Русское литературоведение XVIII–XIX веков. Истоки, развитие, формирование методологий: учебное пособие

ПОНЯТИЕ НАУЧНОЙ ШКОЛЫ, НАУЧНОГО НАПРАВЛЕНИЯ

Академическое литературоведение по определению призвано находиться вне политических влияний (что, безусловно, не исключает идеологических предпочтений ученых). Формирование традиций академического литературоведения связано со становлением научных школ и направлений. Методология ряда школ и направлений во многих случаях остается лишь частным достоянием того круга ученых и специалистов, которые разрабатывают данную проблематику и раскрывают ее в свете своих установок. Однако разница мнений, поиск инструментария анализа являются залогом развития самой науки, которую формируют частные методологии – одни в большей мере, другие в меньшей.

Научная школа, научное направление, а также научный центр (последнее явление в литературоведении характерно главным образом для ХХ века) – данность, актуальная как для самого факта науки Нового времени, так и для процессов развития определенных феноменов. Речь в этой связи может идти не только о возникновении и становлении новых методов исследования, но и о необходимости осознания «старой» методологии в новых условиях, новом общественно-научном, политическом, социально-экономическом и прочих контекстах, в том числе в аспекте «аксиологического пространства» [107] своего времени, вновь подключенных материалов, взаимодействия традиций и др. Потребность в точном понимании этих явлений усиливается по мере развития складывающихся объективно-научных представлений о картине мира.

107

Кузнецова Н.И. Социальный эксперимент Петра I и формирование науки в России // Вопросы философии. 1989. № 3. С. 49.

Понятие школа многоплановой Школа (лат. sctala, от греч.), во-первых, – это учебно-воспитательное учреждение; во-вторых, это система образования, выучка, приобретенный опыт; наконец, это направление в науке, литературе, искусстве и т. п., связанное единством основных взглядов, общностью или преемственностью принципов и методов. В эпоху формирования Нового времени научная школа может быть приравнена к направлению. Но направление – более широкое понятие, которое может включать в себя ряд школ (например, в условиях ХХ века в отечественном структурализме – тартуская и московская школы).

Первоосновой любой научной школы и/или направления являются труды ее (его) идеолога, носителя идеи, организатора и/или координатора научных сил, лидера. Достаточно часто имена великих ученых исторически неразрывно связаны с определенными университетскими центрами. Так, деятельность Ф.И. Буслаева связана с Москвой, с Московским университетом, а научные труды и лекционные курсы ученика Ф.И. Буслаева, А.Н. Веселовского, – с Петербургом, с Петербургским университетом и др. Однако подчас закрепить имя выдающегося ученого в истории науки «топографическим» образом не представляется возможным. Так, А.А. Потебня был билингвом (он с раннего детства владел двумя языками – украинским и русским) и стал профессором Харьковского университета и членом-корреспондентом Петербургской [108] Академии наук.

108

Высшее научное учреждение России, Академия наук (создана Петром I в 1724 г.), с 1803 до 1917 г. называлось Императорской Санкт-Петербургской академией наук; в современных источниках указывается как Петербургская Академия наук.

В связи с анализом понятия «школа» следует обратить внимание и на второе значение этого слова – школа как система образования. Этот, казалось бы, «боковой» аспект проблемы фокусирует внимание на идее самой системности – на том, как в этическом ключе понимается преемственность, связь «учитель – ученик». Показательной характеристикой ученого может стать определение А.А. Леонтьева в его книге о Л.С. Выготском, в которой автор выделяет пять позиций: 1) отношение к делу, когда для ученого оказывается недопустимым «менять свои взгляды как перчатки», но при этом исследователь обязан «вообще быть всегда в состоянии развития»; 2) отношение к обществу, предполагающее гражданскую ответственность ученого; 3) отношение к учителям; 4) отношение к коллегам и обязанность сохранять корректность в спорах; 5) отношение к ученикам, когда недопустимо, «недостойно обкрадывать» их [109] .

109

Леонтьев А.А. Л.С. Выготский. М., 1990. С. 47–48.

Первой научной школой в русском литературоведении и фольклористике становятся мифологическая (в широком смысле – первая собственно филологическая) школа. Первым научно-методологическим направлением в русском литературоведении следует назвать культурно-историческую школу. Во 2-й половине XIX века формируются сравнительно-историческое и психологическое направления в науке.

МИФОЛОГИЧЕСКАЯ ШКОЛА В РУССКОЙ НАУКЕ

Первой научно-оформленной тенденцией исследований и сложившейся группой исследователей в литературоведении и фольклористике стала мифологическая школа. Ее философской основой была эстетика Ф.В. Шеллинга и братьев Августа и Фридриха Шлегелей, обратившихся к мифологии как к первоисточнику искусства. Суждения Шеллинга и братьев Шлегелей были развиты гейдельбергскими романтиками (Л. Арнимом, К. Брентано и др.). Завершением оформления позиций мифологической школы стала книга братьев Якоба и Вильгельма Гриммов «Немецкая мифология» (1835).

Школа изучала древнейшие формы художественного сознания, прежде всего миф, рассматривала проблемы происхождения искусства. Из мифа, согласно концепции школы, возникли различные виды фольклорных произведений – сказка, легенда, эпическое сказание и др. В фольклоре как безличном творчестве масс проявляется «душа народа». В западноевропейской культуре сформировалось две позиции в объяснении происхождения мифа – «солярная» (лат. solaris солнечный), утверждающая обожествление в мифе солнца, и «метеорологическая», утверждающая обожествление в мифе таких явлений природы, как ветер, гроза, радуга и др. Формирование первой позиции связано с работами английского филолога М. Мюллера; формирование второй – с работами немецкого филолога А. Куна.

Русская мифологическая школа, сложившаяся на рубеже 1840—1850-х годов, представлена рядом значительных трудов фундаментального характера, авторами которых были в первую очередь Ф.И. Буслаев, заложивший «основы мифологической школы в России» [110] , А.Н. Афанасьев, О.Ф. Миллер.

Ф.И. Буслаев [111] был исследователем памятников народного творчества, а также произведений древнерусской литературы и культуры. Основой мифологического учения Буслаева стало изучение народного сознания; этому посвящен труд «Исторические очерки русской народной словесности и искусства» (в 2 томах, 1861), содержащий огромный фактический материал и «этимологическое» (осуществляющее лингвистическую реконструкцию) изучение мифов. В первый том были включены исследования по проблемам связи языка и народного быта, сравнительные славяно-германские и славяно-скандинавские исследования, изыскания по славянскому и русскому фольклору; во второй том вошли работы по взаимосвязям фольклора и древнерусской литературы.

110

Крупчанов Л.М. Культурно-историческая школа в русском литературоведении: Учеб. пособие. М., 1983. С. 88.

111

Федор Иванович Буслаев (1818–1897) родился в семье секретаря уездного суда. Окончил Московский университет (1838). С семьей графа С.Г. Строганова в течение двух лет пребывал в Европе (Германия, Франция, Италия), где получил возможность изучать памятники культуры. По возвращении в Москву, будучи преподавателем гимназии, был прикомандирован к И.И. Давыдову и С.П. Шевыреву. Преподаватель, затем профессор Московского университета (1847–1881). Академик Петербургской Академии наук (1860). В 1860—1870-е годы Буслаев неоднократно выезжал в европейские страны (Чехия, Германия, Италия, Франция, Швейцария) с целью изучения произведений западноевропейского искусства. В 1886 г. Буслаев в двух книгах под общим названием «Мои досуги» издал, как «избранное», свои статьи 1850–1880 гг., в том числе по проблемам творчества Г.Р. Державина, Н.М. Карамзина, по вопросам басенного жанра в творчестве И.А. Крылова, романного жанра и др.

Помимо трудов по проблемам устного народного творчества, древнерусской литературы и древнерусского изобразительного искусства (изучал иконопись, миниатюру, орнамент в книгах и др.), а также византийского искусства, Буслаев является автором трудов по проблемам славянского и русского языкознания (магистерская диссертация «О влиянии христианства на славянский язык: Опыт истории языка по Остромирову Евангелию», 1844; «О преподавании отечественного языка», в 2 частях, 1844; «Историческая грамматика русского языка», в 2 частях, 1858 и др.).

Будучи знатоком многих языков (польского, древнееврейского, санскрита и др.), с 1870-х годов Буслаев обращается к сравнительному изучению произведений словесного искусства («Сравнительное изучение народного быта и поэзии», 1872). В конце жизни, под влиянием теории заимствований (связанной с именем немецкого ученого Т. Бенфея), Буслаев посвятил себя сравнительным исследованиям, прежде всего в аспекте «странствующих сюжетов», рассматривая факты общности поэтического творчества народов не как результат их восхождения к культуре одного общего предка-пранарода, а как явление культурных взаимосвязей между народами (статья «Странствующие повести и рассказы», 1874).

И как преподаватель Московского университета, и как исследователь Буслаев «поднимал вопрос об объеме и характере средневековой литературы, о взаимоотношении книжной литературы и фольклора, о роли переводной литературы в формировании оригинальной русской литературы, он касался проблемы влияния других национальных литератур на литературу древнерусскую, поставил вопрос о возможной противопоставленности состава древнерусской литературы совокупности памятников, которые следует отнести к истории церкви и христианского просвещения» [112] . Деятельность Буслаева также славна изданием древних рукописей, обогативших представления общества о древнерусской культуре.

112

Ремнева МЛ, Соколов А.Г. Филологический факультет Московского университета: Краткий очерк истории //history/briefhistory/