плевны войсками Османа-паши, смогли перерасти из тактического масштаба в стратегический лишь в силу недостатков русского командования. В стратегическом смысле оборона Османа-паши в Плевне являлась даже проявлением беспомощности турецкой стратегии; действия Османа-паши, задуманные как часть двухстороннего удара по флангам Дунайской армии, вылились в стратегически наивное и изолированное пассивное «сидение» вместо наступления и удара. Первый этап войны показал, что даже перешедшая к обороне русская армия оставалась грозной силой, справиться с которой у турецкой армии не было никаких шансов.

Русский Черноморский флот вел на первом этапе войны напряженную боевую деятельность и дал, учитывая наличие своих сил и средств, максимум того, что от него требовалось в условиях войны.

Глава II. Второй этап войны. Переход русской армии к временной обороне

1. Решение турецкого командования о переходе в контрнаступление. Отражение атак Сулеймана-паши на русские шипкинские позиции

Неудача русских войск в Забалканье и при Второй Плевне вызвала в Константинополе, в среде верховного турецкого командования, восторг и ликование. Султан, военный министр и высший военный совет решили, что настало время для перехода в контрнаступление с целью отбросить русские войска за Дунай. Осуществление этой цели мыслилось путем концентрического наступления на Дунайскую армию с трех сторон: армией Османа-паши от Плевны, Восточно-Дунайской армией, во главе с ее новым главнокомандующим Мехметом-Али-пашей, от Разграда и армией Сулеймана-паши с юга.

Завязались длинные переговоры главнокомандующих армиями с верховным командованием.

Было решено, что Сулейман-паша начнет наступление на Шипку. Мехмет-Али-паше было высказано лишь «пожелание» о поддержке им наступления Сулеймана-паши.

Таким образом, ближайшие наступательные действия должна была начать армия Сулеймана-паши на шипкинском направлении.

Выбор этого направления наступления армии Сулеймана-паши являлся грубейшей ошибкой верховного турецкого командования. Вместо того, чтобы соединиться с войсками Мехмета-Али-паши и нанести удар по левому флангу русских войск, вместо того, чтобы, на худой конец, соединиться с армией Османа-паши в обход Шипки по западным перевалам (например, Араб-Конакскому), Сулейман-паша должен был теперь наносить удар в лоб по наиболее труднодоступному пункту расположения русских войск.

Армия Сулеймана-паши после боя под Эски-Загрой не пошла прямо на север к Шипке через хребет Караджадаг, а двинулась на Ени-Загру, чтобы ликвидировать возникшую там угрозу флангового удара со стороны Передового отряда.

К Ени-Загре армия Сулеймана-паши прибыла 4 августа. Город был занят турецкими войсками без боя, так как Передовой отряд уже отступил оттуда к Хаинкиою.

К 11 августа Балканская армия Сулеймана-паши насчитывала в своем составе 75 таборов, 5 эскадронов, 1 500 черкесов, значительное количество башибузуков и 10 батарей. Общая численность армии без башибузуков доходила до 37 500 человек.

Оставив в Ени-Загре, Сливне, Котле, Твардице и Хаинкиое 26 таборов с 2 1/2 батареями, Сулейман-паша выступил с 27 000 человек, не считая иррегулярных войск. В ночь с 17 на 18 августа Сулейман-паша ночевал в Маглиже, а 18 августа уже занял Казанлык.

Все эти многодневные передвижения Балканской армии ввиду плохой разведки оказались скрытыми от русского командования. Командование Дунайской армией и его штаб не сумели своевременно проследить движение Балканской армии к Шипке и ожидали ее совсем с другой стороны.

Балканские горные проходы охранялись с русской стороны 8-м корпусом, частями 11-го корпуса и некоторыми другими войсками, не входившими организационно в состав корпусов. Во главе их стоял Радецкий. Всего под командованием Радецкого к 13 августа состояло 40 батальонов, 6 дружин болгарского ополчения, 35 сотен и эскадронов при 179 орудиях; общая численность войск несколько превышала 46 000 человек.

Все эти войска, составлявшие Южный фронт, или «Балканский отряд», были рассредоточены мелкими отрядами на протяжении 120 км. На крайнем правом фланге, в Сельви, стоял отряд Святополк-Мирского из девяти батальонов и шести сотен при 26 орудиях (9000 человек); отряд прикрывал направление от Ловчи к Тырнову, обеспечивал правый фланг Балканского отряда и связывал его с Западным отрядом. Восточнее располагался Габровский отряд Дерожинского, состоявший из трех батальонов Орловского полка, шести дружин болгарского ополчения, семи сотен и 29 орудий (6500 человек); главные силы отряда обороняли Шипкинский проход, а также наблюдали Травненский проход и горные тропы между этими проходами. Еще восточнее располагался Хаинкиойский отряд полковника Громана силой в три ба­тальона, две сотни и 16 орудий (3500 человек); отряд оборонял Хаинкиойский проход. В Елене и Златарице стоял отряд Борейши из трех батальонов, пяти эскадронов и сотен, десяти орудий (3600 человек); отряд оборонял Твардицкий проход и перевал Демир-Капу. На крайнем левом фланге у Кесарова был расположен Осман-Базарский отряд генерала Радена из восьми батальонов, 12 эскадронов и сотен и 32 орудий (10 000 человек); отряд прикрывал левый фланг Южного русского фронта и пути на Тырнов от Осман-Базара. Наконец, у Тырнова располагался общий резерв Южного фронта в составе 4-й стрелковой бригады, 55-го Подольского и 56-го Житомирского пехотных полков 14-й дивизии, 42-го Якутского полка 11-й пехотной дивизии и батальона 41-го Селенгинского полка - всего 14 батальонов, 4 сотни, 66 орудий (около 14 000 человек).