Русское родноверие. Неоязычество и национализм в современной России

Пензенский художник В. А. Корольков (1958–2004), один из иллюстраторов «Энциклопедии славянской мифологии», создал целую галерею портретов славянских языческих богов. Его также увлекали образы русских волшебных сказок и сюжеты из древнего славянского быта. Он не чурался модернизации, это ярко выглядело на картине, где Кощей созерцает яйцо, сидя перед современной настенной картой мира. При этом художник опирался на наследие Васнецова, Рериха и Билибина, а также на традиции палехской росписи.

Тамбовский художник Борис Ольшанский, также окончивший Московский художественный институт им. Сурикова, пишет в классической академической манере. Еще в ученические годы он был зачарован образами Древней Руси, а интерес к исторической живописи в нем разбудило знакомство с творчеством дореволюционного академиста Г. И. Семирадского (1843–1902). Немалую роль в его становлении как художника сыграли рассуждения Ильи Глазунова об истории. Поэтому его художественные образы определяются не только эстетическим вкусом, но и идейными соображениями. Хотя большое место в его творчестве занимают славянские языческие мотивы, он не забывает и о православных храмах, иной раз даже сопровождающих на его полотнах образ языческой богини («Берегиня»). Он часто обращается к мифам и легендам славян, и с его картин на нас смотрят древние боги и эпические герои. Ему не чужды и жанровые сцены из истории средневековых славян. Лирические образы сочетаются у него с жестокими батальными сценами. В особенности его увлекает образ «воина-защитника», стержневой в его творчестве. Это-то и примиряет его христианскую веру с увлечением языческой стариной. Поэтому уважение к богу Сварогу и вера в Правь, Навь и Явь не мешает ему писать образ Христа («Путник») и молиться в православных храмах. Иными словами, его переполняют самые нежные чувства к былинной Руси и родной жизни, что и заставляет его испытывать пылкую ненависть к врагам, которые символизируются для него современной чуждой ему цивилизацией. Его полотна назидательны и нарративны. Они переполнены тоской по тому доброму, что осталось в далекой старине. Современный мир рождает в нем лишь ужас («Вакханалия», «Сон разума рождает чудовищ», «Триумф Иродиады»). И художник не избегает соблазна изобразить и тех, кто якобы виновен в разрушении старого уклада жизни. В этом отношении показательна картина «Памяти Игоря Талькова», где изображена семитского типа красавица, держащая блюдо с головой убиенного. Намек на тему «танца Саломеи» здесь вполне прозрачен. В свою очередь на картине «Изгнание торгующих из храма» торговцы тоже имеют далеко не славянские лица. Художника манит образ героя, способного разделаться со всей этой «нечистью», и вовсе не случаен его неугасающий интерес к языческому князю Святославу, в котором он видит архетип такого героя (Ольшанский 2006). Уместно отметить, что сегодня князь Святослав стал важным символом русских ультрарадикалов, и его изображения пользуются у них высоким спросом.

Еще один патриарх языческой живописи Виктор Прус начинал с архитектурных сюжетов и увлекался восточной тематикой и христианской иконой. Однако затем он отошел от православия и стал активно участвовать в неоязыческом движении. В его становлении большую роль сыграло знакомство с наследием Рериха и эзотерикой. Сегодня он создает монументальные композиции, где сочетаются славянские и индийские мотивы, хотя не забыта и древнерусская икона.

В работах Владимира Пингачева, посвященных первобытному прошлому, смешиваются славянские, германские, норманнские, кельтские и иные сюжеты. От его картин, синтезирующих древние образы (от неолитических трипольских статуэток до скифской богини и от Афины Паллады до героев скандинавского эпоса), веет мрачным холодом Севера. Не забывает он и о вещем Олеге, готовящемся «отмстить неразумным хазарам» (этот сюжет, как и образ князя Святослава, наполнен для русских радикалов глубоким смыслом).

Максимильяна Преснякова манит к себе мир славянского язычества. Вначале он увлекался «фэнтэзи» в духе «изобретения прошлого», но затем под влиянием праворадикального идеолога и издателя П. Тулаева начал с большей серьезностью относиться к славянской тематике. С тех пор в его творчестве доминируют сцены из жизни древних славян, языческие праздники и божества. Это он, в частности, иллюстрировал некоторые книги популяризатора славяно-арийского мифа, журналиста А. Асова.

Молодой дизайнер Андрей Дорожкин, окончивший Строгановское училище, с юных лет был вовлечен в неоязыческое движение, получив там языческое имя Орей. Его эстетические вкусы определяются «нордическим стилем», восходящим к эпохе Третьего Рейха. Он испытывает влечение к свастике и рунам, изображая их едва ли не в каждом своем произведении. Поддерживая тесные отношения с радикальным неоязыческим Союзом славянских общин, он создает для того плакаты, веб-сайты и обереги. Кроме того, он делал иллюстрации для радикального расового журнала «Атеней» и ряда других подобных изданий.

Донецкого художника Владимира Печенкова влечет к себе «панарийское мировоззрение» и «арийская героика»: боги, герои, руны, другие символы. Он самостоятельно изучал «Ригведу», «Авесту» и индийские пураны и создал свою общину «славян-перуниствов», объединенную изобретенной им «Донар-религией». Его перу принадлежат и философские трактаты о «славяно-русской расе» и ее религии, в основу которой он положил идею бога-воителя (Дий-Зевс-Перун). Его творчество пронизано идеей воинственности и агрессивности, что якобы должно привести к «освобождению славянства». И не случайно, среди его полотен можно найти изображение Прометея, разрывающего кандалы, – старшему поколению это напомнит плакаты начала 1960-х гг., прославлявшие освобождение Африки от колониализма.

Украинский художник Виталий Митченко, испытавший влияние давнего любителя «арийской идеи», украинского археолога Ю. Шилова, создал свой «арийский цикл», посвященный пантеону индоевропейских богов. И хотя эти боги носят индийские и греческие имена, в их мужских образах легко узнаются украинские казаки с их длинными усами и оселедцами.

Образы языческих богов увлекают и другого украинского художника Виктора Крыжановского, подобно многим язычникам, испытавшего влияние работ академика Б. А. Рыбакова. Среди древних богов он даже помещает Ящера, о котором писал известный советский археолог.

Томский художник-график А. Д. Трофимов, когда-то обучавшийся археологии, использует для своих картин темы селькупских мифов, сочетая их с материалами местной кулайской археологической культуры. Его не оставляют равнодушными также образы языческой Руси, причем не забывает он и о «Влесовой книге». На этой основе он и создает свои мифопоэтические образы.

Выставка картин большинства из перечисленных художников под названием «Возвращение богов» проходила в Киеве в мае 2003 г. (Тулаев, 2008). Примечательно, что в работах многих из них доминирует воинственный дух – боевые походы, оружие и агрессия возбуждают их воображение больше, чем мирные пейзажи или любовная лирика. Кроме того, на их живописных полотнах царствуют славянские боги. При этом все положительные герои изображаются русоволосыми и голубоглазыми, а их телесные черты поражают совершенством. Иными словами, речь идет о «чистых арийцах», и не случайно некоторые из художников прямо подчеркивают их связь с «белой расой» и «белыми воинами». Все это не только рисует предков «сверхчеловеками» и напоминает зрителю о древней героике, но должно гарантировать грядущую победу над всеми нынешними врагами, кем бы они ни были. Некоторые художники, как мы видели, прямо указывают на таких врагов; другие ограничиваются символической угрозой, олицетворяемой образами князей Олега и, особенно, Святослава.

Художники встречаются и среди известных лидеров языческих общин. Например, живописью увлекается московский волхв Велимир (Н. Сперанский), чья выставка «Образы языческой Руси» прошла 16 июля 2009 г. в Москве в фонде «Эко-планета». В его картинах господствуют волхвы и шаманы, языческие боги и ритуалы, идолы и костры, встречаются и северные сюжеты. Картины наполнены суровым духом и не допускают самоиронии [97] .

Наряду с языческими мотивами, некоторых русских художников, в особенности, с Русского Севера, начинает интересовать и легендарная северная прародина. Этим, например, увлекается вологодский художник В. И. Новиков, в работах которого обращения как к русскому православию, так и к языческой Руси служат важными символами русскости. В его сериях картин «По славянским мотивам» и «Светлое прошлое» славянская азбука сочетается с руническими знаками, а былинные русские богатыри и деревянные терема являются неизменными спутниками идеи славного прошлого, включающей и образ «Гипербореи – священной прародины». И все это неизменно сопровождается солярными знаками, включающими и свастику. В этом автор, по его собственным словам, выражает свою любовь к истории «славяно-русского этноса». А свою серию он иной раз называет «Назад в светлое прошлое» (Новиков 2008: 170).

97

www.kapishe.ru/galer-.html

Особый интерес к Гиперборее проявляет тверской художник В. Б. Иванов (родился в Беломорске в 1950 г.), в творчестве которого суровая северная природа сочетается с храмами языческих богов и героическими деяниями предков-гиперборейцев (цикл «Ведическая Русь»). Для него это (включая «одомашненных мамонтов») – отнюдь не мифопоэтические сюжеты, а «истинное прошлое русского народа», которое от того якобы упорно скрывают. Он убежден в том, что у русских якобы украден древнейший период исторического пути, представленный Гиперборей. Поэтому в своем творчестве он видит «просветительскую функцию».

Тем самым, для некоторых современных русских художников Северная Прародина становится важным поэтическим символом русскости, связанным с идеями счастливого прошлого, гармонии и былой славы [98] .

Рассмотренная тематика нашла свое воплощение в работах художника А. В. Гусельникова, еще одного убежденного язычника, участника упомянутой выше выставки. Его творчество посвящено идее «белой расы» и «Белого мира». Он также неравнодушен к образам арийских богов. Среди его работ – иллюстрации к ряду современных изданий, посвященных индоевропейской тематике, включая радикальные журналы «Наследие предков» и «Атеней». Кроме того, находясь под влиянием творчества и жизненного пути Билибина, он снабжал «бойцов Белого фронта» плакатами и футболками с вызывающими надписями. В этом отношении показателен один из его плакатов «Варвар – Белый воин». О направлении его творчества немало говорят его иллюстрации к «Русскому природному календарю» (Гусельников, Удалова 1998). Календарь содержал типично неоязыческий текст, тогда как сопровождавшие его иллюстрации были наполнены христианской символикой – почти на каждой из них изображалась русская деревянная церковь с крестом. В то же время не была забыта и свастика, которую художник искусственно прилепил к щиту Ильи Муромца. На той же иллюстрации была помещена икона с ладанкой, но смотрел с нее вовсе не лик Иисуса Христа, а некто, более похожий на Сварога или Перуна. Мало того, на полке со старинными книгами (вспомним неоязыческий миф о богатой дохристианской литературе!) в узнаваемых сафьяновых переплетах стояли книги с названиями «Русь превыше всего» (перефраз известного нацистского лозунга) и «Русский Китай» (здесь неизбежно возникает ассоциация с мифами «Влесовой книги» о расселении древних «славян-арийцев» до Китая) (Гусельников, Удалова 1998: 5). Авторы почтительно ссылались на русских христианских святых отшельников, Сергия Радонежского и Серафима Саровского, но, не называя их христианами, а изображая обитателями глухих чащоб, близких истинной природе и, очевидно, причастных к «русскому ведическому наследию» (Гусельников, Удалова 1998: 19). Авторы связывали «Русское Православие» с «истинными знаниями предков» и протестовали против превращения их в культ, против их замены идущим с Запада «еврохристианством». В то же время, призывая «сохранить великую северную державу», они называли ее «страной Богов» (Гусельников, Удалова 1998: задняя страница обложки).

98

О последних выставках художников-язычников см.: www.ateney.ru/art

Узнаваемый евангельский образ «торгующих в храме» сочетался с обвинениями в адрес «лжепророков католицизма Запада и греко-христианства». При этом авторы как бы остановились в нерешительности, не зная, в ком видеть главных врагов Руси – в тех ли, кто принес сюда христианство в 988 г., или в Петре I и его соратниках, которые «уничтожили истинное самодержавие и единство Руси» с соседними народами. В любом случае эти неоязычники оправдывают революцию 1917 г., освободившую, по их словам, народ от крепостничества (Гусельников, Удалова 1998: 19, 21, 29). В этом они близки национал-большевикам.